В преддверии 15-летия внешней разведки Украины ее шеф рассказал «ФАКТАМ» о некоторых тайнах службы
У разведчиков принято свои штаб-квартиры обустраивать в лесу. В лесистом Лэнгли разместился центральный офис американского ЦРУ, в подмосковном Ясенево — российской разведки, в лесу под Киевом — Службы внешней разведки Украины (СВР). Правда, территория нашего «леса» значительно меньше, чем того же Лэнгли. Журналисты «ФАКТОВ» первыми среди коллег побывали в месте, откуда отправляются «на мороз», как они говорят, отечественные Штирлицы. Еще в 1999 году здесь возвели и оснастили всем необходимым административные корпуса, вспомогательные службы, спорткомплекс, столовую и даже служебные жилые дома, где живут бесквартирные или возвращающиеся из загранкомандировок сотрудники. Территория поделена на три зоны, переход в каждую — строго по пропускам, скидок на то, что ты только что проходил и свой пропуск этому же охраннику показывал, не делают. По периметру территории базы СВР курсируют овчарки. Попыток несанкционированно проникнуть сюда пока не было, хотя представители иностранных спецслужб в гости заглядывали.
В кабинете у председателя СВР Украины генерал-полковника Николая Маломужа в его книжном шкафу фотографии с коллегами — руководителями российской разведки, ЦРУ, французской, бельгийской, румынской и других спецслужб. На столе телефоны для связи с Кабмином, парламентом, Президентом. Связь полностью защищена от прослушки.
- Николай Григорьевич, кто, кроме ваших подчиненных, бывал в этом кабинете?
- Иностранцев мы здесь не принимаем, у нас есть отдельный зал. А из высшего руководства страны были многие.
- Это самое безопасное место для ведения переговоров?
- С учетом того, что мы создаем для этого все условия, да.
- Вы лично занимаетесь сбором информации?
- В основном, конечно, я санкционирую разведывательные мероприятия. Но и сам являюсь участником оперативного процесса. Результаты докладываю непосредственно Президенту.
- Давно ли возникла идея сделать Службу внешней разведки самостоятельной?
- Она была озвучена еще когда СБУ возглавлял Евгений Марчук. «Идем по европейской модели, внешнюю разведку отделяем… » — призывал он. О необходимости принятия такого решения говорила международная практика. Но на тот момент не было условий для этого, их создали позже. Несомненно, выделение СВР из состава СБУ было оправданным. Ведь разведка ни в одной стране мира не является правоохранительным органом. Она ведет работу за пределами государства, добывая закрытую, охраняемую информацию.
- Почему же говорят, что разведка работает в основном с открытыми источниками?
- Работаем, конечно, и с открытыми источниками, но самую ценную информацию добываем из закрытых. Это суть разведки, и это делать намного сложнее. Для работы с закрытыми источниками необходимо задействовать все профессиональные возможности, приложить дополнительные усилия, нередко связанные с риском. Например, если какая-то проблема развивается в негативном для Украины направлении, мы — из тех же закрытых источников — узнаем об истинной позиции различных стран, завязанных на эту тематику, и сообщаем руководству страны, какие меры — организационные, политические, информационные, экономические — нужно предпринимать. Государство ведь должно вовремя реагировать на вызовы и угрозы.
- Можете ли вы влиять на процессы, происходящие внутри стран, от которых зависит решение проблем?
- О происходящем во многих странах мы только информируем. Оказывать какое-либо влияние или предпринимать конкретные меры — не наша функция. Хотя мы с этим и не всегда согласны, исходим из того, что разведка, владея очень мощным потенциалом, уже вышла на уровень моделирования ситуации, глубокого прогноза. Поэтому во взаимодействии с органами власти, в первую очередь высшими, мы участвуем в принятии решений и после их утверждения содействуем реализации.
- В 1992 году было заключено соглашение, по которому разведки стран СНГ договорились не работать друг против друга. При этом в прессе неоднократно озвучивалось такое мнение, что все оружейные скандалы — будь-то с «кольчугами» или с поставкой в Грузию «неисправных» украинских БТР — это дело рук наших партнерских спецслужб. Если это так, предпринимались ли ответные шаги?
- Мы действительно договорились «не работать друг против друга». Мониторинг по соблюдению этого соглашения ведет каждая сторона. По ряду позиций многие страны СНГ являются партнерами, производящими одну и ту же продукцию. Соответственно, мы имеем совместные рынки. Но по ряду направлений мы являемся конкурентами, хотя и здесь отрабатываем систему партнерского сотрудничества. Мы не мешаем другим странам СНГ, они — нам!
У нас нет данных о проведении спецопераций, о которых вы говорили. По нашей информации, такие акции разрабатывают и оплачивают конкуренты наших производителей — крупнейшие иностранные компании. Поэтому, с одной стороны, мы не должны давать повода для них, а с другой — необходимо упреждать такие действия. Что мы неоднократно и делали. Выходили на коллег из различных стран, и они упреждали готовящиеся против нас акции.
- Николай Григорьевич, коль речь зашла об акциях противодействия, ответьте на такой вопрос. Недавно в Лондоне был отравлен бывший сотрудник ФСБ России Александр Литвиненко, в предсмертной записке обвинивший в своей смерти Владимира Путина. По одной из версий, так отомстили «предателю» его бывшие коллеги. Действительно ли это в традициях спецслужбы? Как поступают с предателями в разведке и кого считают таковыми?
- Я не хотел бы давать какую-либо оценку произошедшему, поскольку здесь много невыясненных вопросов. Если же говорить в целом о предательстве, то это явление презираемо в любой спецслужбе. Однако времена, когда на государственном уровне практиковались насильственные методы сведения счетов с неугодными, давно прошли. Я могу сказать определенно, что в СВР Украины спецподразделений по выполнению такого рода задач нет. В то же время измена Родине является одним из самых тяжких преступлений. И какими бы мотивами ни руководствовался человек, предавший страну, товарищей, выдавший доверенные ему по службе секреты, лиц, сотрудничавших с разведкой, ему прощения в среде профессионалов не будет. Если же говорить о причинах предательства, то они зачастую находятся внутри самого человека. Неудовлетворенность карьерой, системой, обида на руководство, финансовые трудности, проблемы в семье и многое другое лишь способствуют проявлению качеств самого человека.
- В российской прессе украинскую и грузинскую разведки называют почему-то вражескими…
- Я бы сказал, что это далеко не так. По моему мнению, у нас достаточно высокий уровень партнерских взаимоотношений с СВР России. Мы лично знакомы с директором российской разведки генералом армии Сергеем Лебедевым и постоянно поддерживаем с ним хорошие рабочие отношения. Перечень решенных совместно проблемных вопросов дает мне право говорить, что это сотрудничество только идет на пользу нашим государствам. Такие же отношения поддерживаются и с руководителями многих других разведывательных служб. На сегодня нами установлены контакты со 111 спецслужбами 67 стран мира. Я вообще не считаю нормальным, когда какие-либо разведки конфликтуют между собой. Должны быть партнерские отношения — в рамках СНГ, НАТО, Евросоюза, — предполагающие разрешение конфликтов в цивилизованной форме.
Если контрразведка или разведка устанавливает признаки разведдеятельности и считает, что разведчик наносит вред стране, эта информация в корректной форме доносится до другой стороны, и ее разведчик уезжает. Проблема должна решаться на уровне ведомств, без обострения отношений на межгосударственном уровне.
- Открытая высылка разведчиков — это политическая акция?
- Да, это демарш!
- Мы не слышали о таких демаршах по отношению к нашим разведчикам. А тайно в последние пятнадцать лет их высылали?
- Нам предлагали забрать несколько человек — мы предлагали забрать их людей. Случалось. Речь идет о ряде стран не очень близкого зарубежья. Но это не было провалом наших разведчиков, это были ответные действия на высылку из нашей страны лиц, подозреваемых в ведении деятельности, несовместимой с их статусом пребывания. Все это происходит в соответствии с международной практикой.
- Можно ли из этого сделать вывод, что все чужие разведчики, которые работают у нас, и наши, действующие за рубежом, известны противоположной стороне?
- Нет! Есть разные формы. Например, имеются официально работающие в дипломатических учреждениях представители разведки. Они поддерживают контакты со спецслужбами, полицией и другими структурами безопасности стран пребывания, обеспечивая безопасность посольств, граждан Украины и тому подобное… Но есть и сотрудники разведки, работающие за рубежом под прикрытием. По их зашифровке и выводу за границу проводятся тщательные операции.
- И какой процент разведчиков работает за рубежом под различным прикрытием?
- Большинство.
- Работают ли на украинскую разведку лица, внедренные в стране пребывания еще до 1991 года?
- Работают! Я вам прямо скажу: у нас есть хорошие позиции, и наша разведка выглядит достойно!
- Такие успехи украинской внешней разведки, наверное, стали возможны и благодаря тому, что остались кадры — старые, опытные, глубоко законспирированные. Говорят, якобы в 1991 году, когда председатель украинского КГБ Николай Голушко уезжал в Москву из Киева, ему не удалось вывезти списки ценных источников, лиц, работавших под глубоким прикрытием.
- Мне довелось быть прямым участником тех событий… Тогда патриотически настроенные руководители многих подразделений украинской спецслужбы не только не дали увезти наши учеты, но и сумели их тут зашифровать, чтобы они не попали в руки кому-то, кто мог бы использовать эту базу в своих целях. И все разговоры о том, что разведка или контрразведка какой-либо страны якобы полностью владеет или владела нашей базой оперативных учетов, не соответствуют действительности. Кроме того, со временем произошло существенное обновление и кадрового состава, и в целом системы украинских органов безопасности. По сути, была создана новая структура с совершенно другими приоритетами в работе и, самое главное, направленная на защиту национальных интересов Украины. Это кардинально изменило и вектор нашей разведдеятельности.
- Говорят, раньше доклады разведки были не очень востребованы руководством страны. А сейчас?
- Сейчас мы системно информируем Президента, премьер-министра, Председателя Верховной Рады по многим вопросам, связанным с нашей компетенцией. Целевую информацию передаем в СНБО или, например, конкретному министру.
Нам удалось показать необходимость использования развединформации. Время также показало, что наши аналитические раскладки и прогнозы по многим ключевым вопросам подтвердились.
Ни один руководитель страны — таков мировой порядок — не принимает внешнеполитических решений, не получив информацию по определенной проблематике от разведки. Сейчас Президент работает с нашей информацией внимательно и корректно.
- Входит ли украинская разведка в десятку или двадцатку лучших разведок мира?
- Думаю, что по некоторым основным показателям работы в десятку мы входим. Но это все достаточно условно, и нам предстоит еще многое сделать, чтобы прочно закрепиться в числе сильных и авторитетных разведок мира. У нас есть к этому стремление и реальные возможности.
- Правда ли, что у вас есть личный опыт раскрытия какой-то террористической организации в Украине?
- Да, я имею такой опыт. В свое время, будучи оперативным работником и руководителем различных подразделений, я принимал участие в проведении оперативных игр со многими разведками мира и участвовал в их реализации. Эти операции на протяжении длительного времени велись Службой безопасности Украины. Кроме того, в СВР Украины в нынешнем году специально создано новое подразделение — департамент противодействия международному терроризму и организованной преступности. Все указанные мероприятия нами сегодня осуществляются в рамках законодательно закрепленных за разведкой задач по участию в борьбе с терроризмом, международной организованной преступностью, незаконным оборотом наркотических средств, незаконной торговлей оружием и технологией ее изготовления, незаконной миграцией. Подчеркиваю, именно по участию, потому что в полном объеме этими вопросами занимаются другие ведомства.
- Правда ли, что вы и сами едва не стали жертвой каких-то угроз?
- Да, были сигналы…
- Когда это было?
- В самый напряженный период предвыборной президентской кампании 2004 года.
- С чем они были связаны? С работой?
- С гражданской позицией, по большому счету. Были у меня ситуации, когда нужно было отвечать на вызов: или отстаивать честную позицию и действовать в рамках закона, или под давлением пойти на определенное нарушение. Я выбрал первое. Были попытки противодействия. Но мы дали решительный и принципиальный отпор.
- В армии ведь вы служили в составе диверсионной группы?
- Нет. Я служил в учебке под Москвой. В ней готовили спецподразделения для охраны ставки Верховного главнокомандования на случай ядерной войны. Предполагались такие варианты: если после нанесения ядерных ударов будет производиться попытка захвата этих объектов диверсионными группами из-за рубежа, мы должны будем им противостоять.
- А потом вернулись и начали применять полученые знания и навыки на практике…
- После демобилизации я приехал в родной город Звенигородка Черкасской области. А там в те годы во многих сферах жизнедеятельности свои порядки поустанавливали представители криминалитета. Тогда я собрал группу из честных, порядочных, смелых парней и сказал: мы действуем только законными методами, никакого насилия. Это был так называемый оперативно-комсомольский отряд. И все у нас получилось, порядок быстро был наведен. Позже во время учебы в Киевском государственном университете я тоже возглавлял оперотряд. Многие члены этого отряда стали успешными и публичными людьми.
- Интересно, как живут жены разведчиков. Вот, например, ваша жена чем занимается?
- Моя жена тоже родом из Звенигородки. Закончила училище по классу бандуры, потом — консерваторию в Киеве. Сейчас она заслуженная артистка Украины, руководит трио бандуристок Государственной телерадиокомпании Украины. Лауреат многих международных конкурсов. Еще когда я возглавлял оперотряд в университете, а до этого — в Звенигородке и шел на задание, то жена знала: я просто занят по работе. Ей, как и остальным женам разведчиков, неизвестны нюансы моей работы.
- На что у вас все-таки остается время, кроме работы? Есть ли хобби у руководителя украинской разведки?
- Хобби разведчика, как сказал Абель (Рудольф Абель, известный советский разведчик. — Авт. ), это разведка. Еще есть спортивные занятия. Раньше серьезно занимался рукопашным боем, беговыми лыжами…
- Разведчиком вы стали случайно или, как Путин, с детства мечтали?..
- В юности мечтал стать летчиком. Но по разным субъективным причинам не сложилось. В итоге стал студентом юрфака.
- А как вы попали в органы госбезопасности?
- По окончании учебы я, как руководитель оперотряда университета, староста курса, член бюро комитета комсомола университета, получил распределение в органы госбезопасности. Вот в декабре исполняется уже 23 года, как я в спецслужбе. И ни разу об этом не сожалел.