Министр внутренних дел вручил государственные награды сотрудникам службы по борьбе с оргпреступностью
«Таких «оборотней» было много, — сказал Юрий Луценко на награждении, — но это дело стало первым раскрытым. Нужна была смелость, чтобы вслух заявить о существовании преступной группировки в рядах МВД. К счастью, мы можем говорить не только об «оборотнях», но и о милиционерах, которые совершали героические поступки, зачастую даже не сознавая своего героизма».
Медали «За безупречную службу» III степени получили руководитель Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД Сергей Корнич, старшие оперуполномоченные по особо важным делам ГУБОП и столичного УБОП Виктор Герасимов, Игорь Касян, Владислав Кошмяков и Игорь Прикладовский. Полковнику в отставке Сергею Хамуле вручена медаль «За труд и отвагу». Именно он возглавлял группу, раскрывшую «дело оборотней». Как это было, экс-руководитель столичного УБОП рассказал «ФАКТАМ».
- Когда некоторые высокопоставленные чиновники после ознакомления с моими материалами позволили одному из фигурантов дела, Гайдаю, получить звание подполковника, я прозрел, — говорит Сергей Хамула. — Понял, что оказался, по сути, один на один с бандой. А люди в Киеве продолжали исчезать. Несмотря на то что так называемые «оборотни» уже подозревали, что их разрабатывают, их ничего не остановило. В 2000 году состоялось предпоследнее из пока известных следствию преступлений — похищение и убийство «оборотнями» Гельфанда. После этого нынешних подсудимых вызывали в УВБ, допрашивали. Но «оборотни» поняли, что «жизнь им удалась», можно делать, что хочешь. Они вышли с допросов, отряхнулись и пошли дальше убивать. Где-то в конце 2003 года, например, мы раскрыли убийство Тутченко, которое было совершено уже после того, как тому же Гайдаю (один из милиционеров-бандитов. — Авт. ), участвовавшему в преступлении, задавали вопросы о его причастности к предыдущим убийствам. У меня опускались руки, но после разговора с Петром Опанасенко (в то время он занимал пост начальника столичного главка милиции. — Авт. ), который нас поддержал, у меня появилась хоть какая-то надежда. До того я не понимал, на каком свете нахожусь — то ли я преступник, то ли Гончаров… Все получалось так, что вроде бы я немножко хуже.
- Чем можно объяснить кампанию против вас, развернутую в СМИ?
- Иллюзиями себя не тешил. Мы столкнулись с серьезными преступниками, и я был готов к тому, что против нас будут использовать такие методы, как провокация и контрпровокация. Мне предлагали судиться с журналистами, но я отказался. Считаю, время все расставит на свои места. У меня нет претензий к журналистам, нелестно писавшим обо мне и пытавшимся открыть какие-то позитивы Гончарова.
- Ваше отношение к «письмам Гончарова» и причастности его группировки к похищению Георгия Гонгадзе?
- Мне кажется, письма — очередная комбинация, которую Гончаров разыграл, но переиграл сам себя. Когда Игорь (Гончаров. — Авт. ) начал называть непонятные фамилии — он себе просто подписал приговор.
- Но ведь там были и вполне прозрачные намеки на некоего Е. К. М…
- Видимо, это был знак: «Спасайте меня, я могу долго и не вытерпеть». Когда «оборотней» взяли, то у Гончарова выявили много знакомых в прокуратуре, Администрации Президента, Кабмине. Довести «дело оборотней» до суда значило бросить тень на многих даже не причастных к нему людей. Гончаров пользовался этим для своей игры. То же и с инициалами. Думаю, время все расставит на свои места. Главное, «оборотни» сидят в клетке и не совершают преступлений.
- Были ли предпосылки к проработке задержанных на причастность к «делу Гонгадзе» кроме их заявлений?
- Одна из жертв — Гельфанд — был похищен 1 сентября 2000 года на Подоле. А 16 сентября на бульваре Леси Украинки исчез Гия Гонгадзе. В обоих случаях была задействована милиция (Гонгадзе летом 2000 года заявлял о слежке за собой милицейской «наружки». — Авт. ). Поэтому на причастность к преступлению против журналиста проверялись все банды, специализировавшиеся на похищении людей. И когда Рыжий (член банды «оборотней» Валерий Мельников, на допросе показавший, что Гонгадзе был убит связанными с «оборотнями» членами ОПГ Киселя. Мельников также утверждал, что Георгий писал свои статьи вместе с журналистом Олегом Ельцовым и убить должны были именно Ельцова. — Авт. ) начал давать показания об участии в перезахоронении Гонгадзе, я не имел права держать это в себе. Тем более что, например, в той же «наружке», следившей за журналистом, работал и наш фигурант — замначальника отдела кадров Лысенко. Поэтому мы напрямую доложили о полученной информации Генеральному прокурору. Генпрокуратура провела выемки, допросы. Думаю, что скоро тут все станет ясно. Но тут же Гончаров заложил «бомбу», будто бы я это все прятал, не давал ходу этим признаниям, и в СБУ на меня завели разработку. Когда недавно я пришел в СБУ и спросил, прекратили ли против меня дело, они ответили утвердительно.
- Тогда зачем это надо было?
- Чтобы скомпрометировать меня и всю бригаду разработчиков. «Оборотни» хотели этой темой затянуть следствие. Кроме того, они уже готовились выходить на свободу, знали, что, создав бурю в стакане воды, потом очень легко уйти от ответственности.
- Кто же все-таки из высокого милицейского руководства прикрывал группу?
- Думаю, если бы покровители знали все факты деятельности «оборотней», то их вряд ли кто-то бы поддерживал. Но мы тогда были в меньшинстве. Мы были «беспредельной» бригадой седьмого отдела в состоянии войны непонятно с кем. «Крышевали» же их сознательно. Например, когда мы задержали сотрудников милиции и возили их в суд санкционировать арест, то Гончарову некоторые «сочувствующие» говорили: «Не переживай, Игорь, мы тебя поддержим!» И обещали вскоре разобраться с «этим своевольным полковником из Донецка» (Хамулой. — Авт. ).
Мне кажется, большой тайны я не открою, если скажу, что Гончаров был сотрудником СБУ. Правда, непонятно: то ли тайным, то ли штатным. Когда я начинал работать по нему, то пытался привлечь к сотрудничеству коллег из управления СБУ Киева. Они отказались, дескать, Гончаров — сотрудник центрального аппарата службы и по нему они работать не будут.
- Вам угрожали?
- Ко мне пришел сотрудник, легендированно внедренный в преступную среду, и рассказал, что на меня уже размещен заказ. Я понял, что пора действовать, иначе я окажусь закопанным где-нибудь в Броварском лесу. Сейчас эту ситуацию можно вспоминать с юмором, но тогда нам было не до шуток. Я был совершенно обескуражен отношением чиновников, которые начали меня просто гнобить, вывели за штат и сказали убираться вообще из МВД. Без поддержки генерала Опанасенко мы бы не смогли завершить дело.
- Даже сейчас, когда следствие закончено, происходят покушения. В феврале в Юрия Нестерова, проходящего основным свидетелем по «делу оборотней» и обвиняемым, а также в оперативника Владислава Кошмякова бросили гранату и стреляли…
- Я думаю, сработали старые связи. Нестерову хотели заткнуть глотку. Если он выйдет из дела, многие смогут вздохнуть спокойно.
- Кого из группировки было наиболее сложно взять?
- Большую помощь нам оказал Григорий Стельмах, представитель МВД в России. В Москве долго прятался один из ключевых подозреваемых — Свердлов, координировавший многие действия группы. Связь его с Гончаровым прослеживается с 1996-1997 годов, когда они убили первых (из вошедших в обвинительное заключение эпизодов) своих жертв — Жураковского и Варамчука. А сейчас открываются и еще более ранние эпизоды.
- Ради чего убивали людей? Сообщалось о баснословных суммах, особняках в Украине и за границей, принадлежащих обвиняемым, проводились параллели с московскими «оборотнями»…
- Меня поражало то, что я не видел большой материальной выгоды в их преступлениях. И когда мы выкопали «соколят» (сотрудник УБОП Перевалов и боец «Сокола» Евтушко, потребовавшие от Гончарова деньги после участия в ограблении фуры с чаем. — Авт. ), я понял, зачем они убивают. Из «оборотней» делали инструмент по уничтожению людей, выполнению заказов. Чтобы они были управляемыми, членов группы пытались как можно больше вывалять в грязи. А в случае чего эта бригада была обречена на уничтожение.
У «оборотней» практически не было цели обогатиться. Вот эпизод с Гельфандом — похитили человека на внедорожнике «БМВ». А в качестве выкупа за него потребовали всего-навсего 15 тысяч долларов. Логично? Нет. На следующий день они этот джип отдали и продолжали требовать деньги! Я думаю, что это был способ замаскировать заказ или метод сделать банду совершенно управляемой, чтобы потом по свистку она выполняла любые поручения.
- И кто же готовил эту группу? То есть варианты «орлов Кравченко» или подобных им СБУшных образований не исключены?
- Вот и на «1+1» мне задавали вопросы об «орлах Кравченко». Нельзя так привязывать. Тем паче Кравченко сделал очень моральный поступок. Он сам себя приговорил. Скорее всего, «оборотней» готовили люди не из органов, но они использовали их связи в МВД и СБУ.
- Ваше мнение о Гончарове? Почему он проиграл?
- Он знал гниль системы, потому и мог в ней существовать. Из-за стремления к тайне до сих пор не известно толком, где он работал. За зарплату Гончаров расписывался в трех-четырех ведомствах, но сейчас от него все открещиваются: «Нет, он не в СБУ, не в МВД… » А чей же он?
Гончаров — обычный маньяк, серийный убийца, который хотел выглядеть солиднее, властнее. Он даже представлялся не подполковником, а полковником. Кроме того, патологически жадный человек.
- Говорят, он любил убивать, практически в каждом убийстве принимал непосредственное участие…
- Игорь Игоревич (Гончаров. — Авт. ) когда-то обронил фразу: «Когда убиваешь, чувствуешь себя Богом». (Соучастники убийств говорили в беседах с правоохранителями, что Мельников и Гончаров привлекали их к убийствам, но предпочитали «сам процесс» делать собственноручно. После чего они иногда становились «мокрые» — от семяизвержения. — Авт. )
- А в ваших разработках под каким прозвищем он фигурировал?
- Мы вынуждены были шифроваться и фамилии разрабатываемых не называли. Гончаров у нас проходил как Кореец. Вообще, доходило до абсурда. Так, сотрудников в Москву я отправлял практически нелегально. Вызвал в кафе, дал деньги — и они уехали. Вся работа была разделена по направлениям вплоть до стадии реализации. Каждый докладывал только мне, разговаривать на эти темы между собой я запретил. В управлении и по телефону на эту тему не общались — рядом у нас был «Макдональдс», мы туда выходили перекусить и заодно поговорить о самом главном.
- Управление криминального поиска не задействовали? (УКП в народе — «наружка». — Авт. )
- Кстати — задействовали. Я даже в их конторе разместил задание на проведение установки по месту жительства заместителя начальника кадров УКП. И они добросовестно мне все выдали, потому как сначала не знали, кого документируют. Потом были в ужасе: «Что ты делаешь, что творишь!» После этого Гапон (некоторое время возглавлял киевский главк милиции, потом работал госсекретарем МВД. — Авт. ) запретил мне использовать разведку.
- Сейчас это дело для вас — пройденный этап?
- Избави Бог! Всех собак повесили на меня, теперь это мой крест. Безусловно, я буду ходить на заседания суда, поддерживать ребят, которые в меня поверили и работали со мной.
Из досье «ФАКТОВ»
Сергей Хамула родился на Донбассе, окончил горно-металлургический институт, преподавал теорию механики в техникуме в Алчевске. В 1984 году пришел в уголовный розыск (»романтика захватила») и был в райотделе единственным розыскником с высшим образованием. Его можно назвать почти потомственным милиционером — до войны его дед был милицейским начальником. В институте познакомился с будущей супругой Ириной, с которой до сих пор вместе. Дочь Виктория окончила КИМО. В начале этого года вышел на пенсию, о чем теперь жалеет: «От всей души хотел бы работать с нынешним министром. Когда написал рапорт, почувствовал, что что-то не то сделал. Да и в ребят тогда как раз гранату бросили. Прибежал через восемь часов в отдел кадров, попросил рапорт переписать, а они — уже все… Но жизнь не кончается, я практически каждый день в прокуратуре, если не допрашивают меня, то просто вопросы задают»