Сегодня «ФАКТЫ» предлагают читателям последнюю публикацию из серии материалов о громких преступлениях, участниками которых были российские милиционеры
(Окончание. Начало в «ФАКТАХ» за 29, 30, 31 марта, 1 апреля)
Когда генерала Ганеева арестовали вместе с муровцами, многие недоумевали. Грешным делом, я и сам поначалу не понимал, что связывало таких разных, казалось бы, людей. Ганеев — кадровый военный, начальник целого управления МЧС, генерал-лейтенант, в конце концов. И — бывший зам. начальника армейского склада милиционер Лысаков? Или прослуживший всю жизнь в розыске Юрий Самолкин, любивший в подпитии развлекаться стрельбой по люстрам?
И только потом до меня наконец дошло: деньги. Вот что цементировало их. А там, где появляются деньги, все социальные различия отходят на второй план (любой специалист по организованной преступности скажет вам, что, несмотря на вековую вражду, армянские и азербайджанские преступные группировки живут между собой мирно и дружно). Да и чем, в сущности, отличался от муровцев генерал Ганеев? Разве что внешним лоском и золотыми погонами?..
Их дружба схватилась мгновенно, словно гипс. И уже очень скоро «оборотни» не представляли себе, как существовали они раньше без Камильича. Выходные и праздники проводили вместе, регулярно устраивали пьянки и посиделки. Сообща ездили за кордон.
Ганеев даже официально включал сыщиков в состав загранделегаций МЧС (так было, скажем, в 2001-м, когда вместе с ним на парижскую выставку «Милипол» отправились Лысаков, Самолкин, В. Демин и оформленный переводчиком Ганеев-младший).
По его представлениям верхушка банды получала ведомственные награды МЧС, именное оружие. (Один лишь пример: в октябре 2001-го Ганеев вручил Лысакову и Самолкину медали «Участнику чрезвычайных гуманитарных операций» за то, что они якобы проявили «мужество и решительность» во время доставки грузов в Югославию, хотя в Югославии никто из них не бывал. )
Они не только не скрывали своей дружбы, а, наоборот, всячески ее подчеркивали. Чуть ли не каждую неделю «оборотни» наведывались в МЧС. «Это мои друзья из МУРа, — с гордостью объявлял Ганеев. — За меня разорвут любого!»
И сыну своему, студенту МГИМО, завсегдатаю модных клубов, тоже постоянно повторял: «Учись, сынок. Вот как надо жить».
В педагогических целях он даже начал таскать его за собой на совместные вечеринки и пьянки, дабы тот сызмальства познавал взрослый мир и «делал жизнь» с лихих муровцев. В будущем Ганеев собирался отдать сына под начало Лысакова-Самолкина, в 5-й отдел МУРа, и передать ему семейное дело. В этом он мало чем отличался от остальных, ибо в 5-м отделе МУРа работал уже приемный сын Самолкина, успевший поучаствовать во многих операциях бригады. (Когда спецназ шел на штурм квартиры, где засел Самолкин, заботливый папа успел позвонить наследнику и предупредить: «Дома лучше не появляться». ) Служил в МУРе и сын зам. начальника 2-й оперативно-розыскной части арестованного Евгения Тараторина.
В свою очередь, сын Владимира Лысакова также по-родственному был устроен на службу в МЧС. Срочную он проходил сперва в подчиненном Ганееву центре спецназначения «Лидер», а потом в центральном спортивном клубе МЧС, руководил которым близкий друг «оборотней» Олег Шаганенко. (Стоит ли добавлять, что на службе Лысаков-младший почти не появлялся и в казарме не жил. )
Я не случайно упомянул фамилию Шаганенко. С легкой руки Ганеева вслед за ним в бригаду влились многие спасатели. Самый яркий пример — сотрудник спортклуба МЧС, заслуженный мастер спорта Александр Лаптев по кличке Парашют.
Лаптев был частым участником вылазок «оборотней» и ежемесячно, если верить гроссбуху бригады, получал из «общака» 2 тысячи долларов, благо, внешностью обладал внушительной: лучше его мало кто мог произвести впечатление на коммерсантов. Кроме того, Парашют выступал штатным понятым, именно его подпись стоит, например, в протоколах обысков и задержаний Устименко и Джабраилова, истории которых я приводил в предыдущих материалах.
Арест «оборотней» застал Лаптева в Турции, куда он отправился накануне вместе со старшим опером 5-го отдела МУРа Александром Евстегнеевым. Лаптев и Евстегнеев должны были найти следы 1 миллиона 200 тысяч бригадных долларов. История эта запутанная. Деньги для «отмывки» переводила в офшор их знакомая, некая Светлана Комарова, но в начале июня ее странным образом зарезали в Подмосковье. На поиски убийц бригада отправила Лаптева с Евстегнеевым, но аресты сорвали все их планы.
Евстегнеев скрывается до сих пор. Парашют же, отсидевшись полгода, понял, что ему ничто не грозит, вернулся домой и задним числом уволился. Ни на один допрос в прокуратуру он не явился.
Я заранее приношу извинения за объемность стенограммы, которую предстоит вам прочитать. Но без этого сложно понять, как много значил для бригады генерал Ганеев.
Если бы он просто поставлял на «обслуживание» муровцам коммерсантов, вряд ли о нем стоило писать столь подробно. Таких посредников у бригады было с избытком.
Но в том-то и дело, что Ганеев выполнял в банде самую важную, пожалуй, функцию: прикрытие. «Оборотни» знали: случись что, Ганеев, не в пример другим их покровителям, никогда не бросит, включит все свои связи, лишь бы помочь, спасти, отмазать.
Когда в 2001-м их ближайшего друга Максимова в кресле начальника МУРа сменил Виктор Трутнев, именно Ганеев защитил бригаду от уничтожения. Знаю доподлинно, что он пригласил Трутнева к себе и убедил не увольнять «оборотней».
Могущество старика Хоттабыча скрывалось в его бороде. Могущество бригады — в генерале Ганееве. Он был для «оборотней» золотой рыбкой и волшебной палочкой в одном флаконе.
А когда у тебя в кармане золотая рыбка, очень трудно удержаться от соблазна и не пожелать царский дворец вместо утлой землянки…
Весной 2001 года новым главой МВД стал Борис Грызлов. Через два года именно Грызлов отправит Ганеева и муровцев за решетку, но тогда они этого еще не знают. Напротив, бригада находится в эйфории, ведь Грызлов близко дружит с главой МЧС Шойгу, да и в аппарат МВД собираются переходить многие сотрудники МЧС.
И хотя Шойгу, спасатель всея Руси, давно уже с подозрением взирает на Ганеева, тот торжественно объявляет: наш час пробил. Теперь-де мы можем расставить своих людей на ключевые посты в МВД.
И недели не прошло с назначения Грызлова, а Ганеев уже собирает у себя Лысакова с Самолкиным. Сообща им надо решить, кого и куда двигать.
3 апреля 2001 года. Рабочий кабинет Ганеева.
Ганеев: Давайте первое, ребят. По области (Московской. — Авт. ) будем просить Сосновского, это зам. начальника ГУВД. Наш человек.
Лысаков: Но мы-то его не знаем.
Ганеев (твердо): Наш!.. Значит, что касается тебя, я сказал… Как в Москве правильно называется? ЦРУБОП?
Самолкин: Да меня не надо!
Лысаков: Хорошо, Юр!
Ганеев: ЦРУБОП — Самолкин. Это в Москве, да?
Лысаков: Конечно. Есть областной еще.
Ганеев: Так. Дальше. Проня этого на область. (Владимир Пронь, зам. начальника МУРа, покровитель и вдохновитель бригады. — Авт. )
Лысаков: Да.
Ганеев: Или Сосновского?
Лысаков (монотонно): Проня — на область. Проня — на область.
Ганеев: Владимир. (Видимо, записывает. ) Как?
Самолкин: Александрович.
Лысаков: А Овчинников — это кто?
Ганеев: Начальник ОПУ… (Начальник «наружки» МВД Александр Овчинников, вскоре был назначен во главу Главного управления по борьбе с организованной преступностью. — Авт. ) Давайте по своим еще, ребята. Пронь есть, Самолкин есть…
Самолкин: А мне, б… дь, какая разница. Я к нему пойду замом.
Ганеев: А в МУРе кто будет?
Самолкин: А в МУРе Максимов. (Евгений Максимов, начальник МУРа, друг «оборотней». — Авт. )
Ганеев: Вы завтра будете встречаться. Еб… й в рот, оденьтесь нормально. Поздравить. (Видимо, планируется встреча с кем-то из руководства МВД или МЧС. — Авт. )
Самолкин: Нам нельзя, б… дь, бригаду рвать нельзя.
Ганеев: Ребята, сегодня, пожалуйста, посвятите день. Три вопроса. Кто, когда у вас был назначен. Кто вообще в ГУВД Москвы?
Лысаков: Витька Государев. (Бывший начальник отдела МУРа, зам. начальника Главного управления угрозыска МВД, близкая связь «оборотней». — Авт. )
Ганеев: Так, ладно. Хорошо.
Лысаков: Теперь пиши: Зинченко Владимир Николаевич. Ни-ко-ла-евич. Сейчас он зам. начальника Главного управления по борьбе с экономическими преступлениями России. Потом начальник ГУБОП сейчас Миша Ваничкин… (Бывший начальник Лысакова и Самолкина, покинувший МУР из-за «оборотней». — Авт. )
Самолкин: Гнать на х.. ! Лучше уж Сунца (Михаил Сунцов, начальник отдела ГУБОПа, специалист по выкупам заложников. — Авт. ) вызвать на х… й. Сказать: Сунец, сука, б… дь, проси пощады.
Лысаков: Вот там как раз по коммерции, любую точку в ГУБОПе. Ему все ЦРУБОПы России подчиняются… А сам-то куда хочешь?
Ганеев: Никуда. Мне что здесь, ху… во, что ли?
Лысаков (задумчиво): Вообще, по идее, Зину (генерал Зинченко. — Авт. ) поставить зам. начальника криминальной. Давай сейчас вызовем, он сам скажет, куда это он. Вызывай его на четыре часа… В аппарат я знаю кого. Рожкова Сережу (сотрудник 5-го отдела МУРа. — Авт. ). Сазонова, бедолагу, надо толкать. (Николай Сазонов — начальник отделения 5-го отдела МУРа, член бригады. — Авт. )
Ганеев: Потянет?
Самолкин (скептически): Ну как? На «стрелки» даже не ездит…
Лысаков: А нам всем, нам чего… ЦРУБОП нужен, потом МУР нужен, потом УБЭП (Управление по борьбе с экономическими преступлениями. — Ред. ) обязательно нужен, московский.
Самолкин: Значит, я тебе могу сказать, что МУР, если захватить одну высоту, хотя бы одно управление, — он на х… й не нужен.
Лысаков (перебивает): Вот мы сейчас сидим, расстанавливаем. Это все х… ня. Там есть такой Васильев, генерал-полковник. Который, б… дь, на этот счет имеет свои… (Владимир Васильев, зам. министра ВД, ныне председатель Комитета по безопасности Госдумы. — Авт. )
Самолкин: Его специально и взяли.
Лысаков: Его взяли, нам сказали, что там не первый (Грызлов. — Авт. ) решает, а он все решает.
Ганеев: Х… й! Когда первый скажет…
Лысаков: Первый не специалист, он не может сказать. Он его для этого и взял, и, наверное, сказал: «Расставляй ты».
Ганеев: Вот завтра, б… дь, вы это все скажете… Слышишь, может, Юрку (Самолкина. — Авт. ) в аппарат поставить?
Самолкин: Ты чего, б… дь? Мне нельзя в аппарат, е… твою мать.
Лысаков: А кто будет бухгалтерию считать?
Ганеев: Ты понимаешь, что человек нужен в аппарате?.. Ребята, давайте конкретно все.
Лысаков: Мы тебе конкретно сказали, надо наши люди, чтоб… Что нам нужно? РУОП, чтоб Москву прикрыть…
Самолкин: Ну, в УБЭП тоже дадим человека… Купца начальником ГУВД поставить… (Василий Купцов, бывший начальник МУРа, первый зам. начальника ГУВД Москвы. — Авт. )
Этот разговор напоминает заседание военного совета. Три полководца — генерал и два полковника — определяют направление главного удара. Какие высоты надо захватить. Где закрепиться. Какие плацдармы занять.
«ЦРУБОП нужен, МУР, УБЭП московский», — четко определяет стратегию Лысаков. И ГУБОП, «которому все ЦРУБОПы подчиняются».
«МУР, если захватить одну высоту, хотя бы одно управление, — возражает патриот МУРа Самолкин, проработавший на Петровке ровно 20 лет, — он на х… й не нужен».
Все цинично и просто. Им нужна власть. Потому что власть — это деньги. И чем больше своих людей расставят они на ключевые посты, тем больше «бухгалтерии будет считать» полковник Самолкин. Критерий один: надо, чтобы люди эти не подвели, не дрогнули, ибо если начальник отделения Сазонов «на стрелки даже не ездит», то какое может быть к нему доверие?
К счастью, планам их не удалось сбыться. Большинство тех «надежных» ребят, которые упоминаются на совещании, в период грызловской чистки покинули милицию. (Мне вдвойне отрадно, что практически все они были «героями» моих публикаций. )
И все равно осталось за спиной бригады немало других преданных, стойких бойцов. Недаром, даже когда в обстановке строжайшей секретности Главное управление собственной безопасности стало брать «оборотней» под колпак, информация о начавшейся разработке дошла до них. И если бы не их всепобеждающая наглость и абсолютная самоуверенность, давно бы уже могли сбежать они за рубеж и жили бы сейчас где-то в Испании.
Но слишком верили они в свою счастливую звезду. Слишком надеялись на генерала Ганеева и иных покровителей.
Много раз упоминал я уже черную бухгалтерию, которую вел главарь бригады Самолкин. С поразительной скрупулезностью «оборотни» фиксировали в журналах все поборы и взятки, расписывали, кому и сколько платят они.
Что это, как не пример беспрецедентного, всепоглощающего ощущения безнаказанности? И Самолкин, и Лысаков оперативниками были хорошими. Они не могли не понимать, что в случае ареста записи эти станут мощнейшей, страшной уликой. Понимали. И тем не менее продолжали заносить в журналы цифры и имена.
И лишь когда увидел из окна муровского фонда Самолкин скопление крепких людей во дворе, когда осознал, что сейчас будут его брать, судорожно набил две сумки записями из черной кассы и приказал уборщице вынести их на улицу. Но было уже поздно. Уборщицу Семенову взяли на выходе. В сумках помимо тетрадок лежало 35 тысяч долларов и 232 тысячи рублей…
Но даже сегодня, сидя в казематах, эти люди продолжают надеяться на чудо. Они по-прежнему убеждены, что друзья и соратники не забудут их, вытащат, спасут. (Первые недели заключения Ганеев как зверь носился по камере, матерно крыл адвокатов и орал: «Если меня не вытащат, сдам всех». )
И вера эта, увы, не беспочвенна. Ежемесячно доход бригады, следуя их же записям, составлял порядка миллиона долларов. А всего было изъято у них три миллиона с половиной.
Это значит, что основные капиталы их не тронуты. Они лежат в банках. Спрятаны в тайниках. Вывезены за кордон.
Эти деньги уже сегодня работают на них. Нанимаются лучшие адвокаты. Ищутся подходы к судьям. Оплачиваются газетные статьи.
Да и часть «оборотней» находится по-прежнему на свободе. Говорят, что прячутся они в соседних с Россией странах и умело дирижируют кампанией за освобождение «невинных политических жертв».
И то, что людей этих никто всерьез не ищет, уже говорит о многом. Недаром, когда следователи Генпрокуратуры объявили генералу Ганееву о предъявлении обвинения, он окинул их тяжелым взглядом и изрек: «Я запомню вас всех»…
Суд над «оборотнями» уже начался. Не так уж много времени осталось, чтобы узнать, все ли в России продается и покупается…
Когда в 84-м отставленному министру Щелокову позвонили и сказали, что идут изымать ордена, он пустил себе пулю в лоб.
Когда в середине 80-х началось узбекское дело, и министр ВД Эргашев, и его заместитель Давыдов предпочли смерть позору.
Это было всего-то 20 лет назад. Всего двадцать, а кажется, будто позади целая вечность. Сегодня ни один их пойманных за руку милиционеров, генералов, министров и не подумает поступить по-офицерски.
Наоборот, они будут судиться, бить себя в грудь, а потом еще восстановятся через суд, как это было с покровителем «оборотней», бывшим начальником МУРа Максимовым.
За 20 лет сломать можно все что угодно. А вот восстановить… Не случайно в МВД мало кто осуждает «оборотней» искренне. Отчасти их даже жалеют. «Ну подумаешь, дачи, машины. Да и ловили они либо «черных», либо бомжей». И это по-настоящему страшно…
«А к кому перешел теперь бизнес бригады?» — спросил, прочитав предыдущие мои статьи, один из коллег-депутатов.
Честно говоря, я даже растерялся. А ведь верно. Свято место пусто не бывает, и, значит, нишу «оборотней» должен занять другой.
Кто? Вот тут-то вопросов как раз не возникает. «Оборотни» — это типичное порождение современной милиции, особенно московской. Они лишь одни из сонма себе подобных.
(Совсем недавно в Москве был задержан участковый, который столь же систематически заносил в журнал все получаемые им взятки. Пусть и не в таком количестве. )
Государство само толкает человека в погонах на преступление, ибо на зарплату, которую получает сегодня милиционер, невозможно прожить. Много раз говорил я об этом на заседаниях Госдумы, доказывал министрам, руководителям правительства. Бесполезно. Это никому не нужно.
Коррупция в милиции расцветает по всей России. Но особенного размаха достигла она именно в Москве, и это понятно, ибо та политика, которую проводит сегодня начальник московского ГУВД генерал Пронин, вынуждает людей заниматься провокациями и подбросами: ровно тем же, за что сидят сегодня «оборотни».
Я специально запросил статистику: сколько дел по статьям за незаконное хранение боеприпасов и наркотиков было возбуждено в прошлом году. И оказалось, что число это не намного упало по сравнению с 2003-м — годом разгрома «оборотней».
Что такое это «хранение», или, выражаясь языком УК, части 1-й статей 222 и 228? Любой юрист-третьекурсник ответит с ходу: минимум треть таких дел — провокации. Это не банды, не группы. Здесь не надо отслеживать каналы, контролировать покупку. Нашли в кармане патрон или дозу кокаина — вот вам и статья.
Ровно о том же говорила неделю назад на совещании и председатель Мосгорсуда Ольга Егорова. Она привела убийственные цифры. В 2004-м в суды поступило 30 тысяч дел о подделке документов.
Еще 20 тысяч дел московская милиция направила в суды по статье 158 часть 1 УК: «кража». Большинство краж совершены бомжами, которых сами же стражи порядка отправляют в магазины, дабы те вынесли бутылку, а потом радостно хватают на выходе.
«В результате подобных действий ГУВД борьба с подлинными нарушителями закона подменилась борьбой за статистические показатели», — заявила Егорова. Присутствующий там же генерал Пронин покраснел, но ничего не сказал.
А что он мог возразить? Ведь сегодня учет в Москве идет не по тяжести раскрытых преступлений, а по общему их количеству. Неважно, кого и за что ты поймал. Главное — «срубить палку». Выполнить спущенный сверху план. Дать результат.
Но ведь понятно, что раскрыть, к примеру, убийство или грабеж гораздо сложнее, чем поймать в магазине бомжа. А план-то требуют. Вот и приходится пускаться во все тяжкие. Ловить продавщиц за стограммовый обвес. Подбрасывать патроны и наркотики. И хотя руководство ГУВД отлично знает цену этим дутым цифрам, все продолжается как прежде. Дело «оборотней» живет и процветает.
Лучший способ решить проблему — уйти от нее. Сделать вид, что ничего не происходит, как это было летом 2003-го, после разгрома банды. Я приходил в те дни на Петровку. Я видел, какие растерянность и уныние царили здесь. У людей уплывала из-под ног земля, они не хотели верить в услышанное и не верить тоже не могли. Они ждали, что генерал соберет их, объяснит, что происходит, раскроет глаза: примерно так же в июне 41-го народ ждал обращения Верховного. Но Владимир Пронин был очень занят. Он проводил отпуск, и вернуться с дачи было выше его сил.
Промолчал он и потом: как будто ничего и не произошло, как будто лучших сыщиков Петровки кидают за решетку каждый день.
Отмолчится он, боюсь, и сейчас. Или же опять начнет слать письма, обвиняя меня в «развале силовых органов» и ненависти ко всему милицейскому. Сколько их уже было. И сколько еще будет…
* * *
«МУР не умрет до тех пор, пока останется в нем хотя бы один честный сыщик, достойный своих предшественников», — писал я два года назад.
И я очень рад, что вопреки «палочной» дисциплине МУР продолжает жить и оживать.
Что, несмотря ни на что, сыщики с Петровки вновь раскрывают сложнейшие, запутаннейшие преступления, и сам начальник МУРа, возвращенный с «гражданки» Виктор Голованов, задерживает теперь бандитов.
А значит, не все еще потеряно.
И даст Бог, когда-нибудь хрестоматийная фраза Софрона Ложкина из легендарного фильма «Дело «Пестрых» зазвучит без иронии и издевки: «МУР есть МУР!»
Материал предоставлен еженедельником «Московский Комсомолец» в Украине».