Исполнилось 40 дней со дня смерти знаменитого хореографа, нашего земляка Игоря Моисеева, руководившего Государственным ансамблем народного танца в течение 70(!) лет
За годы руководства ансамблем Игоря Моисеева 18 раз вызывали к себе партийные чиновники и, стуча кулаком по столу, требовали вступить в КПСС. Их аргумент всегда был одним и тем же: «Беспартийный не имеет права руководить коллективом!» На что он всякий раз невозмутимо возражал: «А создавать ансамбль я имел право?»
На этот счет им, видимо, не поступало никаких распоряжений. Наконец кому-то пришло в голову поинтересоваться: «А почему вы не хотите вступать в партию?» «Потому что я верю в Бога и не хочу, чтобы вы меня за это прорабатывали на своих собраниях», — ответил известный хореограф.
От Игоря Александровича отстали. Справедливости ради надо сказать, что так легко выйти из этой ситуации ему удалось благодаря тому, что ансамбль любили руководители этой самой партии. К тому же, как ни странно, творчество Моисеева всегда было партийным. В том смысле, что выражение народного характера через пластику оказалось созвучно идеям, которые провозглашали партийные вожди.
1. С первых дней существования ансамбля артисты прозвали Игоря Моисеева Хозяином. Игорь Александрович был и душой, и грозой коллектива. Его острое словцо тут же приклеивалось к артисту или входило в фольклор ансамбля. На репетициях Моисеев часто говорил: «Ноги потом, сначала несите душу». Не раз он делал замечание артистам: «Только дураки повторяют свои ошибки».
В своем спектакле «Ночь на Лысой горе», который известный хореограф поставил в 1983 году, когда ему было уже за 70, он использовал движение, увиденное им на полтавской ярмарке в шестилетнем возрасте (одно время, до переезда в Москву, семья Моисеевых жила в Полтаве). Все эти годы танцевальное па хранилось в памяти Игоря Моисеева.
Руководитель ансамбля лично следил, чтобы его артисты вели себя достойно, как подобает советским гражданам. Запрещал танцовщикам пить и курить, он этого не переносил. Сам же мог выпить в праздник рюмку вина, не более. Ценил в артистках женственность и красоту. «Красивую девушку танцевать научить легче, чем крокодила сделать красоткой», — заметил как-то Игорь Александрович.
2. Отец Моисеева окончил философский факультет Гейдельбергского университета, и у него была адвокатская практика в Киеве. Во время одной из поездок в Париж он познакомился с полуфранцуженкой-полурумынкой Анной Грэн и привез ее в Россию. 21 января у молодых супругов появился первенец Игорь.
Игорь Моисеев считал, что своими творческими способностями — к рисованию и музыке — он обязан матери. Но идти в танцы сыну посоветовал все-таки отец. Настрадавшись от преследований в годы советской власти, он сказал: «Выбери профессию, которая охраняла бы тебя от социальных катаклизмов. В любом случае грация и выносливость тебе не помешают».
В 14 лет Игоря отдали в балетную студию. Урок у бывшей балерины Большого театра Веры Мосоловой стоил 10 царских рублей и… два полена дров. Через пару месяцев Мосолова сказала, что ей нечему учить мальчика, и отвела его в школу Большого театра. В 18 лет Моисеева туда приняли.
3. В самом начале своей карьеры Моисеев подписал письмо в защиту балетмейстера Голейзовского. И почти сразу же появился приказ об отчислении из труппы самого Моисеева. Только после обращения к Луначарскому его восстановили в театре, но ролей долгое время не давали. Моисеев год не участвовал в спектаклях. Опала закончилась тогда, когда прима-балерина Большого Екатерина Гельцер оказалась без партнера — она была уже в возрасте и имела довольно плотное телосложение, поднимать ее было трудно. Нужно было срочно найти замену. Выбор пал на Моисеева, и ради примы его амнистировали…
А через некоторое время Игорю Моисееву предложили переделать постановку балета «Футболист», не получившего одобрения худсовета. После удачной премьеры Игоря Александровича назначили балетмейстером Большого театра — уникальный случай в балетной практике. Ведь обычно балетмейстерами становятся танцовщики, завершившие свою артистическую карьеру. К тому же Моисеева обязали ставить спортивные парады на Красной площади — с 1932 по 1936 год он был их главным постановщиком.
4. Идея Игоря Моисеева о создании ансамбля народного танца нашла поддержку в верхах. В 1937 году приказ об этом подписал нарком Молотов. С первой же репетиции и до последнего дня жизни Игоря Александровича в ансамбле действовал принцип: «Все учат всЁ». То есть если артист солирует в одном номере, в следующем он выходит в кордебалете — так построены все программы ансамбля.
Первые артистки ансамбля были писаными красавицами. После концертов в Кремле секретарь Сталина Поскребышев не раз грозил кулаком Моисееву за то, что он не отпускал своих красоток на ночные застолья на кремлевских дачах…
5. По воспоминаниям Игоря Моисеева, на кремлевских приемах все вели себя чрезвычайно натянуто. За каждым столом сидели два чекиста. Зато здесь мимоходом решались, казалось бы, нерешаемые проблемы.
На одном из предвоенных банкетов к Моисееву подошел сам Сталин и спросил: «Как дела?» Не растерявшись, хореограф ответил: «Плохо, Иосиф Виссарионович. Нет помещения. Ваш любимый номер «Подмосковная лирика» я ставил на… лестничной клетке». Сталин нахмурился, сделал жест рукой и, как из-под земли, перед ним вырос Щербаков (первый секретарь Московского горкома партии). Вождь указал рукой на Моисеева и сказал: «У них нет помещения. Надо найти. Завтра доложишь!» На следующий день Щербаков вызвал Моисеева к себе. Подвел к карте Москвы, висевшей на стене кабинета, и предложил: «Выбирайте». Вскоре ансамбль въехал в помещение Концертного зала имени Чайковского, в котором работает по сей день.
6. Игорь Моисеев раз и навсегда завел в ансамбле правило начинать день с упражнений у балетного станка. Где бы ансамбль ни находился, это правило соблюдалось неукоснительно. В эвакуации, когда артисты скитались по Сибири в поездах, Игорь Александрович прямо в вагоне проводил репетиции.
В вопросах творчества Игорь Моисеев был беспощаден. Даже жесток. Так считает Майя Плисецкая, вспоминая его требования при постановке балета «Спартак», в котором она участвовала. «Но сейчас я понимаю, что именно так можно добиться точности исполнения, — уверена выдающаяся балерина. — В ансамбле Моисеева все отточено, доведено до совершенства. Его танцовщики танцуют, как один человек. И когда это сделано хорошо, он говорил: «Ну, все, как у взрослых».
Однажды танцевальные костюмы, в которых вечером надо было выступать на очередном партсъезде, по ошибке отправили вместе с теми, что были приготовлены для гастролей по Сибири. К началу репетиции все с ума сходили: «Что будет с Хозяином? Его инфаркт хватит!» Узнав о ЧП, Моисеев мгновенно отреагировал: «Звоните в ГАИ, пусть пошлют за трейлерами вертолеты?» Таки успели! За пять минут до выхода артисты во всей красе уже стояли за кулисами. Костюмершу, по чьей вине произошла ошибка, Моисеев уволил в тот же день.
7. Во время первых послевоенных гастролей ансамбля Игоря Моисеева в Америке пресса писала: «Они вынуждены так хорошо танцевать, потому что, если бы они танцевали плохо, по возвращении в Россию их сослали бы в соляные копи». Или: «Несомненно, эти артисты — работники КГБ, натренированные для того, чтобы иметь такой успех!» На что руководитель ансамбля отвечал: «Если чекисты так танцуют, то как же должны танцевать настоящие артисты?!»
На одном из спектаклей в Нью-Йорке к Игорю Моисееву подошла красивая хорошо одетая женщина средних лет. «Позвольте мне поцеловать вашу руку», — попросила она. «Пожалуйста!» — ответил хореограф и поинтересовался, как ее зовут. Незнакомка представилась: «Марлен Дитрих».
8. Когда ансамбль приехал с гастролями в Биробиджан, на перроне артистов ожидала толпа встречающих с огромным плакатом: «Да здравствует наш Моисеев!» Артистов пригласили на банкет. Заместитель художественного руководителя Михаил Волынский разговорился с устроителями застолья: «Наверное, вы думаете, что Моисеев еврей? А он русский». Хозяева переполошились, стали собирать продукты со столов и складывать их в корзины…
Волынский вернулся к Моисееву, как в воду опущенный: «Они не хотят давать банкет, потому что узнали, что вы не еврей». — «Зачем же вы им об этом рассказали? — улыбнулся хореограф. — Ну побыл бы немножечко евреем. Хорошо бы покушали».
9. С первым набором артистов в ансамбль пришла и Ирина, ставшая позже третьей женой Игоря Моисеева. Когда красавица Ирина шла по улице, все оборачивались ей вслед. Но тогда Игорь Александрович был женат, Ирина тоже вышла замуж. Они поженились только в 1976 году, когда Моисееву было уже 70 лет. С Ириной Игорь Александрович забыл, что когда-то в его жизни были другие женщины. Легкая, смешливая, очаровательная, она всегда находила нужную интонацию, моментально снимала напряжение, была деликатной и тактичной. «Без Иры я просто не смог бы жить», — признался в одном интервью Игорь Моисеев.
И как в воду глядели. На своем 100-летии Игорь Александрович сидел в своем неизменном черном берете, лихо сдвинутом на бок. На вопросы журналистов по поводу аскетизма его нарядов Игорь Моисеев отвечал: «Мое главное желание в жизни — работать, а не наряжаться». И сам себе пожелал: «Хочу дожить до своего 101-летия». Что и было угодно Богу. Умер Игорь Александрович за два месяца до 102 лет.