135 лет назад родился вдохновитель и вождь Октябрьской революции
Вторая половина XIX века. В тихом губернском городе Симбирске много провинциальных уютных домиков, в которых ежевечерне ставят на стол самовар, вазочки со сливовым вареньем, пьют чай и играют на фортепьяно. В одном из этих домов с двумя застекленными верандами и антресолями, на которые ведут крутые деревянные лесенки, живет семья инспектора народных училищ Ильи Николаевича. Этот чиновник — цвет местной интеллигенции, очень трудолюбивый, законопослушный и набожный человек. К тому же любящий и заботливый отец. В просторном доме, где у икон всегда горят лампадки, — шестеро детей. Самый непоседливый из них — третий в семье ребенок Володя. Веснушчатый, с прилипшими кудряшками на лбу мальчик любит шумно играть, лазить по растущему во дворе старому вязу и возиться в открытом каретном сарае. У него два брата и три сестры. Душа семейства — заботливая и добрая мама Мария Александровна. Это спокойная, образованная женщина, которая играет на пианино, поет и занимается с детьми музыкой, чтением и иностранными языками. К тому же она хорошая хозяйка, умеющая мастерски штопать рубашки и вкусно готовить. Еще в доме живет няня Варвара Григорьевна. Дети дарят ей картинки, которые она любовно хранит в своем сундуке.
И вдруг в этой дружной семье с высокими нравственными принципами вырастают два террориста: старший сын Александр предпочел взорвать непосредственно государя, средний — Владимир — взорвал все государство. Вряд ли папа с мамой учили этому своих мальчиков.
Набожному Илье Николаевичу, скоропостижно скончавшемуся в 1886 году, даже в страшном сне не могло присниться, что при созданной сыном Владимиром системе на его могиле разрушат крест и снесут Никольскую церковь, в которой Ульяновы крестили своих детей. Более того, не могло и привидеться, что Владимир Ульянов, выросший в семье, где взрослые и дети всегда присутствовали на богослужениях, а при торжественных песнопениях опускались на колени, соблюдали посты и крестились перед обедом, распорядится уничтожить тысячи священнослужителей.
В ленинском документе от 1 мая 1919 года, адресованном Дзержинскому, в частности, говорится: «… необходимо как можно скорее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады». Как вышло, что воспитанный на шедеврах русской литературы человек стал организатором расстрелов, массового террора и первых в истории XX века концлагерей для сограждан, до сих пор остается загадкой. «… Повесить (непременно повесить), чтобы народ видел, не менее 100 зажиточных крестьян. Для исполнения казни подобрать «людей потверже», — даст Владимир Ильич указание в Пензу в августе 1918 года. А в Саратов в этом же месяце отпишет товарищу Пайкесу: «Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты». Любовь Ленина к пролетариату была такой же деспотичной, суровой и беспощадной, как у инквизиторов, столетия назад сжигавших людей ради их спасения.
Ленин, судя по воспоминаниям, много работал, но при этом всю жизнь прожил паразитом. От юридической карьеры он отказался. Собственным трудом денег практически не зарабатывал. Зато частенько просил помощи у матери. Например, в 1895 году новоявленный петербуржец Ульянов пишет своей маме: «Попрошу прислать деньжонок: мои подходят к концу… Вел приходно-расходную книгу, чтобы посмотреть, сколько я в действительности проживаю. Оказалось, что за месяц с 28 августа по 27 сентября израсходовал всего 54 рубля 30 копеек, не считая платы за вещи (около 10 р. ) и расходов по одному судебному делу (тоже около 10 р. )»… Завидная бережливость, если учесть, что любимая Лениным кухарка, которой он прочил руководство государством, получала в то время 35-40 рублей в год(!) на хозяйской одежде.
Впрочем, семья Ульяновых могла себе позволить дополнительные расходы, благо, имела три источника дохода — пенсия матери, наследство отца и земельная рента. Правительство тирана Николая II аккуратно выплачивало пенсию вдове статского советника Ильи Николаевича Ульянова в размере ста рублей. Дом в Симбирске Мария Александровна продала и купила хутор под Самарой. Землю сдавали в аренду предпринимателю, а уж тот выплачивал Ульяновым каждый год в зависимости от урожая некий доход, о размере которого, естественно, никто не писал. Марии Александровне принадлежала также часть имения в Кокушкино. Исправно получая деньги от матери, Владимир Ульянов пишет экономические статьи о кулацких элементах, «арендующих землю в размере, далеко превышающем потребность», которые «отбивают у бедных землю, нужную тем на продовольствие». Кстати, Мария Александровна постоянно и трогательно заботилась о Володе. Во многих письмах Ленин благодарит ее за денежные переводы. И речь шла не только о деньгах. В 1912 году сорокалетний сын пишет Марии Александровне: «Дорогая мамочка, на днях получили мы еще гостинец от вас — рыбу, икру, балык. Едим теперь эти деликатесы, лакомимся и вспоминаем Волгу… »
Не прекращалась материальная помощь и в Шушенском, куда Владимира Ульянова выслали в 1897 году на три года за активное участие в марксистских организациях. Здесь же он обвенчался в церкви со своей соратницей по революционной борьбе Надеждой Крупской. Помимо казенного пособия в 8 рублей в месяц Владимир Ильич получал от своей семьи дорогие книги, охотничье ружье и многое другое. Кстати, никто не принуждал ссыльных отрабатывать эти деньги на лесоповале, на «химии» или в рудниках. Пройдет немного времени, и жизнь осужденных к царской ссылке будет казаться всем пребыванием в санатории за казенный счет. Как вспоминала сестра Владимира Анна Ильинична, «дешевизна в то время в Сибири была большая. Так, первый год ссылки Владимир Ильич за свое пособие, полагавшееся ссыльным (8 рублей в месяц), имел комнату и полное содержание в крестьянской семье». Правда, обед и ужин действительно были простоваты — одну неделю для Владимира Ильича забивали барана, которым кормили его изо дня в день, пока всего не съест, на другую неделю покупали говядину, которую рубили Ильичу на котлеты. «Зато молока и шанег (печеностей в виде ватрушек. — Авт. ) было вдоволь и для Владимира Ильича, и для его собаки Женьки, которую он выучил и поноску носить, и стойку делать, и всякой другой собачьей науке», — вспоминала Надежда Константиновна. В письме от 25 мая 1897 года Ульянов пишет своей матери Марии Александровне: «Живу я здесь неплохо, усиленно занимаюсь охотой… » В сентябрьском письме этого же года: «Я растолстел за лето, загорел и выгляжу совсем сибиряком». Зимой Владимир Ильич катается на коньках по реке.
Надежда Константиновна вспоминала: «Так как у Зыряновых (хозяева избы, в которой жил ссыльный. — Авт. ) мужики часто напивались пьяными, да и семейным образом жить там было во многих отношениях неудобно, мы перебрались вскоре на другую квартиру — полдома с огородом наняли за четыре рубля. Зажили семейно… В огороде выросла у нас всякая всячина — огурцы, морковь, свекла, тыква… Съездили мы с Ильичом в лес, хмелю привезли, сад соорудили. В октябре появилась помощница, тринадцатилетняя Паша, худущая, с острыми локтями, живо прибравшая к рукам все хозяйство».
В жизни Ленина было мало настоящей любви. Владимир Ильич прожил три десятка лет не с возлюбленной, а с соратником Надеждой Крупской, которая, по ее собственному признанию, «читала Карла Маркса, будто живую воду пила». Предложение руки и сердца Крупская получила по почте. В это время она сидела в тюрьме, а Ленин отбывал срок в Шушенском. «Женой так женой», — ответила на предложение Крупская и отправилась с матерью в Сибирь. Будущего супруга, правда, дома не оказалось. Владимир Ильич изволили отправиться на охоту. Иначе говоря, между Крупской и Ульяновым изначально были не слишком романтичные отношения. Как известно, Надежда Крупская помимо бездетности страдала еще и от базедовой болезни. Но если Ленина за раннюю лысину прозвали Стариком, то Крупскую иначе как Селедка никто не звал. Впрочем, Ильич жалел супругу и, глядя на ее выпуклые глаза, называл более нежно — Минога. Известно, что в годы эмиграции Владимир Ильич часто пользовался услугами проституток.
И только во время своего трогательного романа с французской писательницей Инессой Арманд Владимир Ильич становился живым, любящим человеком без всякой обиды на мир. «Дорогой, я бы и сейчас обошлась без поцелуев, только бы видеть тебя, говорить иногда с тобой было бы радостью — это никому не могло причинить бы боль. Зачем ты меня этого лишаешь? Ты спрашиваешь, сержусь ли я за то, что ты провел расставание? Нет… » — писала Ульянову Арманд из Парижа в Краков в 1912 году.
Кстати, своей новой фамилией Владимир Ульянов обзавелся благодаря знакомым Надежды Крупской — математику Сергею Ленину и его сестре, учительнице Ольге, которые взяли паспорт у своего отца. Тяжелобольной коллежский секретарь, помещик консервативных взглядов Николай Ленин находился при смерти и пропажи явно не заметил. В документе исправили год рождения, и молодой социал-демократ выехал с фальшивым паспортом в Германию… Вскоре в журнале «Заря» появилась статья, подписанная новым псевдонимом Ульянова — Николай Ленин. С этой фальшивой фамилией Владимир Ильич и войдет в историю. Правда, один из участников этой конспиративной операции, связанной с хищением паспорта, Сергей Ленин, так и не смог оценить исторического вклада своего знакомого-революционера в полной мере. Его расстреляли большевики в 1919 году.
Судьба Ленина оказалась несчастной. Он искренне надеялся на мировую революцию, но еще до смертельной болезни успел понять, что таковая не состоится. 54-летний Ленин умер в страшных муках в Горках. Его смерть зафиксирована с точностью до минуты — 21 января 1924 года, 18 часов 50 минут по московскому времени. Тело Ленина забальзамировали и поместили в Мавзолей. Однако следует признать, что роль Ленина в человеческой цивилизации огромна. Хотя бы потому, что от ленинского эксперимента, поставленного над огромной страной, выиграл весь мир. Кроме советских республик. Желание избежать своего Октября заставило политические силы многих стран искать более приемлемые и эффективные формы социальных изменений, концентрировать усилия на экономическом росте своих систем, расширении прав и свобод граждан. В то время как основатель компартии и советского государства путь к «справедливому, бесклассовому обществу» начал с безграничного насилия.