150 лет исполнилось со дня рождения выдающегося украинского историка, археолога, этнографа и фольклориста
О Дмитрии Яворницком долгие годы не вспоминали, хотя вряд ли кто-то сделал для сохранения украинской культуры больше, чем он. Труды ученого едва могли бы уместиться в 25 томах, но по сей день изданы лишь отдельные работы, среди которых — трехтомная «История запорожских казаков». Яворницкого называли сепаратистом и изгоняли из Украины задолго до Октябрьской революции, его клеймили как националиста в советские времена, но, рано поседевший и одинокий, он продолжал дело своей жизни. Все, что имел, тратил на создание коллекции национальных ценностей, не оставляя порою даже на хлеб. Дмитрий Яворницкий раскопал в приднепровских степях более тысячи курганов, изучил места всех сечей запорожских казаков и собрал около 80 тысяч(!) реликвий.
Родился Дмитрий Иванович Яворницкий в семье церковного псаломника. Его отец был беден, но благородного происхождения, много знал и сам дал детям начальное образование. Когда читал по вечерам повести Гоголя, малыши, как вспоминал Дмитрий Иванович, «лежали на печи в маленькой хатынке и немели от восторга». В шесть лет Митя впервые услышал о Тарасе Бульбе и заболел казачеством — хотел узнать все, что с ним связано. Но у малоимущих родителей не было средств, чтобы учить сына дальше. Выручил случай: местный помещик посылал своего отпрыска в Харьковское уездное училище, а тот не хотел ехать без друга Мити. Так и отправились они вдвоем за счет богатого папаши. А потом Яворницкий поступил на историко-филологический факультет Харьковского университета, где его учителями стали выдающиеся филологи Александр Потебня и Николай Сумцов. Позже Дмитрий познакомился и с известным историком Николаем Костомаровым, который одобрил его увлечение запорожским казачеством.
Впрочем, писать диссертацию на эту тему Яворницкому запретили, обвинив в украинофильстве и сепаратизме. Попечитель Харьковского университета генерал Максимович сказал: «Пишите о Финляндии, запорожцы нам не нужны!» Хотя молодой исследователь к тому времени собрал уникальные исторические материалы. Научный сотрудник Мемориального дома-музея Д. И. Яворницкого в Днепропетровске Яна Тимошенко, которая изучает творческое наследие историка, продемонстрировала корреспонденту «ФАКТОВ» его богатейшую коллекцию рушников:
- Здесь есть даже подлинные запорожские! Видите, вышито: «Коханому запорожцевч на незабудь». Дмитрий Яворницкий ездил по селам Приднепровья и собирал предметы старины. Ему удалось отыскать огромное количество рушников, трубок (»люлек-носогреек»), оружия, пороховниц, одежды. Нашел историк даже затонувшее судно — казацкую чайку. Специально для этого нырял на дно речки. Вскоре экспонатов стало так много, что они уже не помещались в небольшой квартирке, которую снимал Дмитрий Иванович.
Когда Яворницкому не удалось получить звание профессора Харьковского университета, друзья посоветовали ему отправиться в Петербург. Но вслед за украинским историком полетела депеша о неблагонадежности, из-за чего он долго не мог найти работу. Это был самый тяжелый период в жизни Дмитрия Ивановича, о котором он писал своему другу Григорию Маркевичу так: «Знаешь ли ты, сердце, сколько я перенес за это время горя? Во-первых, похоронил своего отца. Во-вторых, расстался со своей женой. И не по своей вине. В-третьих, утратил свое положение в Харьковском университете. В-четвертых, очень пострадал во время раскопок нынешним летом — рухнула земля и меня привалило. В 28 лет я уже почти весь седой».
Места преподавателя истории и литературы в Николаевском сиротском институте благородных девиц Яворницкому удалось добиться после того, как, подав документы на конкурс, он заворожил всех лекциями о казачестве. Вскоре его наперебой стали приглашать выступать с ними в других учебных заведениях. Именно Дмитрия Ивановича попросили написать предисловие к юбилейному изданию поэмы «Гайдамаки» Тараса Шевченко, вышедшему в Санкт-Петербурге в 1885 году. А на вечере, посвященном 25-й годовщине со дня смерти поэта, Яворницкий познакомился с художником Ильей Репиным.
Их сблизила любовь к истории запорожского казачества. У Репина уже было несколько картин на эту тему, и он лет семь вынашивал идею создания монументального полотна «Ответ кошевого Сирка Махмуду IV». Но дело приходилось откладывать из-за нехватки исторического материала.
- Репин знал, что в Петербург приехал молодой исследователь казачества, и подошел к Яворницкому, чтобы познакомиться, — рассказывает заведующая Мемориальным домом-музеем Д. И. Яворницкого Ангелина Перкова. — Дмитрий Иванович предоставил художнику всю свою уникальную коллекцию казацких реликвий. Одежда, оружие, музыкальные инструменты, посуда, предметы быта появились на картине, названной «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», именно благодаря ученому. Да и большинство натурщиков подбирал Дмитрий Иванович, ведь он знал типажи, характеры запорожцев. А когда Илья Репин сказал ему: «Кому, как не вам, быть писарем?» — с удовольствием согласился позировать в этом образе.
В двух вариантах картины писарь изображен по-разному — молодым и пожилым. Второй, домысленный художником образ Яворницкого и стал основным. Когда много лет спустя, в 1915 году, Екатеринославский исторический музей посетил последний русский царь и Яворницкого представили ему, Николай II ответил: «Да я вас каждый день вижу на картине!» Ведь именно второй вариант полотна в свое время приобрел за 35 тысяч рублей царь Александр III.
Кстати, других персонажей для полотна искали, в основном, среди петербургской интеллигенции. Стоящего справа тучного казака в красном жупане Илья Репин рисовал с профессора Петербургской консерватории Александра Рубца, из-за его белой папахи выглядывает другой запорожец — артист Федор Стравинский, а в образе кошевого атамана Ивана Сирка, который с люлькой в руках склонился над писарем, запечатлен генерал Михаил Драгомиров — столичный острослов и весельчак. Стоящий слева молодой казак с сумкой через плечо — внучатый племянник композитора Михаила Глинки, а рядом с ним в образе казака с забинтованной головой запечатлен одесский художник Николай Кузнецов. Прямо перед ним в высокой папахе — известный коллекционер, чье имя носит сегодня Черниговский музей, — Василий Тарновский. Между Тарновским и Драгомировым выглядывает лицо художника Порфирия Мартыновича, а прототипом смеющегося беззубого казака в центре полотна был кучер Тарновского.
Больше всего трудностей возникло, когда стали искать натурщика, чтобы изобразить казака, сидящего напротив писаря. Репин хотел найти человека с «породистым» затылком, на котором, по его словам, была бы написана вся родословная. Долго перебирали кандидатуры, и Яворницкий, наконец, воскликнул: «Знаю!» В то время в Петербурге находился предводитель екатеринославского дворянства Георгий Алексеев. Но он не захотел предоставить свою лысину в качестве натуры, мол, смеяться будут. И тогда сделать зарисовку решили тайком: пока Дмитрий Яворницкий показывал Георгию Петровичу свою коллекцию, Репин черкал наброски за его спиной.
Один из лучших масляных эскизов картины художник подарил Яворницкому. Благодаря тому, что этот эскиз позже был продан московскому коллекционеру Третьякову, историку удалось издать третий том «Истории запорожских казаков».
Где бы ни жил Яворницкий — в Москве, Петербурге, Ташкенте — каждое лето он возвращался в Приднепровье, чтобы по совету своего учителя, известного историка Николая Костомарова, возрождать духовную культуру украинского народа. Однажды Дмитрий Иванович решил пройти старым путем днепровских лоцманов, которые проводили через пороги казацкие чайки, и с тех пор каждое лето на Хортицу отправлялся только по Днепру.
Уже в 1920-е годы он принимал у себя в гостях Максима Рыльского с семьей и очень советовал ему проехаться через пороги. А чтобы поэт не опасался, успокоил: «Я езжу каждое лето и только пять раз сломал руку».
В 1888 году известный екатеринославский краевед Александр Поль открыл небольшой музей, в котором было около пяти тысяч собранных им экспонатов. Первым поддержал его начинания Дмитрий Яворницкий. Именно он после смерти Поля спас от продажи за рубеж эту коллекцию, оцененную в 200 тысяч рублей, постоянно будоражил губернские власти идеей создания настоящего музея. Поэтому неудивительно, что в 1902 году, когда земство приняло решение и строительство здания началось, Дмитрия Яворницкого пригласили на должность директора.
- Это было мечтой всей его жизни, — говорит Яна Тимошенко. — Еще в 1880-е годы Яворницкий писал своему другу: «Если бы можно было прилепиться мне чем-нибудь в городе Екатеринославе, умер бы и не ушел из него». А в другом письме признавался: «Днепр, степь, песня, сопилка — вот что выше всего на свете для меня».
Недалеко от музея, на высокой круче, 50-летний Яворницкий построил себе дом с мезонином. Возле него Дмитрий Иванович посадил только те деревья и цветы, которые были воспеты в украинских песнях: явор, калину, руту-мяту, любисток, мальвы. Вставая каждый день в пять утра, он работал в саду, а вечером гулял в парке, разбитом вокруг Потемкинского дворца. Там часто играл духовой оркестр. Музыканты знали Яворницкого и исполняли его любимые произведения — 5-ю симфонию Чайковского и гопак. Этот народный танец историк любил и часто танцевал на вечерах, где собирались его многочисленные друзья.
- Есть легенда о встрече Дмитрия Ивановича с батькой Махно, — продолжает Яна Тимошенко. — Махновцы ворвались в музей и забрали старинное оружие из коллекции. Яворницкий пожаловался атаману, и он не только в тот же день вернул украденное, но и выдал музею охранную грамоту, а также прислал 14 подвод угля и 10 тысяч карбованцев. За это историк устроил Нестору Махно экскурсию по музею и подарил штофик с водкой, найденной в одной из казацких могил.
В 1933 году по обвинению в националистической пропаганде ученого уволили из музея и лишили академической пенсии. Чтобы как-то выжить, этот выдающийся человек продавал на рынке личные вещи, а в нетопленном доме они с женой Серафимой Дмитриевной сидели в кожухах.
Пенсию Дмитрию Ивановичу стали выплачивать только в 1936 году, но в музей, которому позже присвоили его имя, ученый уже не вернулся: тяжело заболел и 5 августа (в день рождения своего друга Ильи Репина) 1940 года умер. Похороны были скромными: проститься с опальным ученым пришли только самые близкие друзья. Но духовой оркестр, как и просил перед смертью Яворницкий, исполнил его любимый гопак.