Первая городская публичная библиотека отметила свой 140-летний юбилей
Самой старой публичной библиотекой в Киеве считается парламентская (бывшая имени КПСС), широко отметившая недавно свой 140-летний юбилей. Библиотеку вспомнили в прессе, а коллектив покатали на пароходе. Но кончился праздник — и… на книги денег нет, с кондиционерами подождите, а о ремонте бросьте мечтать! Времена новые, а песни те же, что и век, и полтора назад…
Сегодня и представить трудно, что всего каких-то полтора века назад в Киеве не было библиотек. Книги собирали и хранили при монастырях и учебных заведениях. Но, во-первых, круг необходимых там книг был ограничен. Во-вторых, содержали их не в надлежащем порядке, а порой сваливали как попало. Профессор Университета святого Владимира в своем дневнике так описывал одно из посещений Лаврской библиотеки: сначала долго искали библиотекаря, потом — ключи, потом — нужную книгу. А найдя, очень удивились, потому что, как правило, профессора тратили на поиски книг около шести часов, а иной раз посвящали этому занятию… несколько дней.
Кроме того, монастырские и учебные библиотеки не были застрахованы от пристрастий священнослужителей и попечителей учебного округа. Князь Александр Ширинский-Шихматов, например, в свою бытность попечителем прославился тем, что заведующему книжным складом народного училища велел… сжечь басни Глебова. Пришлось предать огню около полутысячи экземпляров. Однако одну книжку заведующий оставил — на память.
«Гоголя сжигатель,
Дарвина гонитель,
Сеченова истребитель,
Островского притеснитель»
- писали учащиеся о своем попечителе.
Киеву не хватало именно публичной библиотеки. Одним из первых это понял… отставной капитан Должиков и открыл при своем магазинчике кабинет для чтения под символическим названием «Аптека для души». Хотя, как отмечал один современник, бытовые заботы так отягощали горожан, что к книгам они особого интереса не проявляли, другой современник утверждал, что «Аптеки для души» Киеву явно недостаточно — все-таки университетский город! Читателей в нем становилось все больше, а покупать книги не всем было по карману. Ведь за пушкинских «Цыган» в 1827 году нужно было заплатить семь рублей, за альманах «Северные цветы» — 14, а за роман Булгарина «Дмитрий-самозванец» — все 20 (по словам киевоведа Александра Анисимова, бутылка шампанского стоила 1,5 рубля, пуд масла — 2 рубля). Кстати, продавались книги поначалу даже не в специализированных магазинах: двухтомник Адама Мицкевича, например, можно было купить только… в кондитерской.
Это неудобство стали учитывать те, кто пробивался на книжный рынок. Например, книготорговец Евгений Федоров, пытавшийся составить конкуренцию лидеру рынка Степану Литову, открыл при магазине читальный зал и стал выдавать книги и журналы на дом.
Собственную библиотеку на Крещатике открыла вдова книготорговца Леона Идзиковского. В библиотеке был машинописный каталог на нескольких языках. Платили за пользование книгами от 50 копеек в месяц.
Частной была и библиотека книгоиздателя Василия Барщевского. По поводу ее открытия газета «Киевлянин» писала: неизвестно, имеет ли господин Барщевский много выгоды от своего предприятия, но задумано оно «добросовестно и даже с некоторым самопожертвованием».
Книгоиздатели и книготорговцы в то время часто выступали в одном лице, продвигая авторов на книжный рынок. Среди писателей, правда, не все поддавались «продвижению». Например, капитан Должиков, предлагая читателям сборник стихов девицы, которую теперь, скорее всего, назвали бы графоманкой, буквально издевался над книжкой, рекомендуя «вместо хлеба и водки — чувства патриотки» — так назывался сборник. Потеряв надежду на то, что стихи будут раскуплены, владелец «Аптеки для души» просто раздал энное количество экземпляров на одном из киевских праздников.
А вот сыну Леона Идзиковского Владиславу мы должны быть благодарны за романс «Отцвели уж давно хризантемы в саду» и его автора Николая Харито. Написав свой первый романс и услышав одобрение знакомых, Харито принес его известному книготорговцу и издателю — и Владислав Леонович угадал в молодом человеке настоящего композитора.
Как рассказывает киевовед Михаил Рыбаков, Владислав Идзиковский издал и тексты романсов, написанных поэтом-песенником Петром Германом, которые в начале прошлого века были весьма популярны. А его «Авиационный марш» (»Все выше, и выше… »), впервые прозвучавший на эвакопункте Киевского вокзала для красноармейцев, отправлявшихся на фронт в 1921 году, вскоре знала вся страна. Знает и сейчас.
Однако вернемся в XIX век. Библиотеки, подобные вышеперечисленным, не решали проблему. Возник проект создания в России сети публичных библиотек, открыть такую предлагалось и в Киеве. Министр внутренних дел, к которому с этим вопросом обратились, однако, ответил, что нет денег. Давайте, мол, подождем более благоприятного времени. Некоторые киевоведы почитают эту причину за истинную, другие называют иную: правительство опасалось концентрации в Киеве интеллектуальных сил, способных развивать революционные идеи. Прошло не так уж много времени — и «Киевлянин» написал, что за недостатком русских книг люди читают «польские сочинения» и «невольно проникаются народными идеями». Так стоило ли тормозить развитие библиотек?
Библиотеку решено было открыть, но вопрос денег оставался — и киевский губернатор Казнаков обратился к предводителю губернского дворянства с предложением поучаствовать в благородном деле. Тот немедленно откликнулся, предложив под библиотеку три комнаты в здании дворянского дома. Книжный фонд 140 лет назад сформировали из пожертвований частных лиц — книгоиздателя Барщевского, цензора по печати Бориса Юзефовича…
- Всего в создании фонда участвовало 150 человек, — рассказывает главный библиотекарь научно-исследовательского отдела Национальной парламентской библиотеки Оксана Мастипан. — Но что интересно: в биографиях людей, стоявших у истоков книжного дела, практически невозможно найти упоминаний об этом. К примеру, Николай Бунге — экономист, чье имя по сей день звучит в университетских аудиториях. Но нигде нет ни слова о том, что он писал устав публичных библиотек в Южно-Русском крае. То же можно сказать о генерал-губернаторе Александре Безаке и о других. Может быть, потому, что библиотекой они занимались не в рамках служебных обязанностей, а в силу своего понимания человеческого и гражданского долга.
Насколько создание библиотеки стало всенародным делом, видно из тогдашней прессы. Она регулярно оповещала горожан о новых дарениях: «Горным инженером Алексеевым пожертвовано… », «профессор Винников передал… », «Киевское отделение Императорского технического общества пожертвовало…. »
Но публичную библиотеку надо было на что-то содержать — пришлось ввести плату за посещения, ведь на дом книги не выдавались. За один приход нужно было заплатить две копейки (цена килограмма соли). Если же посетитель хотел приходить постоянно, то с него причиталось 30 копеек за месяц или три рубля за год. Правда, плату требовали не со всех: учителя городских и сельских училищ пользовались книгами бесплатно.
Устав библиотек держал читателей в строгости: в читальный зал нельзя было входить в верхней одежде, а также курить табак и громко разговаривать. А портить книги — тем более. Нарушение правил влекло за собой исключение из читательских рядов.
Видимо, нарушения встречались нечасто — и посетителей прибавлялось изо дня в день. Увеличивалось и количество книг. Библиотеку перевели в здание Думы, а со временем она едва не оказалась… в здании Бессарабского рынка. Да, именно там хотели отвести место для книг и их почитателей. Идея, слава Богу, не нашла поддержки у думающих людей. Решено было объявить Всероссийский конкурс на проект специального здания.
- Ни один из троих победителей, однако, не увидел свое детище в камне: их проекты показались чересчур дорогими, — продолжает Оксана Александровна. — Впрочем, деньги они получили: 500, 300 и 200 рублей. Строительство же началось по проекту, в котором удачно совместились архитектурная идея и стоимость ее реализации. Об авторе проекта известно лишь, что Збигнев Клаве участвовал в проектировании павильонов Всероссийской ярмарки, проходившей в Киеве в 1913 году.
Открыли библиотеку в 1911 году весьма торжественно. «Да не имеют доступа сюда книги характера кощунственного, легкомысленного и циничного», — напутствовал книжный храм преосвященный Иннокентий, епископ Каневский, вряд ли предполагая, что наступит время, когда из библиотеки будут изгоняться авторы, чьи книги взывали к глубокомыслию: Ахматова, Данилевский, Зощенко… В этот ряд попали даже Конан Дойль и Братья Гримм.
Начатое сталинской властью довершила гитлеровская. В годы оккупации из библиотеки был вывезен уникальный фонд периодики и тысячи ценных книг. А при отступлении немцы подожгли библиотеку.
После войны она начала новую жизнь. О старой же напоминает разве что отреставрированный главный читальный зал. Лепной орнамент под потолком, тяжелые двухцветные шторы, зеленые лампы на столах… Тишину нарушает доносящийся с улицы шум машины.
Посетители за читательский билет платят сегодня семь гривен. Зная невысокие доходы «читающего народа», администрация цену не повышает. Более того, бесплатно обслуживая участников Великой Отечественной войны, ликвидаторов Чернобыльской катастрофы, инвалидов, учащихся профильных вузов, она собирается пополнить этот список Героями Украины, многодетными матерями, заслуженными работниками культуры. Цель — оставить за первой публичной библиотекой в Киеве славу самой доступной.