Один из старейшин отечественной журналистики, недавно отметивший 75-летие, рассказывает о своей жизни и встречах с известными людьми Из своих 75-ти Марк Левицкий 48 лет в спортивной журналистике! Замечательный человек. Личность. Профессионал. А еще блестящий рассказчик с великолепным чувством юмора. Свой первый отчет о футбольном матче он написал в далеком уже 1957-м. С тех пор из-под его пера вышли тысячи материалов о различных видах спорта из многих уголков планеты, в том числе и с чемпионата мира по футболу в Англии, с Олимпиады в Москве, матчей Лиги чемпионов. А еще один из мэтров отечественной журналистики провел в прямом эфире более пятисот телерепортажей о матчах своей любимой команды — донецкого «Шахтера». Несмотря на солидный возраст, о котором Марк Юрьевич не слишком любит говорить, он всегда бодр, подтянут, энергичен и чертовски работоспособен. Ему есть что вспомнить и, конечно же, есть о чем рассказать…
- Марк Юрьевич, вы много лет были знакомы с известнейшим футбольным комментатором Николаем Озеровым, которого боготворили миллионы советских болельщиков. Расскажите, что он был за человек.
- Не могу сказать, что с Николаем Николаевичем мы были так уж дружны, но общались постоянно, часто созванивались. Впервые я увидел Толстого, как его называли за упитанность, еще мальчишкой в один из своих приездов на подмосковную дачу в Загорянке к своему другу. Дача народного артиста РСФСР Николая Озерова, отца Коли, была рядом. Но познакомились мы не сразу. Слишком уж большая разница в возрасте, как мне тогда казалось, была между нами: Коле уже исполнилось 16, а мне — всего 11. Помню, каждое утро молочница приносила трехлитровую крынку молока, и Толстый тут же выпивал ее в один присест.
Гораздо позже, когда в 70-е годы в Донецке начал стремительно развиваться большой теннис, а я уже работал комментатором и на футбольных, и на теннисных матчах, Коля стал частенько наведываться в наш город, и у нас завязались приятельские отношения. Он был очень добрым и порядочным человеком. Единственная его не очень хорошая черта — вечное отсутствие денег в кармане. Он не любил платить ни за себя, ни тем более за других. Во всем остальном более безотказного человека трудно было найти. Он стольким людям помог в получении квартир, машин, дач!..
А еще Коля очень любил поесть. Это было его страстью. Помню, во время чемпионата СССР по теннису он как-то пришел пообедать. Съел все салаты, что были в меню, первое, два вторых, компот выпил и говорит смущенно: «У вас еще где-то пон-чики были… » Кстати, когда он приезжал в Донецк, я всегда встречал его в аэропорту, селил в гостиницу и сразу вез в хороший ресторан. Умудрялся Озеров экономить и в отеле. На вопрос, будет ли он пользоваться телевизором (тогда надо было за каждую услугу платить отдельно), Николай Николаевич неизменно отвечал, что большую часть времени собирается проводить вне номера. Сам же, едва переступив порог комнаты, сразу включал «ящик».
- Прежде чем стать известным спортивным комментатором, Озеров был одним из сильнейших теннисистов Советского Союза. А еще играл на сцене МХАТа. Где все-таки ярче проявился его талант — на корте или на сцене?
- Конечно же, в теннисе! О чем говорить, если он 24 раза(!) становился чемпионом СССР. Кстати, мало кто знает, что несколько первенств Союза в миксте он выиграл в паре с Раузой Ислановой — будущей мамой Марата Сафина. Ну а что касается театра, то как раз актером Озеров был обычным. По крайней мере, во МХАТе он был занят в одной-единственной постановке, которую мне, между прочим, довелось увидеть воочию. Николай играл роль… Хлеба. Да, самого обычного Хлеба. При его комплекции это было вполне объяснимо.
- Начну с того, что родился я в Сумах. Но, когда мне было четыре года, отца перевели в Москву, где он работал в управлении строившегося метрополитена. И почти 20 лет, до переезда в Сталино — нынешний Донецк, наша семья жила в Белокаменной. Так вот, с пятого по десятый класс я действительно учился в 281-й московской школе вместе с известнейшим впоследствии футболистом, капитаном московского «Спартака» и сборной СССР Игорем Нетто и ставшим потом не менее знаменитым кинорежиссером Георгием Данелия, который снял такие популярные фильмы, как «Не горюй!», «Мимино». В конце десятого класса Нетто пригласили в «Спартак». И хотя Игорь до этого болел за «Динамо», предложение он принял. А вот что касается Данелия, то парень он тоже был хороший, но у нас в классе Георгий не пользовался большим авторитетом только по одной причине: он… плохо играл в футбол.
Кстати, ничуть не хуже, чем Нетто, из моих одноклассников в футбол играл Топорик — ныне известнейший ученый-филолог, академик Российской Академии наук Владимир Топоров. У него одного из всей нашей компании был поставлен удар шутом — внешней стороной стопы. Мы-то все с носка били. А какие голы он забивал головой! Знаете, уже через много лет, когда Нетто приезжал в Донецк будучи одним из тренеров московского «Спартака», он первым делом спрашивал у меня: «Марк, а как там наш Топорик?» «Как-как, — говорю. — Профессор». У Нетто, к слову, были вовсе не испанские корни, как считали многие, а прибалтийские. Женат он был на знаменитой в ту пору актрисе Ольге Яковлевой.
- О ваших нынешних клубных пристрастиях спрашивать, наверное, излишне: понятное дело, что донецкий «Шахтер». А вот за кого вы болели в послевоенные годы, когда жили в Москве?
- Только за легендарную команду лейтенантов — ЦДКА, чьи цвета защищал неповторимый Всеволод Бобров. И, конечно же, за хоккейную дружину ВВС, в которую, по настоянию сына Иосифа Сталина Василия, позже перешел Бобров. Помню, как мы ходили на хоккей, а курировавший эту команду Сталин-младший стоял у бортика и сам выпускал хоккеистов на площадку. С трибун неслось: «Генерал — в лакеях!» А потом команда ВВС разбилась в авиакатастрофе под Свердловском. Бобров остался жив лишь потому, что опоздал на самолет и поехал на поезде.
В нашей юношеской компании почти все ребята были ярыми «спартачами». Кроме меня, Игоря Нетто и болевшего за «Торпедо», но скрывавшего это Юрки Федорова, который позже стал знаменитым ученым-атомщиком. Несмотря на «идеологические» разногласия, на все матчи мы ездили вместе. А перед этим я частенько заходил домой к Топорику. Он жил на Тургеневской площади. Это была огро-о-мная квартира. До революции там жило семейство какого-то брандмайора, а после войны поселилось… 14 семей! Представьте себе, кто-то катается по коридору на велосипеде, кто-то в это время стряпает на кухне, а кто-то, простите, в очереди в туалет читает газету…
На стадион пробирались довольно хитрым способом. Платить от 5 до 15 рублей за билет на каждый матч мы, понятное дело, не могли. Но голова у нас, слава Богу, работала. Приезжали на «Динамо» и покупали на всех, скажем, восемь билетов… в кино. Так мы попадали в парк уже на территории стадиона. Затем один из нас возвращался к кассам, семь билетов продавал — и с выручкой к нам. Оставалась мелочь — попасть на трибуну. Но это уже было, как говорится, делом техники. Мы давали контролеру на лапу 2 рубля, и всей компанией пробирались в чашу стадиона. Единственное, за что мы переживали, так это чтобы по дороге на стадион Топоров, у которого всегда были кое-какие деньги, не раздал их нищим. Очень уж жалостливым он был парнем…
- Марк Юрьевич, вы уже почти полвека в журналистике. Объездили много стран. Помните свой первый зарубежный вояж?
- А как же! В 1966 году я поехал в Англию, да еще сразу на чемпионат мира по футболу. Причем благодаря тогдашнему тренеру «Шахтера» Олегу Ошенкову. Не могу сказать, что мы с ним дружили, но Олег Александрович пошел в обком партии и настоял на том, чтобы вместо него на туманный Альбион поехал я. Сам же Ошенков отказался от уникальной возможности понаблюдать за матчами мирового первенства только по той причине, что… у «Шахтера» в этот период неважно обстояли дела в турнирной таблице чемпионата Союза.
Группа у нас подобралась, скажем так, разношерстная: футболисты, тренеры, профессора с женами, шахтеры… Причем за собственные деньги в Англию поехал чуть ли не я один. Все остальные — за счет организаций или ведомств. Заплатил тогда, по-моему, 400 рублей. При этом зарплата у меня была около ста. После всяческих проверок и инструкций нам разрешили взять с собой по две бутылки водки. Что все благополучно и сделали. Правда, мое «горючее» путешествовало в сумке одного из шахтеров. Еще до вылета подходят ко мне ребята и говорят: «Чего вы, Юрьич, будете таскать лишнее? Мы ребята крепкие, давайте груз возьмем себе, а потом вам отдадим». Каким же я оказался наивным… Примерно на третий день нашего пребывания в Англии подхожу к ребятам и говорю: «Оно бы и выпить не мешало… » Ответ был просто потрясающим: «Юрьич, а что, есть?» Но я на них не обиделся. Они так искренне все объяснили: «Представляете, просыпаемся утром, в шахту спускаться не надо, хорошая погода. Что еще делать, как не по соточке… » Кстати, мудрее всех оказался знаменитый в прошлом вратарь «Черноморца» и «Динамо» Анатолий Зубрицкий. Он сберег свою водку и обменял ее на какие-то хорошие сувениры.
- А вы? Неужели вернулись домой с пустыми руками?
- Еще чего! Перед отъездом нам поменяли денег аж на 7 фунтов стерлингов. И что вы думаете, хватило. На эту сумму я купил неплохие подарки отцу, маме, жене, Ошенкову и даже, скажу по секрету, кое-кому из обкома (смеется).
- На футбол-то хоть ходили?
- Само собой. Сначала мы поехали в Сандерленд, где играла сборная СССР. Помню, на первом матче я поначалу очень расстроился, увидев, что нам выделили места за воротами. Думаю, е-мое, в Донецке я сижу на стадионе, как король, а тут, можно сказать, на Сахалин загнали. Каково же было мое удивление, когда я занял свое место на трибуне, а прямо передо мной стоит в воротах Лева Яшин. Стадион-то чисто футбольный, никаких тебе беговых дорожек, и трибуны чуть ли не нависают над полем. Я даже сфотографировал нашего великого вратаря со спины и потом при встрече показал Льву Ивановичу свой «фотошедевр», на котором он написал: «Левицкому от Льва!»
- Но еще больше, наверное, удивила вас английская кухня.
- Первое, что нас поразило, когда мы пришли в ресторан на обед, так это графины, наполненные водой со льдом. А еще… хлеб. Берешь кусок, сжимаешь в ладони, а он, как губка, разжимается. А какой вкусный! По привычке мы мазали его маслом. Кое-кто даже по нескольку раз. Потом приносили первое — протертый суп. Поначалу смотрели настороженно. Правда, когда распробовали, понравилось. А один из шахтеров — парень простой — сказал: «Если моя баба не будет дома готовить такое же, выброшу ее с седьмого этажа». На второе, помнится, была большая куриная нога и цельный картофель. А какие потрясающие десерты! Представьте себе огромное яблоко, фаршированное в шесть слоев разными начинками. Один слой — орехи, второй — какая-то начинка с вкусом коньяка, третий — клубничный джем и так далее…
- Последние годы вы работаете в футбольном клубе «Шахтер» директором департамента по связям с общественностью. Выходит, в недавнем чемпионстве команды Мирчи Луческу есть и ваша заслуга?
- Самая малая. Хотя золотую медаль чемпиона страны мне вручили. А попал я в свою любимую команду довольно просто. Несколько лет назад президент «Шахтера» Ринат Ахметов как-то сказал мне при встрече: «Ну что, Марк Юрьевич, сорок лет вы нас критиковали. А теперь сами поработайте в клубе». Вот и работаю…
- Ну а тыл? Вы ведь всегда гордились своей семьей.
- Слава Богу, все хорошо. Внук успешно закончил Донецкий политехнический институт, стал программистом. Сейчас работает по специальности в Германии, в мэрии Дюссельдорфа. Вот на днях приехал к нам в гости. Дочь и жена — медики. Я их очень люблю и надеюсь дожить до правнуков. Кстати, как думаешь, 9 июля «Шахтер» сумеет отобрать у «Динамо» Суперкубок Украины?..