Ровно 20 лет назад в бывшем СССР была развернута антиалкогольная кампания, нанесшая тяжелый урон отечественному виноградарству и виноделию Когда в марте 1985 года «кремлевского старца» Константина Черненко на посту генерального секретаря КПСС сменил молодой энергичный Михаил Горбачев, народ нетерпеливо гадал, какие перемены могут ожидать страну в связи с приходом нового руководителя. Первым крупным государственным деянием нового генсека стала антиалкогольная кампания, широко, по советским традициям, развернутая по всей стране. Очень скоро стало ясно, что ее цель заключается не в борьбе с пьянством, а в полном искоренении из культуры советского человека самой традиции употребления спиртных напитков. Как сказал второй секретарь КПСС Егор Лигачев, наша задача не в том, чтобы научить людей пить культурно, а в том, чтобы научить не пить вовсе.
Сам Горбачев не терпел алкоголя. Когда он был еще первым секретарем Ставропольского крайкома и, выезжая в районы, садился за изобильный номенклатурный стол, накрытый местными бонзами, неизменно наливал себе лишь минеральную воду. Несмотря на демократичное разрешение Михаила Сергеевича «не стесняться» и «наливать», подчиненные никогда не решались употреблять спиртное в его присутствии.
В первый же год кампании производство водки сократилось на четверть. Были закрыты или перепрофилированы 83 спиртовых и 14 ликеро-водочных заводов. Импортное оборудование для новых пивзаводов ржавело на складах. А в это время в километровых очередях за спиртным разворачивались настоящие битвы: алкоголь продавался лишь в специализированных магазинах после 11 часов, его количество было ограничено. В число счастливчиков удавалось попасть не всем покупателям. Дошло до того, что в одни руки отпускалось не более бутылки спиртного.
Однако самый тяжелый урон был нанесен виноделию: более трети виноградников СССР были варварски уничтожены, около тысячи винных заводов закрыто. Больше других регионов пострадала сокровищница советского и мирового виноделия — Крым. Половина местных уникальных виноградников, не имеющих аналогов в мире сортов винограда были беспощадно вырублены. Дамоклов меч уже навис и над жемчужиной крымского виноделия — коктебельскими виноградниками, расположенными на склонах потухшего вулкана Кара-Даг. И вдруг из Москвы пришла команда не трогать коктебельскую лозу, более того, придать местности, где она произрастает, статус заповедника.
Долгое время такое решение Москвы казалось необъяснимым и лишь недавно, после опубликования мемуаров советника Горбачева Александра Яковлева стали известны подробности этой удивительной истории.
Множество обращений, писем и телеграмм со всего мира и особенно из винодельческих стран (Франции, Испании, Италии) приходило генеральному секретарю с призывами не уничтожать уникальные крымские виноградники, однако тот был непоколебим, и отрасль целенаправлено истреблялась. И вот за два дня (коктебельские виноделы до сих пор считают это чудом) до того, как по плану собирались уничтожать коктебельские виноградники, Горбачев получил письмо от французского писателя Жоржа Сименона — создателя бессмертного образа комиссара Мегрэ.
В жизни Сименона было два самых почитаемых напитка: фламандский кальвадос и коктебельский коньяк — напиток со склонов вулкана, как называл его сам Сименон. Почти в каждом романе о Мегрэ — персонаже, которого писатель щедро наделил своими чертами, встречается теплое упоминание о коньяке.
«… Мегрэ открыл дверцу стенного шкафа, где всегда была в запасе бутылка коньяка и рюмки — он не раз убеждался, что такая предусмотрительность часто оказывается кстати» (Жорж Сименон, «Человек, обокравший Мегрэ»).
Сименон был одним из самых любимых писателей Горбачева. Генеральному секретарю импонировал глубокий психологизм романов писателя, необычный для произведений этого жанра. Главный герой Сименона не стрелял, не участвовал в погонях, не выстраивал гениальных дедуктивных цепочек, словом, совершенно не походил на супермена. Часто, идя против формальной логики и руководствуясь лишь своим внутренним убеждением, Мегрэ находил преступника как ответ в ребусе. Озарение, инсайт были его главным оружием. Вероятно, именно эта интуитивность в действиях Мегрэ была близка Горбачеву — политику с необычайно развитой, феноменальной интуицией (что признавали даже самые непримиримые его недруги).
«… Мы знаем Вас как умного и взвешенного лидера, — писал Жорж Сименон Михаилу Горбачеву, — и оттого вдвойне непонятно Ваше желание уничтожить величайший, божественный дар человечеству — удивительные виноградники Коктебеля. В мире нет подобного места, где плодоносит лоза на склонах вулкана… Лоза — источник жизни и в стремлении убить ее заключены варварство и жестокость — даже немцы, придя во Францию во Вторую мировую войну, оставили наши виноградники нетронутыми. Как же можно уничтожать собственное богатство, как можно уничтожать самих себя?»
Письмо пришло вечером, и, не приняв никакого решения, взволнованный Горбачев лег спать. Ночью ему приснился неприятный сон — он увидел, как немцы в эсэсовской форме уничтожают крымские виноградники… Говорят, Горбачев испытал сильнейшее нервное потрясение и отдал команду не трогать коктебельские виноградники… А вскоре после этого и вся антиалкогольная кампания пошла на спад.
Прошли годы, закончилась перестройка и сам СССР ушел в небытие, сменились правители, появились новые государства… И лишь крымский исполин Кара-Даг остался таким, как и прежде. Все так же согревает его горячее южное солнце и так же плодоносит на его склонах лоза…