Из-за неизлечимого заболевания печени кожа у маленького Георгия была желтой. Спасла ребенка его мама, ставшая донором. Специалисты столичного Института хирургии и трансплантологии с момента его основания провели более 120 пересадок органов, в том числе 16 трансплантаций печени детям до пяти лет
Из квартиры, где живет наш маленький герой, доносились звуки музыки. Оказалось, трехлетний Жорик при первой же возможности увеличивает громкость телевизора. Пока его мама Виктория уменьшала звук, мальчик с интересом изучал гостей. Причем так увлекся, что… засунул пальцы в дверную щель и прищемил их.
- Ну разве можно быть таким невнимательным? — возмутилась Виктория.
И никакого сюсюканья. Строгий тон, серьезные слова. Хотя, казалось бы, после долгого лечения и тяжелейшей операции родители должны держать ребенка чуть ли не под колпаком, оберегая его от всего.
- Нам с мужем врачи объяснили, да мы и сами понимали, что, если будем чрезмерно опекать сына, он начнет пользоваться этим, — говорит Виктория. — Поэтому ведем себя с ним, как с обычным ребенком. Ругаем, если проказничает, наказываем, когда вредничает…
Операцию по пересадке печени Жорику провели 30 марта минувшего года. Донором стала мама мальчика.
- Сын родился с врожденными пороками: у него обнаружили проблемы с сердцем и печенью, — объясняет Виктория. — Из-за недоразвития желчных протоков печень практически не работала. Врачи говорили, что с такой патологией дети живут не дольше года. Когда родился сын, в Украине еще не делали пересадки печени грудным детям. Пришлось ждать. К счастью, нам удалось дотянуть Жорика до операции. Я проштудировала всю литературу о трансплантации. Знала, что донором никто, кроме меня, быть не может: у мужа с сыном разные группы крови. Была готова на операцию в любой момент. Старшая дочка (сейчас ей шесть лет) очень переживала за братика. Деда Мороза просила: «Сделай так, чтобы Жорик выздоровел». А когда посмотрела мультфильм про Шрека, из воды и теней для глаз сделала «эликсир» и сказала: «Мама, дай его братику, чтобы он стал здоровым и беленьким». Кожа сына до операции была желтой, это видно даже на фотографиях.
- Сейчас трансплантации печени ожидают пятеро детей, которым нет еще и года, — говорит директор Института хирургии и трансплантологии АМН Украины Валерий Саенко. — Нашей первой крошечной пациенткой стала крымчанка Маргарита. Мы выполнили девочке пересадку, когда ей было всего девять месяцев! Сейчас малышка, которую в клинике ласково называют королевой Марго, хорошо себя чувствует, ее анализы свидетельствуют о том, что пересаженный орган нормально функционирует. Кстати, из 32 операций по трансплантации печени 16 мы сделали маленьким детям. В общем же за пять лет специалисты нашего института провели более 120 пересадок органов.
- На второй день после появления на свет ребенок пожелтел, — рассказывает Виктория. — Обследование показало, что у него атрезия желчных протоков печени. Чтобы помочь сыну, врачи предложили сделать корректирующую операцию. Во время нее удалили желчный пузырь и сформировали соединение (анастомоз), по которому должна была идти желчь. И правда, после этого вмешательства у Жорика наладился отток желчи. Но через семь дней он снова прекратился и печень перестала работать…
Родители мальчика начали узнавать о методиках, которые помогают при такой патологии. Но во всех медицинских книгах и на интернет-сайтах находили одно: при атрезии желчных протоков необходимо делать пересадку печени.
- В Бельгии трансплантацию назначали детям, весящим более пяти килограммов, — продолжает Виктория. — А наш Жорик, хоть и ел отлично, не поправлялся — ничего не усваивалось. Сын родился с весом 2 килограмма 750 граммов. И в год весил немногим больше трех килограммов! Да и рос он очень плохо. Специалисты назначили ребенку сорбенты, ферменты, другие лекарственные препараты, чтобы помочь дотянуть до операции. К Жорику приходил массажист, мы с сыном делали гимнастику. Поэтому он, несмотря на то, что был очень слабеньким, научился сидеть, а потом и ходить.
Когда мальчику было чуть больше года, мама привезла его на консультацию к хирургу, которая делала ему первую, корректирующую, операцию. В кабинете внимание Жорика привлек умывальник. Взявшись за сифон, ребенок его просто… отломал.
- Врач буквально онемела, — смеется Виктория. — Причем эта ситуация ее ничуть не расстроила. Она повторяла: «Я за свою практику такого еще не видела! Дети с атрезией желчных протоков очень ослаблены и редко доживают до года. А если доживают, то не ходят!» И призналась: «Сдавая статистические данные в архив, мы написали, что вашего ребенка уже нет в живых… » Я со многими специалистами говорила об операции по трансплантации печени. Но все они убеждали: «Пересадка вашему сыну не поможет, даже не надейтесь». Но мы с мужем неисправимые оптимисты, поэтому верили в лучшее и хватались за каждое сообщение о подобных операциях.
- О том, что в Украине начали проводить пересадки печени от родственников, я узнала из вашей газеты, — продолжает Виктория. — Фотографию столичного хирурга Олега Котенко показала мужу и сказала: «Этот врач — наш спаситель!» Правда, когда мы приехали на консультацию, выяснилось, что детей пока не оперируют: нет технических возможностей. Через несколько месяцев прочла в «ФАКТАХ» статью о девятимесячной Маргарите, которой успешно пересадили печень от мамы. Мы тут же отправились к Олегу Геннадиевичу. Нам назначили обследование, которое показало: я могу стать донором для сына. В день операции ни капли не сомневалась, что наши мытарства наконец закончатся. Даже из-за того, что мой 31-й день рождения пришлось отмечать в больнице, не расстроилась.
Операция, сделанная Жорику и Виктории, была двадцатой, юбилейной, пересадкой печени в Украине.
- И, кстати, самой короткой, — продолжает мама. — До этого трансплантации печени длились почти сутки. А нам с Жориком врачи все сделали за 14 часов! Помню, пришла в себя в реанимации, возле меня суетятся доктора, а я спрашиваю: «Где сын?» Мне объяснили: «Как только за стеклянной перегородкой загорится свет, значит, Жору привезли из операционной». И несмотря на то, что я еще находилась под действием наркоза, заставляла себя не спать, пока не увидела свет в соседней комнате.
Врачи разрешили папе проведывать малыша в реанимации. Он и сообщил всем родственникам: «У Жорика сразу посветлели уши и белки глаз». Затем желтушность исчезла вовсе.
- В первое время у сына живот был выпуклым, — вспоминает Виктория. — Ведь сегмент печени, взятый у меня, пересадили в крошечную брюшную полость. Но вскоре орган нашел себе место под ребрами и перестал выпирать. Врачам реанимации наш сын запомнился тем, что на вопрос: «Чего ты хочешь?» -всегда отвечал: «Ам-ам».
Со дня операции Жорик принимает препараты, которые подавляют его иммунную систему, тем самым не позволяя отторгнуться пересаженному органу.
- Из книг я об этом знала, и меня настораживало, что сыну придется пить очень много таблеток — 15 в день, — продолжает Виктория. — Когда-то так и было. Но ведь медицина и фармакология не стоят на месте, развиваются. Сейчас Жорик каждый день принимает шесть пилюль. Причем утром и вечером сам ведет нас на кухню к шкафчику, где хранятся лекарства, напоминая, что пора их выпить. У людей, которые перенесли пересадку, нередко возникают проблемы со снабжением лекарствами, которые они должны принимать постоянно. К счастью, нам повезло. Все специалисты Святошинского района: Данута Подковская, Наталья Горбаченко, Инна Галюк — заботятся о нашем Жорике, как о родном сыне.
- Вашей семье наверняка пришлось изменить образ жизни. Ведь теперь для мальчика опасны любая простуда, инфекция…
- Первый год Жорик практически постоянно носил марлевую маску, — отвечает мама. — Мы не выходили из дома, не смазав слизистую носа оксолиновой мазью. К нам в гости мало кто наведывается. Но, знаете, все эти правила соблюдать несложно. Сын нам слишком дорог, чтобы мы позволяли себе не следовать рекомендациям врачей. Знаете, Жорик родился 10 июля. Я думала, мы назовем его Павлом, в честь апостола, ведь 12 числа — праздник святых Петра и Павла. Но муж выяснил, что в день рождения сына празднуют именины Самсон, Платон и Георгий. И мы остановились на последнем имени. Теперь понимаю: не зря. Он же считается Победоносцем. Может, это и помогло нашему малышу выдержать все испытания.
- Мы не прощаемся с пациентами после их выписки из больницы, — говорит главный научный сотрудник отделения хирургии и трансплантации печени Института хирургии и трансплантологии АМН Украины доктор медицинских наук Олег Котенко. — Они регулярно приезжают на обследования. Со временем необходимо регулировать дозировку иммуноподавляющих препаратов. Кстати, бывают такие случаи, когда анализы показывают, что организм принимает пересаженную печень как родную. Тогда иммунодепрессанты вовсе отменяем. Это происходит через несколько лет после пересадки. Наш опыт показывает: дети лучше, чем взрослые, переносят трансплантацию. Компенсаторные возможности их организма огромны. К сожалению, пока далеко не все врачи знают об операциях по пересадке печени, которые мы делаем даже грудным детям, поэтому и не направляют пациентов в Киев. Как правило, родители сами узнают о возможностях трансплантологии из публикаций в газетах и привозят детей на консультацию.
- Институт хирургии и трансплантологии начал работать в 2000 году, — рассказывает Валерий Саенко. — Первый год мы занимались решением организационных вопросов: под одной крышей собрались специалисты разных направлений. И уже в марте 2001 года провели сразу несколько новых тогда для Украины пересадок сердца и печени. С тех пор с каждым годом число выполненных операций по трансплантации увеличивается. В январе и феврале нынешнего года у нас пересадили и сердце, и почки, и печень. В прошлом году мы сделали пока единственную пересадку одновременно сегмента поджелудочной железы и почки от живого донора. Наши хирурги постоянно осваивают новые методики.
- Иногда можно услышать, что операции по трансплантации слишком дорого стоят, затем человека нужно пожизненно обеспечивать лекарствами. Мол, для государства это накладно…
- В Европе подсчитали: лечение человека с отказавшими почками, который проходит очистку крови на аппарате «искусственная почка», ежегодно обходится в 80 тысяч евро, а после пересадки цифра уменьшается до семи тысяч евро. Вот и решайте, что выгоднее для государства…
В кабинете Валерия Саенко много фотографий его пациентов. Есть целые серии снимков, на которых видно, как меняется человек, переживший операцию.
- Самой дорогой пациенткой для меня остается Алина, которая первой перенесла трансплантацию печени от мамы, — говорит директор института. — У нее очень непросто протекал послеоперационный процесс. Была угроза отторжения органа, которую нам удалось остановить. Когда мы оперировали Алину, ей было 16 лет. После того как ее выписали из клиники, одноклассники и педагоги сделали отдельный выпускной вечер, ей вручили аттестат. Сейчас девушка учится в медучилище. Так же трепетно я отношусь и к Маргарите, которая стала первой в нашей практике крошечной пациенткой. Девочку отказались оперировать в европейских клиниках, потому что она весила слишком мало. К счастью, благодаря стажировкам в Японии, где печень пересаживают даже новорожденным детям, мы смогли успешно провести трансплантацию. Это, конечно же, не было бы возможным без помощи главы Национального паралимпийского комитета, народного депутата Украины Валерия Сушкевича, который купил необходимую для операции аппаратуру. Именно она позволила нам спасти жизни десятка других детишек. Правда, мы нуждаемся в постоянном обновлении и инструментов, и аппаратуры. Но на это государство выделяет недостаточно средств.