С подполковником Павлом Куриленко, командиром 20-го отдельного батальона спецназначения «Украина» (входит в состав Отдельной президентской бригады имени гетмана Богдана Хмельницкого) мы встретились на заседании круглого стола, посвященного боевому опыту его подразделения. Павел Куриленко на войне с 2014 года. Участвовал тогда в боях за города Донбасса, за Донецкий аэропорт. Новый 20-й отдельный батальон спецназначения «Украина» он возглавил в начале большой войны — в марте 2022 года. Первый вопрос, который задал ему корреспондент «ФАКТОВ», касался потери Угледара.
— В чем ключевая причина потери Угледара и в целом постепенного продвижения оккупантов на Донбассе?
— В том, что силы противника преобладают, — отвечает подполковник. — Украина мобилизует три-пять тысяч человек в месяц, а враг — 30−40 тысяч в месяц.
— То есть проблема не в тактике?
— С тактикой у нас… Вот смотрите: у меня, допустим, 50 бойцов на позициях. Причем непосредственно в окопах — 20. А остальные через некоторое время их там должны заменить (так происходит ротация). Понятно? Когда речь идет о ротном опорном пункте, то там не вся рота одновременно находится, а примерно ее треть. Остальные — в тылу, готовые заменить побратимов на том опорнике.
Так вот, реально на позиции 20−25 человек. Их в течение двух недель атаковали примерно 400 солдат врага (это я рассказываю о конкретной ситуации, которая имела место). Следует понимать, что наступали именно штурмовики врага. Они перед этим не находились в окопах, а были в тылу — то есть шли свежими, не уставшими. Когда они получили приказ выступать, прошли российскую линию обороны и — вперед на штурм украинских позиций. И так волна за волной. Такая тактика на определенных участках приносит противнику успех.
Самое важное, на наш взгляд, из того, что сказал подполковник Куриленко на заседании круглого стола, — как следует перестроить украинскую армию. Вот его слова:
— Прошлым летом на участке ответственности нашего подразделения была такая ситуация: враг превосходящими силами пошел в наступление, мне пришлось выехать на позиции, чтобы помочь командирам справиться. Не секрет, что боевые подразделения не укомплектованы военнослужащими на 100 процентов. Ведь кто-то в отпусках, кто-то болеет, кто-то ранен, а кто-то, к сожалению, погиб. Поэтому фактически в подразделениях 50, в лучшем случае 70 процентов штатной численности.
И вот на фактические полроты (50−60 бойцов. — Авт.) выдвигается два батальона (численность одного штатного батальона — 400−800 бойцов. — Авт.). Противник атаковал накатом — волна за волной. Принимаю решение — в первую очередь выбить позиции сосредоточения (стартовые позиции) противника. Зачем? Чтобы враг был вынужден отодвинуть свои позиции сосредоточения как можно дальше от наших. Мы добились этого, и расстояние до противника (так называемая серая зона) увеличилось до шести километров. Что это дало? То, что, когда россияне начали в очередной раз идти на нас, мы убивали их в двух-трех километрах от наших позиций (независимо от того, на чем они ехали). Тех из них, кто шел пешим ходом, мы уничтожали на расстоянии пяти километров. К чему я это рассказываю? К тому, что в этой ситуации мое подразделение воевало именно так, как следует действовать силам обороны. То есть чтобы эффективно обороняться, не следует подпускать противника на короткую дистанцию.
На мой взгляд, исходя из опыта нынешней войны, Министерство обороны и Ставка Верховного главнокомандующего Украины должны в дальнейшем перестраивать армию так, чтобы она на 80 процентов состояла из сил обороны и на 20 процентов — из штурмовых подразделений.
Силы обороны — это прежде всего пехотинцы и БПЛА (плюс подразделения обеспечения). Обществу такую перестройку следует объяснить следующим образом: Украина не собирается ни на кого нападать, поэтому львиная часть Вооруженных сил состоит из оборонных подразделений. Наши штурмовые подразделения (по окончании войны с россией — Авт.) должны привлекаться к международным миссиям НАТО. Благодаря этому они всегда будут иметь боевой опыт, будут обстреляны. А подразделения обороны будут делать ставку на, условно говоря, «компьютерные игры»: по необходимости бойцы вооружаются джойстиками, надевают очки и уничтожают противника на подходах к своим позициям.
— Бойцам вашего батальона удается держать позиции сосредоточения российских штурмовиков на большом расстоянии от своих?
— Да, абсолютно удается. Важно, что в финансовом плане это относительно дешевая тактика: FPV-дроны буквально выжигают позиции врага так называемыми зажигалками (сбросами). Сколько стоит один FPV? Двести пятьдесят долларов. А каждый такой дрон сделает где-то 5−10 сбросов, пока его не собьют. Если беспилотники сбросят 5−8 полуторакилограммовых зарядов, от позиции противника ничего не останется. Дальше ваша задача — не давать врагу возможности их восстановить. Таким образом, создаете буферную зону.
— Известно, что на поле боя все более совершенные технические новинки сменяют друг друга, особенно это касается беспилотников и средств РЭБ. Ваш батальон имеет собственное производство дронов, чтобы иди в ногу со временем?
— Да, конечно, у нас своя лаборатория. Там трудятся классные специалисты. Обычно они комплектуют образцы и просят гражданских: сделайте таких же для батальона, скажем, сто штук. Когда эти заказы выполняются, мы их выкупаем.
Читайте также: «Если понадобится, пойду воевать»: 59-летний школьный учитель собирает дроны для ВСУ
— За какой срок в среднем та или иная модификация беспилотника устаревает?
— Это зависит от применения дронов. Объясню на простом примере. Если вы возьмете исправный кнопочный телефон, можете с него позвонить? Да. Вот только в Интернет не удастся зайти. То же самое и с БПЛА: запустим простенькую «эфпивишку» — она эффективно поразит позицию врага. Но при условии, что на этой позиции не будет установки РЭБ. А если будет, то на такие случаи есть другие беспилотники — более сложные и дорогие. То есть подход такой: атакуем самым дешевым дроном и, если видим, что он падает, запускаем более дорогой, который точно справится с противодействием РЭБ. Мы не отказываемся от простых — закупаем разные.
— Финансы на такие закупки получаете преимущественно от волонтеров?
— Нет, от территориальных громад. В стране децентрализация. Поэтому у громад есть средства. На сессиях местных советов принимается решение об обеспечении тех или иных воинских частей денежными или материальными средствами. Мы сотрудничаем с несколькими территориальными громадами. Кстати, работа у нас налажена так, что мы четко знаем, что, в каком количестве и в какие сроки нужно каждому из подразделений.
— Ваше предложение по организации армии (80 процентов — оборона и 20 — штурмовики) учитывает применение врагом авиации, управляемых авиабомб, ракет, беспилотников?
— Да, ведь управляемые авиабомбы и ракеты применяются в основанном для обороны.
— То есть?
— Преимущественно ими бьют по логистическим центрам и центрам принятия решений. Фактически это (в том числе КАБ) средства сдерживания.
Собственно, авиация может выполнять как штурмовые, так и оборонительные задачи. Если она бьет по центрам логистического обеспечения (складам), то противник не сможет подвозить боекомплект на передовую и таким образом — атаковать. То есть это решение оборонных задач. А вот штурмовая авиация наносит удары по переднему краю противника и таким образом помогает вашей пехоте взять под свой контроль эти позиции. То есть помогает в наступлении.
— Как подразделениям, находящимся в обороне, противостоять штурмовой авиации врага?
— Заступ (разновидность лопаты) — глубже копать окопы и блиндажи.
— Это может спасти от авиаударов?
— Это спасает. Если есть хотя бы полтора метра грунта над головой, то во многих случаях все будет хорошо.
— Какое сейчас соотношение в украинской армии подразделений обороны и штурмовиков?
— Сейчас независимо от того, какое это подразделение (пусть даже терроборона), его могут отправить штурмовать позиции противника.
— Во время нынешнего круглого стола вы отметили, что в вашей бригаде налажено (цитирую) «поэтапное планирование действий для достижения результата». Как это работает?
— Объясню на простом примере. Сейчас мы с вами разговариваем в Киеве, в «Украинском доме». Рядом находится Европейская площадь, посередине которой развеваются флаги на флагштоках. Как вам до них дойти отсюда? Не забывайте, что придется пересечь проезжую часть, на которой нет пешеходных переходов, а движение оживленное. Значит, надо продумать маршрут, придумать, как не попасть под машину и что вам для этого нужно. Это очень простой пример. На фронте ситуации намного сложнее, но суть та же — следует тщательно продумать каждый этап выполнения задачи, обеспечить наличие всего необходимого для этого. Если операция спланирована по таким принципам, то я буду уверен, что командир понимает план действий, доведет его бойцам. А они, когда зайдут на позицию, будут иметь все необходимое (боекомплект, воду, еду
Приведу конкретный пример с фронта. Мы проводили эвакуацию раненого в очень сложных условиях — он находился в «серой» зоне. Самое простое решение — подобрать сильных ребят, которые доберутся до раненого и бегом на носилках вынесут его с того места. Мы понимали, что точно вражеский FPV будет наносить удары по эвакуационной команде. Чтобы уменьшить риск до минимума, мы для выполнения этой задачи модернизировали тачку на колесах.
— Как именно?
— Оснастили ее РЭБом (для защиты от беспилотников) и расширили ручки тачки так, чтобы ребята могли впрячься в нее. Расстояние до раненого составляло 3,5 километра. Мы рассчитали, что с помощью модернизированной тачки путь в оба конца эвакуационная команда может преодолеть за 30 минут.
— Принцип поэтапного планирования операций значительно уменьшает потери?
— Да, значительно.
— Приблизительно на сколько?
— Здесь не назовешь среднюю цифру, потому что все зависит от конкретной операции. Приведу пример с практики нашего обучения в Великобритании. Британские инструкторы говорили нам, что в их армии допускаются потери до 80 процентов при совершении штурмовых действий.
— Аж 80!
— До 80. То есть это максимум. Может быть и 30, и 10, и один.
Командиры в нашем батальоне планируют операции так, чтобы по возможности потерь не было вообще. И на учениях в Великобритании два моих сержанта отвергли план, который предлагали инструкторы. И составили новый: отвлечь бойцов условного противника и в это время незаметно направить группу штурмовиков, которая скрытно подберется к позиции. Так и поступили. Всех находившихся на позиции бойцов наши штурмовики взяли в плен. С нашей стороны — без потерь.
— Ваш батальон штурмовой. Какие у вас требования к рекрутам?
— Мое личное мнение: если человек считает себя здоровым, то мы поможем ему найти для себя применение у нас, ведь направления работы в наших подразделениях максимально разнообразны — должностей множество: от программиста до штурмовика. Главное, чтобы человек не стал говорить: пойду поболею.
— Существуют ли возрастные ограничения для зачисления в ваше штурмовое подразделение?
— Нет. У меня, например, есть отличный 59-летний боец. Средний возраст наших бойцов — 45 лет.
— Как у вас проводится обучение новобранцев?
— Есть собственный полигон, на котором служат опытные инструкторы.
— А какой срок обучения рекрутов?
— Конкретного срока у нас нет. Ведь одни ребята быстрее усваивают военную науку, другие медленнее. Поначалу люди проходят базовый курс подготовки. После этого никого из них сразу не привлекаем к участию в боевых действиях, а даем возможность постепенно стать обстрелянным бойцом. Если необстрелянного бросить на штурм, даже если он останется физически невредимым, то психологически его вытаскивать из нездорового состояния придется с полгода, а то и год.
Если говорить об операторах беспилотников, то обучение у них никогда не заканчивается, потому что в их работе постоянно появляется что-то новое. У человека может быть сотни боевых вылетов, но выходит он на ротацию и чем занимается? Учится, тренируется.
— Какие решения принимаете в отношении людей, которым так и не удается научиться контролировать свой страх?
— Можем направить в артиллеристы — пушкари работают на дистанции от передовой. Есть и другие должности, на которые можно назначить людей.
— Каков примерный процент лидеров в подразделениях, вокруг которых сплачиваются остальные бойцы?
— Есть статистика — около 20 процентов. Представьте, в посадку входит свежее отделение — 10 бойцов. Среди них будут двое, которые будут принимать решения в бою и руководить остальными. Поэтому важно, чтобы еще до отправления отделения на позиции командир распознал этих лидеров, назначил одного командиром отделения, а второго — его заместителем.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали об уникальных украинских разработках, которые в разы увеличат эффективность FPV-дронов и сохранят жизнь пилотов.
На фото в заголовке: Мощный дрон, способный нести несколько сбросов
Фото из открытых источников