Журналист команды «ТСН» (1+1) Алла Хоцяновская признается, что проект «Останній бій» стал для нее сильным эмоциональным испытанием. Документальный фильм, снятый военкором, рассказывает о бое за возвращение домой наших героев, отдавших жизнь за Родину. Вместе с оператором Алла присоединилась к поисковой миссии, которая проходила по местам боев на Харьковщине и Донетчине.
В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Алла призналась, что шокировало ее больше всего, о самом сложном общении и настроении после полутора лет войны.
- Документальный проект «Останній бій», который выйдет 17 июня, я делала параллельно с подготовкой другого проекта об улице Яблунской в Буче, — рассказывает Алла. — Работали над ним несколько месяцев. Поскольку съемки проходили и на деоккупированных территориях — Харьковщине и Донетчине — и недалеко от мест боевых действий, то нам нужны были разрешения там работать от Генштаба. Я хотела приобщиться к гуманитарным миссиям, которые ищут тела погибших военных. И это удалось.
— Как проходит этот процесс?
- Мы были в нескольких таких миссиях. Группы получают геолокации или информацию о месте, где военные пропали без вести, и как только появляется возможность туда отправляются. Пришла информация от одной из бригад, что на одной из позиций во время боевых столкновений в Харьковской области погибли три десантника. Мы с оператором поехали туда вместе с поисковиками Андреем Чернявским и Ларисой Борисенко — кинологом. Это сложная и рискованная работа. Сначала идет сапер, потому что территория, конечно, заминирована. Затем вся группа шаг за шагом один за другим двигается за ним, ведь рядом могут быть растяжки и мины. К сожалению, через несколько месяцев после наших съемок Андрей и Лариса подорвались на растяжке. Лариса получила серьезные ранения, была в коме. Сейчас в процессе реабилитации. Но, несмотря на то, что она едва выжила, все равно хочет вернуться и дальше продолжать искать военных. Андрей получил легкие ранения.
— Насколько важна помощь собак в поисках погибших?
- Это лучшие поисковики! Как правило, в составе группы на локацию выходит одна специально обученная собака. Ее держат на поводке, потому что собака тоже может попасть на растяжку. И отпускают, когда сапер дает разрешение на это, а территория рядом осмотрена. Для собак-поисковиков неважно, когда погиб человек, сколько прошло времени. Она услышит запах в любом случае. Именно собаки часто помогают поисковикам найти останки погибших воинов на сложных локациях, через полгода или год после исчезновения человека. Были случаи, когда русские ездили по телам наших военных на танках. Собаки могут найти то, что человек не в состоянии. Даже под землей или под завалами.
Читайте также: «Россиян надо забить под землю на полтора метра за все, что они натворили», — писатель Ян Валетов
— Вы присутствовали во время того, как находили тела?-
— Да, в лесополосе нашли останки. Мы крутились на одном месте час, а потом собака дала знак, где именно. В земле трудно было что-либо разглядеть. Это были остатки одежды. Тела не было, только кости. Останки были в разных точках этой локации. Находили останки на дереве, часть в земле. На самом деле я не была готова все это увидеть. Не знаю, где поисковики находят силы делать и видеть это каждый день. Эмоционально это очень сложно. Я видела разное на войне, но когда ты понимаешь, что от человека почти ничего не осталось…
— Где поисковики берут на это силы?
- Они говорили, что когда работают — без эмоций. Эмоции приходят уже вечером, когда работа завершена, погибшие найдены, тела доставлены в морг и далее на идентификацию. Тогда наступает осознание того, что произошло. Как сказала мне кинолог Лариса — иногда их «накрывает», но они каждый раз находят в себе силы делать это снова и снова. Как они сами говорят, если не они, кто тогда будет это делать?
Читайте также: «Снова жертве пытаются отказать даже в праве на эмоцию по отношению к палачу»: дипломат о двойных стандартах мира относительно Украины
— Вы общались с родственниками погибших?
- Конечно. Слова мамы Романа Косенко врезались мне в память. Роман погиб в Изюме от авиаудара. Полгода она ждала и не знала, жив он или нет. В первые дни деоккупации Харьковщины, его побратим поехал туда, где он мог погибнуть и откопал тело буквально руками. Это история о том, что мы не оставляем своих. Роман был на фронте с 2014 года. Его мама вспомнила, что он постоянно повторял одну фразу: «Мама, мы с 2014 года мертвы». Это тогда меня просто ошеломило.
— Что в этом проекте для вас было самое сложное?
- Момент, когда мы нашли останки военного. В мыслях у меня было только, что это чей-то сын, отец, может быть, муж… Еще одна боль — общение с близкими. Мама Романа Карпова поехала искать своего сына в Харьковскую область, туда, где он погиб. Она присоединилась к поисковой миссии, и это была уже третья попытка найти ее сына. И она нашла тело. Узнала его, хотя там уже нечего было опознавать, но она знала, что это он и как подтверждение ее слов у него нашли жетон. Вы представьте только — матери искать останки своего погибшего сына в лесополосе… Труднее, чем родным погибших военных, кажется, уже никому не может быть. Единственное, что мы можем — разделить эту боль с ними, рассказать, как происходят поиски, что они не брошены на произвол судьбы со своим горем, насколько это сложная работа — возвращать тела погибших воинов домой. Мы не должны закрывать глаза на происходящее. И наш долг сейчас — не только чтить каждого Героя, но и сохранить память о наших защитниках для будущих поколений.
— Великая война идет уже почти полтора года. Какое у вас сейчас настроение?
- Война, конечно, истощает всех. Но отчаиваться у нас нет права. Особенно в тылу, хотя и Киев сейчас постоянно обстреливаются. Я не сплю почти месяц и очень истощена. Но россиянам не получится нас сломать. Чем больше они нас терроризируют, тем большее сопротивление и наше понимание, что у них ничего не получится.
Конечно, мы находимся в постоянном напряжении, но каждый на своем городе должен приложить усилия, чтобы война завершилась победой. Каждый должен быть вовлечен в этот процесс. Чем больше нас будет, тем быстрее мы одолеем врага.
Ранее «ФАКТЫ» публиковали эксклюзивное интервью военкора Анастасии Волковой о работе на Луганщине: «Мой дом сгорел на моих глазах».