Василина Харлампиевна и ее 85-летняя племянница живут на две пенсии
- В какую же газету, сыночки, вы нас с Фросей описывать будете? — спрашивает Василина Харлампиевна. Затем долго листает «ФАКТЫ» и громко читает броские заголовки. Наконец из глубин стола извлекаются завернутые в аккуратный пакетик новенькие очки (с весны прошлого года без такого вооружения ее глаза уже не справляются с мелким шрифтом). Взгляд долгожительницы задерживается на фотографии полуобнаженной модели.
- Да, — качает старушка головой, — точно уж мир перевернулся! Я себе никогда не разрешала даже сережки и монисто носить. Женщина скромной должна быть, а не хвостом вертеть. Так и батюшка нам в церкви всегда советовал: не в соблазны ближнего своего вводить, особенно мужчину, а о душе больше думать…
Сколько она себя помнит, всегда с радостью ходила в церковь. Голос от природы имела звонкий, «чувствительный», как определили односельчане. Поэтому в церковном хоре частенько вела сольные партии. Многие девчата завидовали. В поле, где долгие годы проработала в составе полеводческой бригады, сам председатель, бывало, просил спеть что-нибудь душевное. Тогда далеко над сельскими левадами звенели старательно выводимые ею переливы про девичью тоску: «Ой, вiзьму я крiселечко… »
Кажется, будто вчера все это было. А в самом-то деле — целая жизнь позади! Вырастила троих сыновей. Вот они на фотографии обнявшись стоят. Все теперь на веки отдыхать от трудов праведных легли… Ванечка был настоящим героем. Вернулся из Берлина калекой, без ноги. Зато с медалями. Очень мать любил. Сам куска не доест — все в отчий дом. Павлушка учился исправно. Вот его табель за 37-й год — почти все предметы на «хорошо» и «отлично». И письмецо от директора школы: благодарит за сына. Анатолий, самый любимый, с золотыми руками родился. Весь в отца. А может, и в маму. Ведь и она весь век рукодельничать любила. Господи праведный, чего только эти руки не переделали на своем веку. Вышивала сорочки на продажу, ткала, кроила, шила… Однажды даже приноровилась валенки изготавливать. Хорошо шел товарец. Люди через много лет узнавали мастерицу, благодарили за совестливую работу. Да и в этом году к самому Рождеству для племянницы фартук соорудила, а себе кофточку таки успела сшить…
Семейный архив Василины Харлампиевны Федорченко всегда при ней. Документы, фотографии, справки и счета за десятки лет собраны в конверты и папочки, потом положены в полотняные мешочки. Некоторым из этих бумаг цены теперь нет! Любой музей, любой «черный» архивариус отвалили бы немалую сумму, скажем, за «Трудовую книжку колхозника», в которой скрупулезно записано, в какой день и какую роботу выполняла В. Х. Федорченко, сколько целых трудодней она заработала за месяц. И даже сколько сотых трудодня набежало. Знаменитые колхозные палочки! За них и гнула спину, как и миллионы таких же беспаспортных советских крестьян, простая сельская труженица.
Десять лет назад, когда Василине Харлампиевне уже исполнилось
95 лет, дальние родственники собрались на семейный совет. Решили перевезти одинокую старушку из соседнего села Цыбулево ближе к себе — в Богдановку Знаменского района. Поселили в доме у племянницы, бывшей учительницы Ефросинии Кузьминичны Балашовой. А родной дом долгожительницы обменяли на телку.
Бывало, поссорятся хозяйки. Тогда в молчанку играют почти что до вечера. Но перед сном обязательно помирятся. Ефросинье Кузьминичне быть отходчивой повелевает ее педагогическое прошлое. А Василина Харлампиевна перед вечерней молитвой никаких грехов на душе оставлять не желает.
- Ты будто на священника похож, бородат, — вдруг прикипает острым взглядом к лицу журналиста бабушка Василина. — А молитвы-то знаешь?
Корреспондент не оплошал. Осенил себя крестным знамением и с чувством прочитал наизусть «Отче наш».
- Славно! — одобрила старушка. — Молитесь, детки, и в радости, и в горе молитесь. В 33-м люди умирали как мухи. В соседнем селе у нас даже черный флаг вывесили — значит, никого в живых не осталось. А я с молитвой да с Божьей помощью приловчилась в лесу птичьи гнезда драть, сок из деревьев вываривала. В пруду гребешочки для студня вылавливала. Так и живы мы все остались. Когда Толенька умирал, так я Боженьку очень просила попустить ему еще пожить. Да только Господь все одно его прибрал. Видно, срок моему сыночку тогда вышел. Теперь, бывает, вспомню ночью деток, мужа своего доброго Данилу Ильича, да по памяти либо по «Псалтырю» и пою песнопения. Я не громко, чтобы Фросю не будить, а то она последнее время что-то беспокойно спит…
Прошедший год выдался у них, прямо скажем, не очень удачным. Ефросинья Кузьминична в свои 85 повредила ногу, долго лечилась. Теперь даже по дому иначе, чем держась за мебель или табуретку, передвигаться не может. У бабушки Василины начались серьезные проблемы со слухом, на коже появилась странная, мучающая ее сыпь. Как назло, дальние родственники, подмога в трудную минуту, и те не на шутку расхворались. Да и в селе работы невпроворот. Не до одиноких старушек.
Для стирки и других трудоемких работ приходится бабушкам нанимать за 300 гривен в месяц проворную соседку. От двух пенсий на питание и лекарства остается совсем немного. Даже молоко старушки не всегда себе позволяют. Яйца — это уже праздничная пища. И все же бабушка Василина упорно идет к своей мечте, откладывая каждую копейку. Сначала, говорит, купит настольную лампу, чтобы по ночам не мешать племяннице спокойно спать, а самой без переживаний и оглядки шить себе и родственнице очередную обновку. В селе ее недаром ведь модисткой прозывали. Руки ремесло не должны забывать. Потом очередь дойдет и до слухового аппарата. Это страшно дорогая штука — больше 600 гривен стоит!
О местной живой легенде — долгожительнице из Богдановки — ответственные лица района и области и слыхом не слыхивали. А то бы, говорят, мы с дорогой душой бабушкам дополнительную помощь оказали. Мечтают о настольной лампе и слуховом аппарате, говорите? Выделим! Подключим шефов-бизнесменов. Не вопрос!
… В разгар новогодних праздников вновь довелось побывать в домике наших знакомых. Пыль и паутину из углов и с мебели помощницы таки успели убрать. Но через щели входной двери все так же дует, а обещанных старушкам подарков так никто и не привез…