Сегодня первому исполнителю легендарной «Пiснi про рушник» (»Рчдна мати моя… ») исполнилось бы 80 лет Говорят, эту знаменитую песню на слова Андрея Малышко и музыку Платона Майбороды очень любили Брежнев и Щербицкий. Когда в исполнении Александра Таранца звучала по радио или в концертах «Рчдна мати моя… », у Леонида Ильича и Владимира Васильевича на глаза накатывались слезы. Песню знали и напевали миллионы. А Александр Таранец и предположить не мог, что именно благодаря этой песне в жизни его свершится чудо — он обретет… сестру и мать.
С Аллой Терентьевной, супругой Александра Таранца (она же теща мировой оперной звезды — народного артиста СССР Анатолия Кочерги, который вот уже больше 15 лет работает по контракту в Венской опере), мы встретились в ее киевской квартире. В столицу Украины Алла Терентьевна приехала из Вены, где живет с детьми, буквально на несколько дней.
Ее мужа, народного артиста Украины Александра Таранца, нет в живых уже более восьми лет. Но на столике в гостиной по-прежнему лежат его очки, будто хозяин вышел на минуту в другую комнату и вот-вот вернется. На пианино — микрофон, с которым певец всю жизнь провел на сцене, и любимый французский парфюм Александра Михайловича «Ван мен шоу». Алла Терентьевна открывает его крышечку — и вместе с ароматом хлынули воспоминания…
- Александр Михайлович первый исполнял «Стежину», «Ластівку», «Осіннх золото», в 60-е работал в одних концертах с Юрием Гуляевым, Евгенией Мирошниченко, Бэллой Руденко, Раей Кириченко, Юрием Тимошенко и Ефимом Березиным… — рассказывает Алла Терентьевна. — Когда спел «Рчдна мати моя… », многие стали называть его «рушничок». Эта песня полюбилась миллионам…
«Рідна мати моя,
Ти ночей не доспала,
Ти водила мене
У поля край села…
І в дорогу далеку
Ти мене на зорі проводжала
І рушник вишиваний
На щастя, на долю дала… »
- Наверное, трудно было исполнять такую песню человеку, который вырос без матери…
- Без матери Саша остался, когда ему было всего четыре года, — рассказывает Алла Терентьевна. — На руках у отца оказалось восемь(!) детей. Один Бог знает, как ему было трудно. 30-е годы. Голод. Дети пухли. 16-летняя сестра Мотя вдруг стала слепнуть. А спустя некоторое время… исчезла. Куда — никто и предположить не мог. Отец, сколько жил, искал ее. И только перед самой смертью своей смирился с тем, что ее нет в живых. «Царство небесне Моті», — молился перед уходом.
Встреча была очень трогательной. Слепая Матрена бросилась Саше на шею со словами: «Дай я на тебе хоч гляну!» По щекам ее катились слезы. Она провела по лицу брата рукой и прошептала: «Ой, який ти гарний!» Сели за стол, она рассказала, что тогда, в 16 лет, ушла со слепыми кобзарями — не хотела обременять отца. Потом вышла замуж за такого же незрячего…
А ровно через два года в дверь нашей квартиры позвонила Сашина… мать.
- Но такого не бывает!
- В жизни бывает всякое… Как сейчас помню, я открываю дверь, на пороге невысокая сельская женщина в платочке. «Тут живе Таранець? Я його мама», — говорит. От неожиданности я только и могла сказать: «Проходите». Женщина рассказала, что тоже услышала по радио песню «Рчдна мати моя» и решила: Саша — это ее сын, которого она потеряла в 30-е годы в голодомор. Мы присели. Она поведала, что в молодости была замужем за Ильком Таранцом. Спустя некоторое время развелись. На руках у нее осталось двое деток — девочка и мальчик. И вдруг голодовка! Чтобы спасти детей от смерти, повезла их к мужу в Днепропетровск — там с провизией было чуть легче. Он сказал: «Двоих не прокормлю. Дочь забирай, а сына оставь… » Девочка умерла на обратном пути домой. Женщина закопала ее в чужом огороде и… потеряла сознание. Что было дальше, не помнит…
- Какой ужас!
- Потом, придя в себя и осознав потерю, вернулась к мужу, хотела забрать сына — последнее, что у нее осталось. Муж же с порога сообщил: «Сын умер». Женщина допытывалась, где его могила. Но бывший супруг хлопнул перед ее носом дверью: «Я тебе сказал, что умер — и все». Бедная мать едва не лишилась рассудка. Но мужу не поверила. Стала у дома, как вкопанная, и так стояла, не знает сколько времени. И вдруг услышала сквозь окно, как отец мужа будто спросил его: «А в какой приют ты его сдал?» Конечно, скорее всего это ей послышалось…
- Или она хотела бы это услышать…
- Да, может быть… Женщина зашла в гостиную, где Саша отдыхал на диване и долго смотрела на него, спящего, — искала сходство со своим сыном. А когда Александр открыл глаза, она вдруг закричала: «Ты Яков! Не Александр, а Яков!»
- Слушать без слез невозможно…
- Человеческая трагедия — это всегда тяжело. Александр Михайлович выслушал ее историю, рассказал свою. Это были абсолютно разные истории. «Ты был мал, ты ничего не помнишь… » — вдруг разрыдалась она. Ее последняя надежда разрушалась на глазах. Надежда, кроме которой в ее жизни не осталась ничего. Она больше не вышла замуж, не родила детей… Конечно, она не могла быть его матерью. Но, представляете, вдруг Саша, в секунды осознав трагедию этой женщины, бросился к ней на шею и прошептал: «Мама! Вы моя мама!»
Много лет подряд мы ездили к Полине Алексеевне на Полтавщину, помогали по хозяйству, везли гостинцы — то халат, то туфли, то денежку. Она всегда готовила к нашему приезду вареники с вишнями и украинский борщ с пампушками. Иногда могла Сашу пожурить: «Шо ти давно матері не дзвонив?» А однажды был такой случай. Летом мы приехали к ней на «Волге». Зашли в хату, а там духотища! Окна такие были, что не открывались, как в хате-мазанке. Я тихонько мужу: мол, дышать нечем, давай спать в машине — там хоть откроем окна, дверцы. Мать же как услышит: «Ти можеш спати в машині, — говорит мне. — А він буде спати у своїй хаті!» И Саша не мог ослушаться ее…
В центре гостиной огромный портрет Александра Таранца. А в шкафах десятки альбомов с черно-белыми фотографиями. На них много известных людей: Андрей Сова, Платон Майборода, Игорь Шамо… Но особенно часто встречается на снимках Юрий Тимошенко (Тарапунька).
- Саша дружил с Юрой, — продолжает Алла Терентьевна. — Мы ходили к нему в гости, он к нам. Юра жил на пятом, последнем этаже, а крышу приспособил под мансарду. Сейчас так многие делают, а тогда эта была большая редкость. На мансарде он оборудовал огромную мастерскую — был искуснейшим резчиком по дереву и по металлу. Лестницу же, ведущую на мансарду, сделал… музыкальной. Станешь на ступеньку, раздается: «Вечерний звон, бом-бом», на другую — «Вечерний звон! Бом-бом». А унитаз в туалете у Тимошенко исполнял… гимн СССР! (улыбается).
- Веселый был человек…
- Очень! Рассказывал много анекдотов, блистал эрудицией. Сегодня мало кто помнит, что Юра вел на телевидении уроки английского. Знал его в совершенстве! Саша и Юра любили играть в преферанс, шахматы. Часто компанию им составлял Ефим Березин. Как-то во время гастролей Саша три партии подряд выиграл у самого Марка Тайманова (международный гроссмейстер. — Авт. ). Это была игра на спор. Тимошенко и Березин подстрекнули мужа и проиграли ему 300 рублей. Большие деньги на то время, ведь средняя зарплата была 100-150 рублей.
- Алла Терентьевна, слышала, вы были очень дружны и с Раисой Кириченко?
- С Раечкой? Конечно. Когда она лечилась в Киеве в Институте урологии, из больницы на выходные мы ее непременно забирали к себе — в то время квартиры здесь у нее еще не было, она жила в Полтаве. Настрадалась она! Больше пяти лет жила фактически без обеих почек — на искусственной! Соленого ей нельзя было ни грамма. Когда в больницу я приносила Рае отваренную картошечку с укропом и куриные котлетки, она говорила, что большего деликатеса не ела в жизни…
- От чего умер ваш муж?
- Это случилось в Вене, когда он гостил у детей. Не ирония ли судьбы? Всю жизнь Саша повторял, что не хотел бы умереть за границей. И именно там его настиг сердечный приступ. У него было слабое сердце, многие годы он жил с одним легким. Другое ему удалили в 1987-м — через год после того как он дал 180 концертов в Чернобыле. Пожарники, атомщики слушали его в респираторах, а Саша пел, ничем не защищенный. Чтобы я не волновалась, даже не рассказывал, куда едет — говорил, что отправляется ремонтировать машину или еще куда-то по делам…
И после смерти мужа Алла Терентьевна носит обручальное кольцо и свято хранит рушничок, подаренный названной мамой Александра Михайловича ему «на щастя, на долю».