Прима-балерина Национальной оперы Украины, заслуженная артистка Украины Ольга Кифьяк-фон-Краймер признается, что нигде не чувствует себя более спокойно, чем дома, в Украине. Полномасштабное вторжение Ольга встретила на гастролях в Америке, а уже через месяц вернулась домой. Большая война забрала у нее папу и старшего брата. Говорит, боль от потерь осталась на всю жизнь. Ранее «ФАКТЫ» писали, что в бою на Донбассе погиб известный артист, солист балета Национальной оперы Украины Александр Шаповал.
В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Ольга Кифьяк-фон-Краймер рассказала о спасении из Бучи, коллегах-россиянах и балетном номере в память погибшего под Бахмутом брата Дмитрия.
— Ольга, было предчувствие, что большая война все-таки произойдет?
- Совсем не было. За пятнадцать дней до начала полномасштабного вторжения я уехала с гастролями в Америку. Помню, 24 февраля проснулась в гостинице, пошла на завтрак и услышала: «Война». Это не укладывалось в голове. Все новости были только об Украине.
Читайте также: «Если ракеты летят с нашей стороны, я узнаю это быстрее других»: Валентина Хамайко об изменениях в жизни во время большой войны
— Кто у вас тогда оставался в стране?
— Брат с женой и шестилетним сыном были в Буче. Родители живут в Черновицкой области, но 22 февраля приехали в Киев решить вопрос с документами. На отца эта новость оказала большое влияние, он во что бы то ни стало хотел вернуться домой на машине по Житомирской трассе. Вся семья — нас четверо детей — уговаривали его этого не делать. Нам удалось, и родители прожили в городе до марта. Но все время папа очень нервничал, отказывался ходить в бомбоубежище. В середине марта родители эвакуировались поездом в Каменец-Подольский, а затем добрались до дома.
— Что было с семьей вашего брата?
- Дмитрию удалось вывезти жену и сына из Бучи 25 февраля. Они прорвались в село Томошевка, а затем в Черновицкую область. Их спасло то, что дом в Буче, где они жили, находился на самом выезде из города и россияне дошли туда позже. В их многоквартирном доме не осталось ни одной уцелевшей квартиры, все были разграблены.
— Что вы испытывали в первые дни вторжения?
- Сплошной ужас. Я не могла быть в Киеве рядом с родными. Мы все время разговаривали по телефону. Через неделю после того, как родители вернулись домой, у отца остановилось сердце. Я помню этот ночной телефонный звонок. Мама сказала: «Отца больше нет». Я вышла в коридор отеля и просто сползла по стене. Крик вырывался сам собой. На следующий день я отказалась от выступлений, просто не могла выходить на сцену. Где-то месяц почти не разговаривала, была словно потеряна.
Читайте также: «Хочу, чтобы о нем не забыли»: певица Христина Соловей об утрате солиста балета
— Вы были близки с отцом?
— В нашей семье очень хорошие отношения. Родители нас воспитывали в любви. Мы общаемся, помогаем друг другу. Смерть отца стала для всех страшным ударом, ему было всего 72 года. Я понимаю, что ее причиной было полномасштабное вторжение. Помню, как он все время нервничал. Особенно во время обстрелов. Потом переживал за старшего сына, моего брата Дмитрия.
— Который ушел на фронт…
- Да, это было решение самого Дмитрия. Он работал в IT-сфере, но с началом полномасштабного вторжения пошел в военкомат. Считал, что это его долг. Сначала был в ТрО Голосеевского района, затем подписал контракт с Вооруженными Силами Украины. Перед тем как его подписать, позвонил родителям, папа его попросил: «Нет, Дима, не надо». А через два часа перезвонил сыну снова: «Не хочу за тебя решать. Поступай так, как подсказывает твое сердце». Дмитрий воевал в Бахмуте. 8 августа 2022 года он погиб.
— Как это произошло?
— Был прилет «Градов», Дмитрий увидел раненого собрата и решил эвакуировать его на машине. С товарищем стоял у авто, поправлял маскировочную сетку и в это время случился второй прилет в дом. Обломки здания его раздавили… Мы долго не знали, что случилось с Дмитрием. Просто с 8 августа он перестал выходить на связь. Только 12-го нам позвонили из военкомата. Мы сразу все поняли. Его привезли к маме в Черновицкую область и похоронили возле папы — между ними была очень сильная связь.
Дмитрия привезли домой на пятый день. Была страшная жара. Мы с женой Дмитрия поехали на опознание, но военные нас не пустили. Мы умоляли показать нам хотя бы его руку, но услышали в ответ: «Вам лучше этого не видеть». Помню слова мамы, когда Дмитрия привезли домой: «Откройте гроб, я хочу увидеть своего сына». Но он был забит гвоздями…
— Похоронить двух родных людей за столь короткий промежуток времени — страшная боль.
- Помню, как на кладбище мама кричала: «Хочу рядом с вами лежать». Мы держали ее: «Мама, у тебя еще трое детей, ради нас, просим, живи». Сейчас она держится и говорит, что никуда не уедет из своего села, потому что хочет быть рядом с папой и ее Димой.
— Известно, что вы поставили балетный номер в память своего брата.
- Он называется «Крила України». Знаете, по традиции в украинских селах умерший должен ночь пролежать в родном доме. И все это время должна гореть свеча. Помню, мама заснула возле Димы, а я меняла свечи. Где-то на рассвете вышла из дома села на лестницу и говорю: «Дима, что я могу для тебя сделать?!» Как будто он меня вдохновил создать номер памяти. Не только Дмитрия, но и всех, кого мы потеряли на этой большой войне.
Когда вернулась в Киев, обратилась к молодому хореографу Ксении Иваненко и она создала номер. Ставили его полмесяца и закончили именно в тот день, когда в театр привезли для прощания гроб с нашим героем — солистом балета, погибшим на войне — Александром Шаповалом. Знаете, я чувствовала, что Дмитрий и Александр будто помогали создавать «Крила». Это очень эмоциональная постановка и всегда спустя пару минут после начала, зрители встают со своих мест.
— Чувствовали ли вы, до февраля 2022 года время от времени работая с российскими коллегами, что россияне способны на те ужасные вещи, которые делают в Украине?
- Откровенно говоря, нет. Не понимаю этого до сих пор. И в то же время у меня нет к ним ненависти, мне их жалко. Потому что когда они поймут, что натворили…
Читайте также: «Это была провокация»: Анатолий Соловьяненко о репертуаре театров во время войны
— Вы считаете, это когда-нибудь произойдет?
- Рано или поздно, да. Желаю, чтобы они почувствовали нашу боль. Даже не физическую, а от потери любимых людей, которые могли бы жить, творить, любить. Когда хоронили Диму, его сын Лука сделал картинки с сердечками и положил на гроб. Потом подошел к маме и спросил: «Если я очень загрущу, боженька воскресит моего папу?» Мы с Юлей просто не знали, что ответить…
В мае Лукоше исполнилось семь лет. Я приехала к нему с подарком, спрашиваю: «Лукуня, кем ты хочешь быть?» Он: «Изобретателем. Хочу создать работа, чтобы вместо рук у него были пушки.» «Зачем?» — спрашиваю. «Чтобы отомстить за своего папу», — серьезно ответил Лука. Вот и все. Прощение россиянам не будет на многие поколения.
— Знаю, что украинские артисты отказываются от участия в российских балетах.
— И это нормально! Понимаю, что мы потеряли большой репертуар, но для меня это неизменная позиция. Даже если приглашают на концерты, и я узнаю, что там есть произведения русских композиторов, я отказываюсь. Ведь «русский балет» — это была также часть их пропаганды. Раньше за границей даже не понимали, что такое украинский балет. Надеюсь, большая война все изменила.
— Известно, что Национальная опера Украины начала работать для зрителя одной из первых — уже в мае 2022 года.
— Сначала было очень тяжело, потому что многие артисты были за границей. Представлений не было, мы давали гала-концерты с фрагментами из балетов. Потом понемногу все начали съезжаться.
— Хотя у вас была возможность остаться за границей.
— Да, я могла остаться в Америке, но не захотела. Не чувствовала себя спокойно без Украины, родных. Поэтому и сейчас я в Киеве, время от времени уезжаю на гастроли. В декабре в составе балетной труппы нашего театра еду на гастроли в Италию, а затем у нас большой тур благотворительных концертов «Надія України» в Канаде.
— Бывает, что вас накрывает депрессия?
— Довольно часто, хотя говорят, «время лечит». Нет. Просто притупляется боль. Но «собираешь» себя и понимаешь, что те, кого потерял, хотели бы, чтобы я жила дальше. Меня спасает работа. Если бы театр был закрыт, я, пожалуй, сошла с ума. Помню, как просила на работе, чтобы меня больше занимали, потому что только тогда отключался мозг.
Читайте также: Невыразимая боль: в бою с оккупантами погиб известный актер Алексей Хильский
— О чем мечтаете после победы?
- В августе этого года впервые за долгое время мы всей семьей собрались вместе. К сожалению, без папы и Дмитрия. Это было в Хорватии. Из Австрии приехал брат — он давно там живет. Из Германии — сестра, имеющая там семью. Главное, с нами была мама. Поэтому мечтаю о том, чтобы проводить больше времени с родными. Сейчас часто вспоминаю слова Луки, которые он сказал в пять лет. Дмитрий, играя, спросил сына: «Зачем ты пришел в этот мир?». А тот так серьезно: «Папа, разве ты не знаешь? Чтобы научиться любить!» Именно это, оказывается, в жизни самое главное.
Ранее «ФАКТЫ» писали, что балерина национальной оперы пошла защищать страну от оккупантов, сменив пуанты на берцы и автомат.