75-летнюю студентку технического университета Нелю Пирожкову жители Ялты назвали «Женщиной года»
Бабушка Неля поступила в Херсонский национальный технический университет в возрасте, когда большинство ее подруг нянчат правнуков либо проводят дни за просмотром телесериалов. Поэтому появление в студенческой аудитории женщины столь почтенного возраста стало темой для новостей (»ФАКТЫ» об этом сообщали). «У меня нет телевизора, — шутит Неля Пирожкова. — Вот и решила развлекаться за учебниками». Ее поступок можно было расценить как чудачество, если бы не одно «но»…
- В моем свидетельстве о рождении написано, что я с 1932 года, но это неправда, — улыбается Неля. — На самом деле я родилась в 1930-м. Во время войны нас эвакуировали из Ялты, и все документы в дороге сгорели. Новую метрику мне выдавала медкомиссия. Посмотрели на худенькую голодную девчушку и авторитетно решили: десять лет не дашь никак, вот восемь — в самый раз. Потом я пыталась восстановить документ, но оказалось, что ялтинские архивы того периода утеряны. Да и возраст у меня уже такой, что подобные неточности особой роли не играют.
Скрывать годы Неле Львовне вовсе не трудно. Выглядит она просто великолепно, значительно моложе своего возраста.
- Однажды в длинном платье и шляпке захожу в магазин, а навстречу мама с девочкой лет шести, — вспоминает Пирожкова. — Ребенок дергает родительницу за руку: смотри, какая мадам! Я остановилась, рассмеялась и спрашиваю: откуда это французское слово «мадам»? «А мы с дочерью любим вместе рассматривать французские модные журналы», — отвечает мама.
Неля Львовна считает, что именно шляпа делает женщину женщиной, поэтому без нее из дома ни летом, ни зимой не выйдет. У моложавой бабушки и манеры «серебряного века».
- А что вы хотите? — улыбается собеседница. — В гостиной у моей бабушки, преподавателя дореволюционной женской гимназии, собиралась вся ялтинская интеллигенция, а в центре — Антон Павлович Чехов. Так что это в крови.
Между тем люди, которые близко знают Нелю, утверждают, что по натуре она… рокер и панк в одном лице. В Ялте эта бабушка сегодня и в самом деле немножко белая ворона. Вот уже третье десятилетие пенсионерка собирает вокруг себя попавших в беду детей, не позволяя судьбе вести их по кривой дорожке.
- Все началось в 1985 году, — вспоминает она. — Мы с мужем только-только вышли на пенсию. Он всю жизнь был педагогом, я — тоже заслуженный работник образования Крыма. И вот руководство поселкового совета Ливадии попросило нас открыть детскую дворовую площадку, чтобы организовать досуг местной ребятни. Мой супруг, кроме того что преподавал физику и математику, был талантливым художником. Решили, что он станет вести кружок рисования, а я помогу организационно.
Но вскоре трехкомнатная квартирка Пирожковых уже не вмещала всех, кто после школы торопился заняться любимым делом.
- Оказалось, кто-то хочет не рисовать, а петь, танцевать, играть на гитаре, ходить в походы, — рассказывает Неля. — Муж продал часть своих картин, собрав 50 тысяч рублей. На эти деньги пошили 30 национальных танцевальных костюмов. Нашлись педагоги-единомышленники, и вскоре мы вывели на сцену коллектив из 300 детей. Давали музыкальные концерты, делали театрализованные постановки. В Крыму до сих пор помнят нашу инсценировку «Слова о полку Игореве». Объехали с ней все санатории Южного берега Крыма. Нам платили, бывало, продуктами. Мы могли отправиться в турпоход — детишки отдыхали, кашеварили. Это была целая детская республика. Кто-то, повзрослев, поступал в педагогический вуз и становился нашим профессиональным помощником. Мы с супругом за свою работу не получали ни копейки, но не печалились. Сами себя уважали за то, что живем правильно.
А жизнь становилась все хуже, выбрасывая на улицу сотни ребят. Случалось, прослышав от знакомых о ялтинской «республике Шкид», к Пирожковым сбегали пацаны из приютов, колоний.
- Они рассказывали, как вырывали из чужих ртов кусочки хлеба и насмерть дрались из-за сухаря, — хмурится Неля. — Кто-то попал в колонию за украденные две банки кильки и три сосиски. Мы принимали беглецов, кормили их на свои пенсии. Хотя пацаны и у нас, случалось, воровали. Но было бы глупо из-за этого бросать благое дело. Плох тот человек, который не видит, что другому плохо, правда?
К сожалению, наше государство продолжает делать вид, что никаких бедных у нас нет. Нет 12-летнего Сережи, у которого от наркотиков умерла мама, а он остался на попечении глухого дедушки. Нет 13-летнего Саши. У его мамы-кондуктора украли сумочку с дневной выручкой, из-за чего женщину уволили. Мальчишка пошел воровать, чтобы вернуть похищенное. Нет Коли, Вити, Вадика… Их отцы и матери спиваются от того, что остались без работы — и перспектив никаких. Эти мальчики каждый день пополняют класс бедняков, вливаются в ряды уголовников. Если мы не придумаем, как им помочь сегодня, завтра они нас всех сожрут.
Может ли справиться с такой задачей женщина в элегантной шляпке? Как показывает жизнь, вполне. Одна у нее беда — мало настоящих помощников. Сейчас в Крыму везде драчки из-за земли, тут не до детишек.
- Прошлой зимой мы выпросили у города заброшенный зал, восстановили и стали там собираться с ребятишками, — рассказывает пенсионерка. — Вот только в туалете кто-то украл унитаз. Не сказав мне ни слова, дети пошли на заседание одного богатого городского клуба: мол, у вас клуб и у нас, возьмите шефство. «Что нужно? — интересуются взрослые дяди. — Унитаз? Хорошо, приходите завтра, мы подумаем». Когда пацаны явились за ответом, их спросили: а родители у вас есть? Как дети возмущались! Обзывали богачей дураками. «Дураком бывает каждый, — отшутилась я. — По крайней мере, пять минут в день».
Многие в городе смотрят на энтузиастку как на живой экспонат кунсткамеры — разве нормальные люди так живут?! Бабушка же не может понять тех, кто оставил крымских детей без лагерей, баз отдыха, домов творчества и даже дворовых площадок.
Чтобы пробить стену непонимания, педагогу нынче нужны юридические знания и много иных премудростей, которых советское образование не давало. Намереваясь восполнить пробелы старой школы, она стала в 75 лет студенткой, поступив на факультет менеджмента Херсонского национального технического университета.
В студенческой аудитории бабушку встретили шутками. Впрочем, после первой же сессии, когда она покорила преподавателей и однокурсников живостью ума, шутить перестали. Теперь уже Неля подкалывает молодых: интеллектуальная помощь не нужна?
- Столько всяких казусов связано с моим студенчеством, — смеется второкурсница. — Однажды пошла на рынок и так увлеклась, что потратила все до копейки. Сажусь в троллейбус, ищу пенсионное удостоверение, а его как корова языком слизала. «Ну разве по мне не видно, что пенсионерка?» — упрашиваю водителя не высаживать. Однако он уперся: раз нет документа, дающего право на бесплатный проезд, выходи. Пассажиры начинают недовольно ворчать: бабуля, не задерживай! И тут меня осенило! «А студентов и школьников вы бесплатно возите?» — интересуюсь у шофера. «Да, их бесплатно, — ехидно так отвечает. — А ты что, школьница?» Я достаю свой студенческий билет, протягиваю. Он на меня, в билет — глазам своим не верит, даже дышать перестал. Но печати на месте, в документе фотография… Ах, как я гордо продефилировала через весь салон и села. Пассажиры недоуменно молчали.
- А «хвостов» у вас нет? — интересуюсь.
- Есть, — весело машет рукой Неля. — Как у всех. Во время сессии я узнаю в деканате, что должна сдавать не только английский, но и второй иностранный — французский, поскольку занимаюсь по индивидуальной сокращенной программе. Я в панике, ведь по-французски, кроме слова «мерси», ничегошеньки не знаю. Пришлось нанимать репетитора. Ничего, осилила. А куда деваться? Преподаватели сочувствуют и успокаивают, что больше таких сюрпризов не будет. Но я не расстраиваюсь, ведь всегда мечтала выучить французский.
- Неля Львовна выдержала серьезные вступительные экзамены, — рассказывает руководитель Ялтинского филиала Херсонского национального технического университета Наталья Подать. — За два года она намерена стать бакалавром. Не сомневаюсь, что у нее получится. Это сильная студентка. Сейчас она уже второкурсница.
У Нели Львовны два сына. Старшему уже за пятьдесят. Он живет в Санкт-Петербурге, стал издателем. У младшего — два высших образования. А внучка Пирожковой недавно окончила аспирантуру. Негоже бабушке отставать, считает пенсионерка.
- Мы с мужем были влюблены в свое дело, в детей, а это — залог долголетия, — уверена Неля. — Супруг мой умер в девяносто лет. Нас с ним и познакомила после войны педагогика. Я заканчивала педучилище и работала вожатой в санатории для детей, больных туберкулезом. Наши пациенты — лежачие, а все равно учились. В то время найти преподавателя математики в Ялте оказалось для дирекции санатория непосильной задачей. По всем предметам дети аттестованы, а по математике нет. Узнав, что в Ливадии появился учитель-фронтовик, директор сказала мне: «Езжай к нему и одна не возвращайся! Как хочешь, но уговори!» Отказал он сразу, ведь загружен с раннего утра до позднего вечера, в трех школах преподавал. Оставалась только половина воскресенья, но и отдохнуть ведь когда-то нужно. «А приезжайте к нам отдыхать», — не растерялась я. Математик пообещал. Мы придумали, будто у кого-то день рождения, накрыли стол, танцы устроили. Раз приехал, второй, третий. А потом директор взмолилась: «Переходите к нам! Любое ваше условие выполним!» Знаете, каким было это условие? Чтобы я вышла за него замуж! А у меня уже был жених — бравый летчик. Дело шло к свадьбе. Подруги наврали моему жениху, что у меня туберкулез. «Зачем?» — расплакалась я, узнав. Мы хотели проверить его чувства, оправдывались девчата. Одним словом, я стала женой математика и никогда об этом не пожалела. С Леней мы прожили вместе 45 лет.
Когда умер муж, Неля взяла к себе в дом подругу — 94-летнюю Ирину.
- Она была душой всех наших театральных постановок, — рассказывает Пирожкова. — Представьте себе выпускницу еще царской школы балета — и в 90 лет стройная, подтянутая. Всю свою жизнь эта дама из дворянского рода отдала детишкам. Помню, умирая в 101 год, Ира спросила: «Скажи, за все время ты выгнала хоть одного ребенка из кружка?» «Нет», — отвечаю. «А я, — говорит, — большая грешница — одному указала на дверь. Вот шью подушечку на смерть и молюсь, прошу у Господа прощения».
Небольшая квартирка Ирины в самом центре Ялты, где стояла старинная мебель, висели иконы в роскошных окладах, стала лакомым кусочком для воров. Однажды слепую бабушку избили, а все ее добро вынесли. Тогда-то и забрала Неля подругу к себе.
- Представьте картину: лежит в кровати седая столетняя старушка, — смеется Неля. — Звучит рояль, а она командует юными балеринами: «Спинки прямые! Головки гордо подняты! И — пошли!». Перед приходом детей мы ее наряжали, делали шикарную прическу, маникюр. «Какого цвета лак?» — интересовалась балерина. «Розовый», — отвечаем. «Превосходно, — кивала головой, — но подходит ли он к платью?» Ира была бессребреница, ни с одного ребенка за учебу не взяла ни копейки и завещала свою квартиру детям. Я сейчас пытаюсь обустроить там центр творчества для одаренных детей.
Этот центр на сегодняшний день — самая большая головная боль Пирожковой. Ободрав стены до каменной кладки, она на свою крошечную пенсию пытается отремонтировать квартиру Ирины.
- Один швеллер стоит тысячу гривен! — округляются от ужаса глаза пенсионерки. — Обещают дать мне его бесплатно, если устрою ребенка в садик. Но детсадов почти не осталось. Место в дошкольном учреждении дороже швеллера, представляете?
Бабушка влезла в огромные долги, но все равно не унывает.
- Если бы вы знали, каких талантливых детей мы теряем сейчас в бедных семьях, на улицах! — горячится Неля. — Разве они могут платить за учебу, если кусок хлеба для многих роскошь.
Это, похоже, стало для Нели персональной проблемой. Не зря ей недавно ялтинцы вручили орден Большого сердца, признав «Женщиной года». И правда, без таких людей жизнь давно бы разрушилась.