Медсестра Наталья Чайка и нянечка Анна Садовая вывели из пылающего здания 23 ребенка от 6 до 15 лет. Теперь женщины не могут жить без ингаляторов, постоянно кашляют, разговаривают шепотом. Завтра они в который раз будут доказывать в суде, что действительно спасали детей и не симулируют болезнь, чтобы получить деньги по страховке
То, что эти две женщины совершили героический поступок, не вызывает сомнений ни у кого. Наталья Чайка и Анна Садовая стали лауреатами премии «Гордчсть кращни-2004». Ночью 14 января 2004 года в корпусе детского санатория «Дружный» начался пожар — загорелась елка на первом этаже. (»ФАКТЫ» за 15 и 30 января 2004 года. ) Детские спальни, в которых отдыхали 23 ребенка в возрасте от 6 до 15 лет, располагались на втором этаже. Дежурившие в ту ночь 66-летняя медсестра Наталья Чайка и 48-летняя нянечка Анна Садовая разбудили и вывели по лестнице, расположенной снаружи здания, всех подопечных. Анна, проверяя, не остался ли кто-то из детей в комнатах, надышалась дыма и потеряла сознание. Ее вытащила на свежий воздух худенькая Наталья, которая тоже с трудом дышала из-за горячего воздуха, кроме того, у нее были обожжены обе руки…
Когда звонит Анна Садовая, я безошибочно узнаю ее голос: хриплый, со свистящими вдохами между словами. «Вот уже два года мы судимся с администрацией нашего санатория, Киевским городским детским санаторно-курортным медицинским объединением и страховой компанией, чтобы получить деньги, положенные нам по страховке, — говорит Анна Ивановна. — Первого ноября должно состояться очередное заседание суда, но будет ли оно результативным… » Чтобы подробно все узнать, мы отправились в поселок Буча, что под Киевом.
Анна Садовая с сыном собирала яблоки в саду возле недостроенного дома. Пока женщина вместе со своей мамой живет в крохотном деревянном домике рядом со стройкой, а ее сын снимает квартиру.
- Нас зовут к себе пожить знакомые, — ставя под деревьями стулья, говорит Анна Ивановна. — В этом «скворечнике», доставшемся мне от свекрови, зимовать ведь невозможно. Так хотелось построить дом! А теперь сил нет, чтобы довести начатое до конца. Каждые полгода приходится ложиться в больницу: у меня сожжена слизистая горла, голосовые связки не действуют. Мне уже сделали одну операцию. После вмешательства дышать стало легче, не задыхаюсь так, как раньше. Врачи настаивают на операции на голосовых связках. Но я, честно говоря, настолько устала от лечения, да и от предыдущей операции отходила так тяжело, что пока не готова. Хотя врачи убеждают: чем раньше провести вмешательство, тем лучше будет результат.
Анна Ивановна старается говорить громко и внятно, но время от времени переходит на шепот, прерывающийся надрывным кашлем.
- Постоянно пользуюсь ингаляторами, — продолжает моя собеседница. — Особенно трудно горлу приходится в дождливую, ветреную погоду, когда на улице сыро. В такие дни стараюсь сидеть в помещении. А вот зимой, в мороз, чувствую себя получше.
Поехать с нами к корпусу, где произошел пожар, Анна Садовая категорически отказалась. Уж очень страшно ей вспоминать о той январской ночи.
- Сначала загорелась елка на первом этаже, — рассказывает Анна Ивановна. — Увидев огонь, мы с медсестрой Натальей Климовной побежали на второй этаж и начали будить детей в первой палате. Когда выводили ребят на лестницу, которая находится снаружи здания у стены, дыма еще не было. Но уже через несколько минут, когда выходили дети из второй палаты, огонь полыхал в коридоре. Жара я не чувствовала, а вот дышать было нечем… Выписавшись из больницы после лечения, я поехала на прием к министру по чрезвычайным ситуациям — мы никак не могли получить акт о пожаре. В приемной ко мне обратился мужчина: «Почему вы так разговариваете?» Как оказалось, он пожарный, а обратил внимание на мой голос потому, что такие проблемы бывают у его коллег. Мужчина рассказал мне о двух молоденьких лейтенантах, которые на учениях находились в камере, наполненной дымом, в специальных маске и костюме. Почему-то они сорвали с себя эти маски, и у ребят расплавились легкие. Я поняла, что и с нами такое могло произойти!
Вместе с Анной Ивановной мы отправились к Наталье Климовне, которая живет на соседней улице. Медсестру застали в огороде — она сажала тюльпаны.
- Когда вижу по телевизору сюжеты о пожарах, спасениях детей, начинаю плакать, — признается Наталья Климовна. — Мне жаль людей, которые оказываются внутри горящего здания… Хорошо помню: когда мы выводили детей, в здании летали огромные куски сажи, видела, как бежит по стенам огонь и обугливаются обои…
За свой поступок женщины стали лауреатами акции «Гордчсть кращни-2004», которую учредили телекомпания «Новый канал» и редакция газеты «ФАКТЫ». Перед церемонией награждения Анна Садовая и Наталья Чайка очень волновались: «Нам же придется со сцены произнести несколько слов, а мы говорить практически не можем!» Когда со статуэткой в руках мужественные женщины хриплыми голосами начали произносить слова благодарности, зал просто не позволил им напрягать пострадавшие голосовые связки, обрушив на героинь овации.
- Мы с Натальей Климовной много лет работаем вместе, — рассказывает Анна Ивановна. — И часто мечтали: вот бы Владимира Гришко увидеть в жизни. Наши мысли прочитали организаторы акции. И нас награждал наш любимый оперный певец!
- После церемонии мы с Аней подошли к супруге Президента Украины Катерине Ющенко, — добавляет Наталья Климовна. — И попросили ее, чтобы она помогла восстановить наш санаторий «Дружный», который после пожара до сих пор не принимает детей. А ведь он находится в замечательном месте, там потрясающий воздух. Во время каждого заезда принимал по сто детей!
Обе женщины сейчас работают в соседнем санатории «Орленок», куда после пожара перевели всех сотрудников «Дружного».
- В сгоревшем санатории продолжает работать администрация, — объясняет Наталья Климовна. — С ней и представителем объединения мы вот уже два года судимся. Нам с Аней положена страховка. Но ее отказываются выплачивать, объясняя это тем, что мы действовали не по инструкции! А ведь в нашем спальном корпусе не было даже телефона, чтобы сообщить о пожаре. Так теперь нам говорят: «Нужно было писать служебные записки с требованием его установить!» Хотя за это отвечает завхоз санатория.
- Нам как-то посоветовали на суде: «Нужно было мокрой тряпкой лицо закрыть, тогда бы вы не болели сейчас», — добавляет Анна Ивановна. — Но разве в той ситуации мы думали о том, что может быть с нами? Нужно было детей спасать.
- Знаете, если бы мы действовали по инструкции, то есть побежали звать на помощь, дети бы погибли, — продолжает Наталья Климовна. — Хотя мне теперь кажется, если бы так произошло, администрации санатория было бы гораздо проще.
Честно говоря, задавая вопрос о суммах, которые через суд пытаются получить эти две женщины, рассчитывала услышать цифры как минимум с шестью нулями.
- Администрация санатория должна выплатить нам по восемь тысяч гривен, а объединение — по две, — произнесли женщины.
- Я не думала, что нам с Аней придется идти в суд, — продолжает Наталья Климовна. — Когда лежали в больнице, нас проведывали коллеги, пожарные, совершенно незнакомые люди. Приходила мама одного из спасенных детей, благодарила от имени всех родителей. Она плакала… Но как только мы вышли на работу, нам отказались выдать акты пожарных о пожаре, обвинили нас в случившемся. Не признавали, что мы стали инвалидами. Ни я, ни Аня не заслуживаем такого унижения.
Хотя с Натальей Чайкой мы знакомы почти три года, только во время этой встречи я узнала, что до того, как устроиться на работу в детский санаторий, она 20 лет проработала сельской акушеркой.
- Приняла на свет столько детей — всех не пересчитаешь, — улыбается женщина. — Когда иду по городу, со мной все здороваются. Тогда требовали тщательно следить за здоровьем детей, живущих на участке каждого врача, — груднички часто погибали. За время моей работы у меня не умер ни один ребенок в возрасте до года! Я этим горжусь.
- Собираясь в суд на очередное заседание, всегда принимаем сердечные и успокоительные препараты, берем их с собой, — признается Анна Садовая. — Честно говоря, очень хочется, чтобы все это уже закончилось. Психологи, к которым мы регулярно обращаемся, советуют нам жить в спокойной обстановке, без стрессов, не вспоминать о случившемся. Но пока суд не закончится, это невозможно.
- Самое неприятное, что на суде наше бывшее начальство пересчитало все деньги, которые нам давали добрые люди: и тысячу гривен от Министерства по чрезвычайным ситуациям, и материальную помощь от сельского совета, — добавляет Наталья Климовна. — Ой, забыла им напомнить, что наши коллеги по санаторию приносили нам по 300 гривен, пожарные, которых мы никогда раньше не видели, тоже принесли деньги на лечение…
Горечь в голосах женщин вновь заглушает глубокий кашель.
- В суде наше бывшее начальство утверждает, что на людях мы говорим шепотом и громко кашляем специально, — говорит Наталья Климовна. — Так обидно! Да мы иначе не можем разговаривать с момента пожара! Самое странное: оказалось, в акте о пожаре написано, что мы находились в лечебном корпусе, в котором сгорела медицинская аппаратура, а о том, что были спасены 23 человека, не сказано, хотя графа такая есть. А на суде нас спрашивали: «А у вас есть свидетели, что вы спасали детей?» Может, теперь нужно привести всех ребят, чтобы и они, переживая заново случившееся, доказывали очевидное? Кстати, выведя детей из здания, мы с Аней советовались, как бы вынести из корпуса телевизор, шкаф с бельем… Хотелось спасти и какое-нибудь имущество санатория. Но пламя бушевало так, что близко подойти нельзя было.
Кстати, тушили горящее здание две пожарные машины всю ночь. Три другие постоянно подвозили воду. В общей сложности на старинный особняк вылили не меньше полусотни тонн воды!
P. S. «ФАКТЫ» пытались связаться с администрацией санатория «Дружный». Но на телефонные звонки никто не отвечал.