Популярная актриса Екатерина Гулякова остается в Киеве со времени полномасштабного вторжения. Она так и не решилась на долгое путешествие за границу вместе с ребенком, как сделали многие ее коллеги, решив, что судьба догонит ее, где бы она ни была. Екатерина волонтерила, работала агентом по продажам, а затем вернулась к актерской работе. Съемки сериала «Слідча» (СТБ), премьера которого состоялась в день ее рождения, она называет своим подарком.
В эксклюзивном интервью «ФАКТАМ» Екатерина Гулякова рассказала о самых ужасных моментах первых месяцев большой войны, прощании с дочерью и съемках во время тревог.
— Екатерина, премьера «Слідчої» действительно стала для вас словно подарком…
— Спасибо, да, вы очень внимательны. Именно об этом подумала, когда узнала, что премьеру запланировали на апрель. А потом еще и сказали о 31 марта. Это действительно приятный подарок в день рожденья. Я бы даже сказала на юбилей.
— О каком подарке мечтаете?
— В глобальном смысле, конечно, о Победе. А в личном — утверждение на какой-то классный, крутой проект. Потому что сейчас много проб, но нет утверждения. Очень хочется чего-нибудь интересного, какой-то интересной истории.
— Как изменилась ваша жизнь за эти три года войны?
— На самом деле, еще многого хочется, потому во время войны многое пришлось поставить на паузу, многое не состоялось тогда, когда мне казалось, что оно должно сбыться. Хочется, конечно, путешествовать, объятий с родными, которые сейчас не рядом.
Но все происходит постепенно. Поэтому я очень верю, что в ближайшее время то, о чем мы мечтаем, все-таки сбудется. Я уже заказала это желание. В 2022 году я пожелала, чтобы на мой день рождения российские войска ушли из Киева. И как раз в марте так и случилось. Так что я верю в силу своих желаний.
— Была ли большая война для вас неожиданной?
— Да, я до последнего не верила. Я человек очень чуткий, восприимчивый, я вижу сны. И когда меня спрашивали люди, знающие мою чуткость: «Катя, что будет?», я до последнего была спокойна. Я не верила, что в 21 веке такое возможно, верила, что никто этого не допустит.
— Можете припомнить первые месяцы вторжения? Что тогда было с вашими родными?
— Это был страх и ужас. 24 февраля бывший муж забрал и увез детей, а я еще две недели находилась в Киеве. Было страшно, потому что я осталась совсем одна в квартире. И вот война. Нас никто не готовил к этому. Я со своим дедушкой всегда ходила на парад 9 мая. Я всегда чувствовала какую-то боль внутри себя, но не могла это объяснить. Потом поняла. Знаете, душа всегда знает, что ее ждет. Поэтому, когда я осталась одна, было такое ощущение, что когда взрывается, ты один на один с этим.
Мне казалось, что прошел месяц, а не две недели. И этот постоянный страх, когда не понимаешь, что будет дальше. Я помню, как сидела в ванной и разговаривала с мамой по телефону. Она говорит: «Катя, возле нас шарахнуло». Я отвечаю: «Мамочка, и возле меня». И вот это понимание, что, может, ты не доживешь до утра. Это прощание с дочерью по телефону. Я пыталась успокоить ее, говорила: «Не волнуйся, я тебя очень люблю, где бы я ни была, я всегда с тобой». Я словно прощалась с ней. Это было ужасно и страшно.
Читайте также: «Вокруг взрывы, дети плачут, сплошной ужас»: актриса и телеведущая Ирина Хоменко о вызовах во время большой войны
И я вспоминаю тот момент, когда все опасались перемещаться. Ощущение, что пока ты сидишь в укрытии, ты как бы в безопасности, но когда выходишь, чувствуешь, что находишься под угрозой. Тогда было очень страшно выехать, но я все же решилась. Через две недели я поехала в Черновцы только ради детей, потому что не могла больше видеть, как они страдают. Я видела, что моя дочь переживает за меня, и это было тяжело.
Я говорю, что меня на руках пронесли ангелы. В дороге все было сложно: не было квартир, мест, но нашлись люди, приютившие нас. Мы жили на чемоданах два месяца, и каждый день был с тревогами. Родители остались в Киеве. Они не отважились уехать, не хотели принципиально. В мае я решила возвратиться в Киев. И уже через месяц начали собираться актеры, делать тренинги, собирать деньги. Все были без работы и всем хотелось стать полезными для наших защитников. Мы начали зарабатывать средства через донаты, организовывали спортивные тренировки, йогу с известными людьми, мастер-классы.
— Вы могли переехать за границу.
— Знаете, об этом вообще не думала. Было конкретное предложение от подруги поехать к ней в Стамбул. Но я такой человек, который очень чувствует пространство, прислушивается к нему. Я была уверена на 100%, что у меня два паспорта — мой и детский заграничный, и я все взяла с собой. Я очень щепетильный человек, все держу под контролем. И вот в Черновцах через несколько недель я решила проверить документы и поняла, что один из паспортов забыла. Это уже был для меня сигнал. А еще к подруге приехали ее родственники, и просто не было места, где остановиться. Сначала я расстроилась, но потом поняла, что все к лучшему.
— Чем вы занимались, пока актерство и творчество стояли на паузе?
— Сначала вообще не было понимания, когда-нибудь снова начнется актерство. Я даже попробовала работать в сфере элитной недвижимости. Это был очень странный опыт. Это точно не мое. Я поняла, что работа в офисе с 9 до 18 — это просто ад. Я уважаю людей, работающих в таких условиях, но для меня это был ужас. Я же всегда имела антрепризы, никогда не состояла на постоянной службе в театре, но меня пригласили на интересный спектакль, который я до сих пор играю. Преподавала актерское мастерство и практики, потому что очень хотела поддержать людей психологически. В конце концов, начались съемки.
— Помните, что почувствовали, когда снова пришли на съемочную площадку?
— Это был эпизод в сериале. Были странные ощущения, такие флешбеки, будто я не верю, что это снова происходит. Боже, спасибо! И ни для кого не секрет, что гонорары вдвое, а то и втрое стали меньше. И проектов стало намного меньше. Но это было счастье, хоть и недолгое — всего 2 дня. Это была вера в то, что все станет лучше.
Читайте также: «Седые волосы? Их стало множество!»: певица Наталья Карпа о муже-военном и испытании войной
— Сериал «Слідча» снимали уже во время войны. Что больше всего запомнилось из работы?
— Постоянные тревоги, обстрелы по ночам. Ты на съемках за городом и не понимаешь, что в Киеве: летит или не летит, еще и ребенок в школе. Отключение света, переход на генераторы. Но вы знаете, всегда остаются в памяти люди, потому что именно они создают проекты, настроение. Команда отличная, все просто невероятные.
У меня не главная роль, но это очень интересная сюжетная линия. Моя героиня очень сексуальная, поэтому всегда одета в юбочки и привлекательные платья. А поскольку съемки были зимой, было безумно холодно, поэтому моя героиня немного «подросла». Если вам во время просмотра сериала покажется, что Екатерина Гулякова набрала вес, то знайте, что под этим платьем две пары термоколгот, кофточка, майка — все, чтобы мы могли сохранить тепло и не болеть (улыбается. — Авт.).
— Ваша героиня довольно уверенная в себе женщина. Вы тоже такая?
— Да, помню, когда пришла на пробы, мы общались с режиссером и я сказала, что для меня она — женщина Овен, огненная. Я на самом деле являюсь женщиной Овном в жизни. Я тоже откровенная и прямая, добиваюсь своего. Я счастлива, что она не такая «плохая», как многие мои персонажи. Она справедливая, честная, яркая, уверенная в себе, знает себе цену и умеет защитить свое.
— Удалось ли за эти три года преодолеть страх от постоянных тревог, взрывов?
— Мне кажется, что привыкание невозможно. Иногда, когда долго не было взрывов, мы расслабляемся, а потом снова вспоминаем. Это постоянный стресс, борьба. Вижу, что у многих на четвертый год начинают проявляться проблемы с психикой. Надо помнить о себе, если есть такая возможность.
Что меня спасает, так это философия: если тебе суждено, то не важно, где находишься — на фронте, в тылу или за границей — оно все равно тебя догонит. Поэтому нужно просто расслабиться и доверять своему пути. И, конечно, пытаться быть в безопасности.
— Чего вам сейчас больше всего не хватает?
— Покоя. Чтобы была постоянная работа, съемки. Когда ничего не летит над тобой. Я иногда просматриваю свои довоенные фотографии — там такие беззаботные глаза. Мне кажется, что их никогда уже не будет. Как и не вернется в мою жизнь наивность. Чувство того, что все будет спокойно и хорошо. А еще — не понявшие люди, не поддержавшие нас.
