31 июля выдающемуся музыканту исполняется 60 лет
Ян Табачник не просто знаменитость. Он — легенда. Его музыкой заслушивались президенты многих стран, а манере играть подражали сотни юных талантов. Но играть ТАК, как делает это «золотой аккордеон» Ян Табачник, увы, не удалось еще НИКОМУ. Недаром стены кабинета маэстро увешаны всеми мыслимыми и немыслимыми дипломами и наградами. А мировые музеи гармоники посвящают нашему музыканту целые стенды…
Дни перед юбилеем у Яна Петровича расписаны по часам. Масса звонков, гора приглашений на рабочем столе, последние приготовления… Более того. Уже сейчас Ян Табачник думает о грандиозном концерте в честь своего 60-летия, который должен состояться 4 декабря в столичном Дворце спорта. Уж там-то соберутся настоящие звезды мировой музыкальной элиты: Владимир Спиваков, Юрий Башмет, Владимир Крайнев, Аркадий Агашкин, Иосиф Кобзон, Надежда Бабкина, Николай Басков, музыканты из Америки, Израиля, Франции. Да всех не перечислишь. Выйдет в этот день на сцену и сам Ян Петрович, чтобы сыграть сразу с тремя(!) оркестрами — симфоническим, народным и джазовым. Потому что этот артист МОЖЕТ себе позволить играть то, что он ХОЧЕТ…
- Поздравить меня с днем рождения придут только мои близкие друзья, — рассказывает Ян Петрович. — Сделаю банкет на 150 человек. Я никогда не гонюсь за количеством поздравляющих, для меня важнее качество дружбы, проверенное годами. Но, не скрою, есть люди, поздравление которых я счел бы за унижение. Я так и не смог простить тех, кто хоть раз в жизни меня предал.
- Врагов много, Ян Петрович?
- Да какие могут быть у меня враги! Обыкновенные завистники. Я никого не убил, ничего не украл. Честный человек!
- Даже чужую жену не увели…
- Честное слово, женщин не уводил! Я всегда исполнял заповеди своего отца: уезжая за тысячи километров от дома, веди себя прилично. Не пей один, не ешь втихаря и не уводи чужих баб. Знаешь, как я написал в предисловии книги Виталия Коротича о себе? «Жил, как мог, играл, как Бог положил на душу. Вот такой я есть… » Жизнь — это же не только счастье, но и несчастье. За блеском рампы скрываются трагедии артистов.
- И ваши тоже?
- Конечно. В моей жизни было много страданий. Я долгие годы жил один. А люди, которые прошли через это, очень ценят настоящую дружбу! Умерли мои родители, я разошелся с женой, детей не было. Единственная сестра уехала за границу. У меня вообще не было никого и ничего!
- Почему же вы остались в Союзе?
- Премьер-министр Австралии предлагал мне уехать в эту страну. Вице-канцлер Австрии восхищался моей игрой и был готов меня принять.
- Ну и?
- Что ты! Я, наоборот, старался показать эмиграции, что люблю свою страну и не собираюсь отсюда уезжать. Я знаю, что такое патриотизм. И это при том, что в то время у меня за душой не было НИЧЕГО! Лишь несчастная комнатуха в коммуналке.
Помню, в Мельбурне, в Австралии, мы сидели с бывшим одесситом, владельцем фабрики кожаных изделий, в ресторане «Тройка». Он долго рассказывал мне, какие у него дома, фабрика, сколько машин и даже личный самолет. Я сидел, слушал-слушал, потом мне надоело, и я спросил: «Скажи, а ты бухал с вашим премьер-министром?» Он говорит: «Нет!» «А я — да». Вот и все…
- Для мальчика из бедной черновицкой семьи вы сделали просто головокружительную карьеру.
- Я уехал из родительского дома в 16 лет. С цирком, где работал музыкантом. А через два года уже работал в Астраханской филармонии. Помню, вернулся домой в 18 лет совершенно другим человеком.
- Пил, курил, ругался матом…
- Мат, водка, сигареты, женщины… Все это я уже познал. Но музыке-то учился у гениальных музыкантов! Ведь в те годы не было школы аккордеона, джаза. Я ведь и музыкальную школу не заканчивал — брал частные уроки у учителя музыки. А потом мне просто повезло. В 22 года я работал в лучшем джаз-оркестре Советского Союза — Марка Горелика, отца певицы Лолиты Милявской. Это были мои университеты! Мы приезжали в Москву, и слушать наше выступление приходили оркестры Олега Лундстрема и Леонида Утесова… За моей спиной огромнейшая школа. Я доиграл до 60 лет. А теперь уже сам не хочу играть! Тяжело. Физически. Хотя… и сегодня еще могу многим дать прикурить. Я счастливый человек: при помощи своей любимой профессии смог прокормить себя и семью.
- Много вы у Горелика зарабатывали?
- Копейки! Я тогда получал 120 рублей в месяц. И никаких «леваков». Была же советская власть! Потом работал в «Ленконцерте», в Орловской, Астраханской, Калмыцкой и Батумской филармониях. Господи, где меня только не носило!
- Представляю, какой кусок здоровья вы на это положили…
- Это невозможно представить. И рассказать тоже. Ведь я же из бедной семьи рабочих людей, которые всю жизнь вкалывали. Они отдали жизнь этой стране от звонка до звонка. Мой отец — инвалид войны, передвигался на двух костылях. Ему на работу надо было идти в семь утра. Так вот, мама зимой очень рано меня будила, чтобы я шел впереди отца и до трамвая посыпал дорогу золой из печки. Чтобы папа не упал и не споткнулся… Я никогда не дам надругаться ни над могилами моих стариков, ни над собой, ни над моей профессией, ни над тем, что свято для меня и дорого.
Мне бы очень не хотелось когда-нибудь ПОЖАЛЕТЬ о том, что я отсюда не уехал! Я люблю страну, где родился и вырос.
- Ян Петрович, может, проще было бросить творчество и заняться солидным бизнесом?
- Но музыка — состояние моей души. Не все так просто! Родители называли меня бродягой. Для них мой образ жизни был ужасным. У меня ведь и песня об этом написана: «Бродяга, бродяга… Нью-Йорк и Чикаго. Одесса и Киев, Париж и Берлин. Что деньги? Бумага! Я — вечный бродяга, и высшее счастье, когда я в пути». Это обо мне…
- Сейчас-то вас трудно назвать бродягой.
- Все, чего добился, — это мой труд и пот. Не из-за Кучмы, Кравчука или Брежнева. Я добился всего САМ. Просто у меня уже давно одни из высочайших гонораров в мире! Мне платят ту сумму, которую я называю. И так с 1985 года. Я никогда не зависел от конъюнктуры.
- А от бизнеса?
- Я не занимаюсь им и очень сожалею. Обязательно буду! Просто вынужден этим заняться! А что делать? У меня есть деньги в банке, которые хочу вложить в бизнес. Буду покупать и строить, не нарушая законы этой страны.
- Помните времена, когда вас называли лабухом?
- Я и сейчас лабух. И не отрицаю этого… Кто придумал, что это какое-то обидное слово? Лабух от слова «лабать», играть. Так называют тех, кто играет в кабаках. Ну и что? Люди честно зарабатывают свой кусок хлеба. Поверь мне, многие из них на голову выше наших «зирок» в профессиональном плане. Лабухи — хранители культуры страны.
- В каком ресторане больше всего отыграли?
- В Черновцах, в гостинице для интуристов «Кищв». Там в основном останавливались болгары, румыны, поляки, чехи и венгры. Но самое смешное, что иностранцы практически никогда денег не давали. Во-первых, у них не принято, а потом в гостинице с утра до ночи дежурило КГБ. Но мы ведь играли просто здорово! Музыкантам в благодарность посылали спиртные напитки. Поляки — водку «Выборову», румыны — ром… У нас в шкафу стояла целая коллекция разнообразных напитков! «Бабок» не было, но зато пьянствовали спокойно.
- И сколько стоил заказ песни?
- Это зависело от степени опьянения того, кто заказывал (смеется). Кстати, после Черновцов я никогда не работал в кабаках. Просто, приезжая домой, надо было зарабатывать на жизнь. Играл. Я ведь на хозрасчете с 13 лет! Кормил себя сам. Играл на свадьбах, днях рождения. А гонорар маме отдавал. Брал «половинку» — маленький аккордеон — и вперед… А в 17 лет САМ купил себе настоящий инструмент и очень этим гордился.
- Сколько же он стоил?
- 800 рублей. Это были очень большие деньги! Я копил, отказывая себе во многих вещах. У меня в жизни был один спонсор — мой горб! И копейка, заработанная им, была слаще самого высокого поста. Я никогда не стремился ни к какой власти, меня не интересовали должности. А вот должность «Ян Табачник» — это уж, извините, моя. С нее не уволить. Можно купить мой талант — на один концерт, два, десять, сто, но душа моя не продается. Ни правительству, ни дьяволу. Она принадлежит Богу и больше никому…
- На собственную звезду в Киеве возле Октябрьского дворца давно ходили смотреть?
- А что, там опять что-то случилось?! Ну да, было дело, ее выковыряли. Мою, Сони Ротару и Кобзона. Но разве меня это волнует?! Мою звезду никогда в жизни не выковыряют. Она слишком высоко, не достанут. Конечно, произошедшее — это нонсенс и не говорит о цивилизованности страны.
- Сколько у вас пластинок, Ян Петрович?
- Пять «гигантов», выпущенных фирмой «Мелодия», семь современных компакт-дисков. Сольные диски, работа с лучшими музыкантами мира. Никто не знает, чего мне это стоило… Сколько моей крови и пота пролилось! Надо было постоянно ездить на записи то в Москву, то в Киев. Жить негде…
- Но квартира же у вас где-то была?
- Какая квартира?! О чем ты говоришь?! Ты не представляешь ту бедность, в которой я жил! Даже будучи уже профессиональным музыкантом. Только после 45 лет я начал получать какие-то блага.
- Поздновато…
- Лучше позже, чем никогда. Но сегодня я абсолютно самодостаточный человек. Живу в своей семье и слава Богу. Мы с Таней свою популярность не зарабатываем болтовней. Кто с кем развелся, свелся…
- Это правда.
- Просто все забыли такое простое слово, как благочестие.
- Ян Петрович, знаю, что вы с Таней мечтали о большом доме…
- Еще не построили, но построим! Место уже есть. Продадим квартиру в центре Киева. А что делать?! Я не олигарх, это понятно, но я вполне состоятельный человек. По крайней мере, получаю больше, чем нынешние министры.
- Вы счастливый человек?
- Знаешь, как говорила моя мама, когда я приходил домой и жаловался, что мне не везет? А она спрашивала: «Сынок, ты считаешь, что счастье — это «бабки», кооператив и машина? У тебя огромное количество друзей, вот это счастье». И это правда. Я действительно не алчный человек…
Недавно мы с женой сидели в компании солидных людей и они сказали Тане: «Тебе крупно повезло. Ян — настоящий мужик». Она ответила: «Если бы он был другой, я бы с ним не жила. » Приятно? А как же! Потому что я знаю — нет хуже пытки, чем жить с нелюбимым человеком. Ведь ничего вечного нет! Может случиться, что меня не станет, постареют вещи, сломается мебель, станет ветхим наш дом. Что я оставлю сыновьям? Имя! Доброе имя отца. Детям скажут: «Слушайте, какой у вас батя был! Отличный мужик!»
- Вы как-то спокойно говорите о таких вещах…
- Я понимаю, что Таня моложе. И по природе я должен уйти из жизни раньше. Она нашим трем сыновьям расскажет, что их отец был честным музыкантом. И все свои звания заработал, не вылизывая кому-нибудь задницу. Мне не за что краснеть.
- На философствование потянуло, Ян Петрович?
- Еще Аристотель говорил правду о женитьбе: «Женись в любом случае. Попадется хорошая жена — будешь счастливым, плохая — станешь философом». Когда ты живешь нормально, и тебя не дергают, ты — счастливчик. Когда начинаются неприятности, становишься философом.
- Прошлые «безбашенные» гастрольные годы часто вспоминаете?
- Бывает. Время-то было отчаянное! Холостяцкое. Особенно на гастролях. Ты — гусар! Получаешь зарплату — обязательно ее пропить надо. Конечно, интересней это делать в женском обществе. Жизнь — как инструмент. Я отыграл на нем по полной программе. В высшей лиге! Поэтому сегодня о многом вспоминаю с удовольствием. Какие женщины были у нас! Можно позавидовать… Э-эх! Да не за деньги, а по любви! Вот в чем весь кайф!
В те годы, пусть меня простят — я женатый человек, это был целый ритуал. Обычно с девушками общались после концертов. Но сначала надо было ее провести на концерт, а затем пулей одеться и поймать у выхода, чтобы не ушла. Следующая проблема — достать бутылку водки, вина или шампанского. Одолжишь деньги и бегом за ней в ресторан.
- А без водки девушка не шла?
- Это был ритуал. Иначе где ж настоящая любовь?! Достал бутылку и следующая проблема — провести в гостиничный номер. Когда, наконец, подкуплена горничная, можно заняться и самой девушкой. Начинаешь ее покорять, рассказываешь всякие небылицы, и когда доходит до «дела» — ага!.. Ей либо нельзя, либо уже сам ни на что не способен. (Хохочет). Но, поверь, те девушки стоили затраченных усилий. А добиваться их расположения было самым интересным. Это — охота, промысел, игра. Вот так!
- Но квартира же у вас где-то была?
- Какая квартира?! О чем ты говоришь?! Ты не представляешь ту бедность, в которой я жил! Даже будучи уже профессиональным музыкантом. Только после 45 лет я начал получать какие-то блага.
- Поздновато…
- Лучше позже, чем никогда. Но сегодня я абсолютно самодостаточный человек. Живу в своей семье и слава Богу. Мы с Таней свою популярность не зарабатываем болтовней. Кто с кем развелся, свелся…
- Это правда.
- Просто все забыли такое простое слово, как благочестие.
- Ян Петрович, знаю, что вы с Таней мечтали о большом доме…
- Еще не построили, но построим! Место уже есть. Продадим квартиру в центре Киева. А что делать?! Я не олигарх, это понятно, но вполне состоятельный человек. По крайней мере, получаю больше, чем нынешние министры.
- Вы счастливый человек?
- Знаешь, что говорила моя мама, когда я приходил домой и жаловался, что мне не везет? Она спрашивала: «Сынок, ты считаешь, что счастье — это «бабки», кооператив и машина? У тебя огромное количество друзей, вот это счастье». И это правда. Я действительно не алчный человек…
Недавно мы с женой сидели в компании солидных людей, и они сказали Тане: «Тебе крупно повезло. Ян — настоящий мужик». Она ответила: «Если бы он был другой, я бы с ним не жила». Приятно? А как же! Потому что я знаю — нет хуже пытки, чем жить с нелюбимым человеком. Ведь ничего вечного нет! Может случиться, что меня не станет, постареют вещи, сломается мебель, станет ветхим наш дом. Что я оставлю сыновьям? Имя! Доброе имя отца. Детям скажут: «Слушайте, какой у вас батя был! Отличный мужик!»
- Вы как-то спокойно говорите о таких вещах…
- Я понимаю, что Таня моложе. И по природе я должен уйти из жизни раньше. Она нашим трем сыновьям расскажет, что их отец был честным музыкантом. И все свои звания заработал, не вылизывая кому-нибудь задницу. Мне не за что краснеть.
- На философствование потянуло, Ян Петрович?
- Еще Аристотель говорил правду о женитьбе: «Женись в любом случае. Попадется хорошая жена — будешь счастливым, плохая — станешь философом». Когда ты живешь нормально и тебя не дергают, ты — счастливчик. Когда начинаются неприятности, становишься философом.
- Прошлые «безбашенные» гастрольные годы часто вспоминаете?
- Бывает. Время-то было отчаянное! Холостяцкое. Особенно на гастролях. Ты — гусар! Получаешь зарплату — обязательно ее пропить надо. Конечно, интересней это делать в женском обществе. Жизнь — как инструмент. Я отыграл на нем по полной программе. В высшей лиге! Поэтому сегодня о многом вспоминаю с удовольствием. Какие женщины были у нас! Можно позавидовать… Э-эх! Да не за деньги, а по любви! Вот в чем весь кайф!
В те годы, пусть меня простят, я женатый человек, это был целый ритуал. Обычно с девушками общались после концертов. Но сначала надо было ее провести на концерт, а затем пулей одеться и поймать у выхода, чтобы не ушла. Следующая проблема — достать бутылку водки, вина или шампанского. Одолжишь деньги и бегом за ней в ресторан.
- А без водки девушка не шла?
- Это был ритуал. Иначе где же настоящая любовь?! Достал бутылку и следующая проблема — провести в гостиничный номер. Когда, наконец, подкуплена горничная, можно заняться и самой девушкой. Начинаешь ее покорять, рассказываешь всякие небылицы и когда доходит до «дела» — ага!.. Ей либо нельзя, либо уже сам ни на что не способен. (Хохочет. ) Но, поверь, те девушки стоили затраченных усилий. А добиваться их расположения было самым интересным. Это — охота, промысел, игра. Вот так!