Год назад в ночь с 28 на 29 июля российские оккупанты совершили в колонии в Еленовке массовое убийство пленных защитников Мариуполя из полка «Азов». В бараке во время этого теракта находились 193 азовца. Известно о гибели более 50 из них. Ранения разной степени тяжести получили еще свыше 70 человек. Жена одного из раненых, Олега Лобова, Анна увидела фамилию своего мужа в списках погибших. Но потом оказалось, что она есть и в списке раненых.
Интервью «ФАКТАМ» Анна дала на презентации расследование «Военное преступление в Еленовке: реконструкция событий массового убийства пленных азовцев». Медийной инициативы за права человека на основе показаний заключенных Еленовки, которых удалось освободить в рамках обмена пленными. Они рассказали, что сразу же после теракта в колонию примчались кареты «скорой», но российские военные не пустили их на территорию. Уцелевшие азовцы рвали на себе одежду, чтобы хоть как-то перевязать раны. Наконец оккупанты подогнали КамАЗы и погрузили в кузова этих машин носилки с ранеными, положив их штабелями друг на друга, и так повезли в больницы Донецка. По крайней мере, двое раненых умерли по дороге.
— Первого декабря прошлого года в рамках обмена военнопленными удалось освободить бойца ВСУ Артема Митрофанова, лежавшего в Донецке в одной палате с моим мужем Олегом, — рассказала «ФАКТАМ» Анна Лобова. — Мой муж назвал Артему контактный номер. Но парень перепутал одну цифру, потому и не дозвонился нам, и его мама принялась искать нас через интернет. Я увидела ее пост в чате родственников военнопленных.
Мой разговор с Артемом состоялся на следующий день после его освобождения — 2 декабря. Он рассказал, что мой муж в то время еще находился в больнице. Я спросила, почему так долго? Ведь теракт в Еленовке произошел в конце июля, а к моменту разговора уже наступила зима. Артем затруднился ответить на этот вопрос. По его словам, тогда в больнице находилось еще много ребят, раненых во время теракта в Еленовке. От Артема я узнала, что допросы пленных продолжаются даже в больнице. Наших ребят там кое-как кормили и давали возможность читать книги.
— Артем рассказал о том, какие ранения получил ваш муж?
— Нет, об этом не говорил. Я знаю о характере повреждений Олега только по видео, которое появилось на одном из пропагандистских каналов: много осколочных ранений головы и туловища. На видео заметно, что у мужа была перебинтована ладонь, а рука на поддерживающей повязке.
— Когда появилось это видео?
— В августе прошлого года. Тогда теракт в Еленовке был одной из ведущих тем. Поэтому в пропагандистских медиа появлялись фото и видео из больниц с ранеными жертвами теракта. Некоторые семьи даже спорили, чей это муж, сын, брат на том или ином видео или снимке. Семнадцатого августа под одним из видео появился комментарий: «Возможно, кто-то увидит своих родных». На видео после пятой минуты был заснят мой муж. Сделала скриншот, разослала родным. Не сомневалась, что это Олег — хотя он очень сильно похудел, я узнала его по глазам, мимике, голосу. Он выглядел очень уставшим.
До войны, когда Олег был в одежде, трудно было заметить, что он немного полноват, потому что высокого роста. Муж поправился, когда началась наша семейная жизнь. Но через две недели после начала полномасштабного вторжения Олег сказал мне по телефону: «Малыш, на меня все большое». Уже тогда очень похудел.
— Артем — единственный человек, рассказывавший вам о жизни Олега в плену?
— После теракта да, единственный. Но до того из плена вернулись несколько побратимов Олега. Они рассказали, что он очень переживает, поскольку еще во время прорыва на «Азовсталь» погиб его брат-близнец. До плена у Олега еще была надежда, что брат выжил. Как я понимаю, в плену россияне не только сообщили Олегу о смерти близнеца, но и, скорее всего, еще и показали кадры, на которых снят погибший… Они сироты, были очень близки.
Читайте также: «На моих глазах россияне забили до смерти украинского военнопленного»: рассказывает бывший узник Еленовки
— Когда началась большая война, вы находились в Мариуполе?
— Нет, потому что за несколько дней до этого Олег нашел повод, чтобы отправить нас с маленькой дочкой в другой город в гости к родственникам. Причем настоял, чтобы я забрала с собой документы и самые ценные и нужные вещи — мол, опасно оставлять их в пустой квартире. Мы с дочкой уехали из Мариуполя в воскресенье, а в четверг началось открытое вторжение.
— Выходит, ваш муж предполагал, что будет большая война?
— Да, теперь я это понимаю. Но он прямо об этом не говорил, чтобы я не нервничала.
— В какой город вы поехали в гости?
— Пока не могу его называть. Главное, что мы впоследствии смогли выехать на территорию, подконтрольную украинским властям.
— Как вы познакомились с Олегом?
- Благодаря общим знакомым. Долгое время просто дружили. Олег еще шутил, что самые лучшие семейные пары создают друзья. В какой-то момент пришло понимание, что мы не просто друзья и у меня появились права на этого человека.
Чтобы быть вместе, кому-то из нас следовало оставить работу и переехать в другой город. Это сделала я — переехала к Олегу. У нас родился ребенок, а через месяц началась полномасштабная война.
До 2 марта он звонил по телефону каждый день. Затем пропала связь. Лишь иногда приходили СМСки с сообщениями: «Я командир вашего мужа. У него все хорошо». Знаю, что после прорыва на «Азовсталь» в ночь с 14 на 15 апреля Олег потерял свой телефон. Но потом иногда приходили от него СМСки с других номеров. Крайняя — в ночь с 16 на 17 мая. Написал, что обнимает меня и дочку, завтра с побратимами окажется в плену.
— Получали информацию о муже от Международного комитета Красного Креста?
— Эта организация подтвердила, что Олег попал в плен. Я сама связывалась с функционерами МКЧС, говорила, что мне нужна помощь в получении сведений о муже. Сообщила им, какой информацией располагаю. На этом пока все.
— Как вы назвали дочь?
— Мария. Мой брат, когда слышит песню «Місто Марії», говорит, что Вакарчук поет в ней о моей девочке. Верю, что настанет день, когда Олег снова будет с нами. Знаю, что его уже давно куда-то перевели из больницы. Куда именно, неизвестно.
События, происходившие накануне, во время, и в первые часы после теракта в Еленовке воспроизвела по рассказам освобожденных пленников команда Медийной инициативы за права человека.
— Приблизительно за неделю до теракта в Еленовке начали ходить слухи о списках заключенных, которых планируется куда-то перевести, — рассказала одна из авторов расследования Мария Климик. — Это были списки 198 азовцев, которых 27 июля перевели в цех в промзоне, наспех обустроенный под барак. Пятерых из них впоследствии отправили в Донецк. Осталось 193 человека.
Кровати в том цехе поставили в два яруса и очень плотно — оставили очень узкие проходы. В небольшом помещении обустроили кухню и место дежурного по бараку. Вечером 28 июля узникам этого цеха приказали построиться, провели перекличку, по одному завели в барак и запретили выходить оттуда. Это было странно, ведь обычно в Еленовке разрешалось свободно выходить из барака до отбоя, даже не запрещалось спать на улице (этим правом заключенные пользовались, потому что в бараках летом было очень жарко).
В цехе уже все спали, когда где-то за территорией колонии раздался взрыв. Проснулись не все азовцы, потому что подобное случалось и раньше: вблизи Еленовки россияне размещали «Грады» и били из них по территориям за линией фронта. Где-то в 23.30 раздался мощный взрыв прямо в цехе у входной двери. Ребята, которые спали в той части помещения, возле эпицентра взрыва, фактически сразу же погибли. Вспыхнул пожар.
Читайте также: Взорвали изнутри: в сети появились фотодоказательства военного преступления рашистов в Еленовке
Среди тех, кому удалось выжить, больше всего пострадали ребята, которые спали на нижнем ярусе кроватей. Хотя досталось и тем, кто был на верхнем ярусе, — кроме прочего, на них рухнули конструкции крыши.
Вскоре произошел второй «прилет» по этому цеху. Один из освобожденных пленных, который на следующий день участвовал в разборе завалов, рассказал нам, что из-за второго взрыва часть стены провалилась в соседнее здание. Однако ни на каких фото и видео, которые обнародовала российская сторона, эта часть цеха не показана — значит, оккупанты пытались скрыть, что произошел второй взрыв.
Среди выживших было немало раненых. Ребята находились в шоковом состоянии. Пылал пожар, все было в дыму. Поэтому вполне возможно, что некоторые из пленников начали двигаться не в ту сторону и задохнулись от угарного газа.
Остальные выжившие азовцы выбегали из барака через переднюю дверь. Но потом, несмотря на огонь и дым, шли назад вытаскивать побратимов, в том числе погибших (чтобы родственники получили хотя бы тела).
Барак обнесен сеткой рабица. Ребята с криками о помощи проломили ее и побежали в направлении выхода из колонии на аллею. Охранники отреагировали — начали стрелять (наверное, в воздух). Важно, что в ту ночь ни один представитель администрации колонии даже не приблизился к цеху в промзоне, в котором произошли взрывы, и не пытались как-то помочь пострадавшим. Азовцы разрывали остатки одежды, чтобы сделать перевязки побратимам и себе. Тем временем к забору колонии прибыло несколько машин «скорой». К сожалению, на территорию их не пустили. Ребята смогли передать врачам одного из тяжелораненых через ворота. Но его вернули назад.
Среди пленников были медики. Услышав взрывы, они собрали то небольшое количество медицинских средств (несколько турникетов, немного обезболивающего, бинтов), которое были в их распоряжении. Но им пришлось ждать около 2−3 часов, пока пришли охранники, чтобы отвести их к раненым. Один из освобожденных медиков рассказал, что увидел в ту ночь на аллее колонии картину, которая меркнет даже перед тем, что пережил в Мариуполе на окруженных врагом «Азовстали» и комбинате Ильича: раненые все в крови, с черепно-мозговыми травмами, глубокими ранами брюшной полости… По его словам, по крайней мере пятеро из числа раненых, которые смогли добраться до той аллеи, умерли там. Впоследствии кто-то из охранников начал бросать куски ткани, чтобы ребята порвали их на бинты.
С момента первого взрыва до того, как раненых стали эвакуировать, прошло 6 часов! Оккупанты подогнали военные грузовики КамАЗы и стали класть в кузова носилки с ранеными, причем одни на другие. По дороге в больницу в первом КамАЗе погибли 2 или 3 раненых.
На следующий день одного из азовцев, привели к разрушенному бараку опознавать погибших. Но опознать тела было практически невозможно — так сильно они обгорели. Этот азовец стал тогда свидетелем того, как российские военные привезли мешок с осколками и разбросали на месте трагедии — чтобы показать их журналистам как «доказательство» того, что в барак попала ракета от «Хаймарса».
— Теперь понятно, что информационную подготовку убийства пленных в Еленовке россияне начали почти за два месяца до теракта, но мы тогда не обратили на это внимание, — считает Анна Лобова. — Вот факты: 5 июня прошлого года в пропагандистских медиа запестрели сообщения, что Украина получит «Хаймарсы». На этих каналах давали три версии, для чего передается это оружие. Одна из версий — обстрел пленных в Еленовке. А во второй половине июня россияне записали и распространили видео с Владиславом Дутчаком (ученым, кандидатом философских наук, сержантом «Азова», в то время пленным). Его заставили обратиться на камеру к украинской стороне с просьбой о том, что она не обстреливала колонию в Еленовке. Если бы соответствующие органы отреагировали на эти «звоночки», сделав заявления для медиа, возможно, удалось бы предотвратить теракт.
Анна рассказала, что начат сбор подписей под петицией с предложением на государственном уровне установить День памяти жертв теракта в Еленовке.
— После теракта в Еленовке ООН создала комиссию по расследованию этого дикого преступления, но 5 января нынешнего года она была распущена, потому что «стороны не смогли обеспечить безопасность членам комиссии», — говорит соавтор расследования, исполнительный директор Медийной инициативы за права человека Татьяна Катриченко. — Возникает вопрос, как настойчиво комиссия добивалась от российской стороны разрешения на проведение расследования на территории колонии. На сегодняшний день эта колония фактически не работает. По предварительным выводам украинских следователей, массовое убийство россияне совершили там с помощью термобарического оружия, потому что тела погибших сильно обгорели.
На днях стало известно имя еще одного погибшего защитника во время теракта в Еленовке — это заместитель командира полка «Азов», подполковник Дмитрий Букарев из Черкасской области с позывным «Белотур».
Фото из открытых источников