Ровно 20 лет назад известный украинский баскетболист получил серьезную травму позвоночника. Но вопреки прогнозам врачей он снова встал на ноги и даже создал реабилитационный центр, в котором лечит спинальных больных по собственной методике
Говорят, что Бог дает человеку столько страданий, сколько тот может выдержать. Вот уже 20 лет каждая прожитая Николаем Сушаком минута — это минута борьбы. С собой, с болью, с равнодушием. В тот далекий осенний день 1985 года ничего не предвещало беды. Утром подполковник Сушак пришел на службу, а вечером оказался на операционном столе…
Мы пришли в гости к этому удивительному человеку в его уютную двухкомнатную квартирку. Сам хозяин навстречу не вышел. Он уже занял свой «трон»-кресло, «определив» ноги на пуфик. Весь наш разговор Николай Иосифович то и дело растирал их, теребил, поджимал под себя.
- Извините, но мне это просто необходимо делать постоянно, — говорит Николай Сушак. — Чтобы кровь циркулировала в нижних конечностях, иначе годы тренировок пойдут насмарку. Несколько раз в день делаю специальный комплекс упражнений. Стараюсь ни на минуту не оставлять ноги в покое.
- А как же ночью?
- И ночью. Привык спать по 2-3 часа в сутки. Засыпаю, как только боль немного утихает. Знаете, я уже смирился и привык к ней. Никаких наркотиков и сильных обезболивающих не принимаю. Ведь уняв таким образом боль в поврежденном позвоночнике и ногах, угроблю печень и почки. А мне и так хватает. Просто научился жить с болью. Главное — не допускать мысль: «За что мне такое наказание, я ведь Божьи заповеди не нарушал… » Моя покойная мама говорила, что Бог меня оставил на этом свете как мученика, как своего избранного: «Никогда не гневи Бога, а благодари его за то, что он на тебя обратил внимание». Я понял, что должен пройти через эти испытания для того, чтобы помогать людям.
- Что же с вами произошло тогда, в 1985-м?
- Понимаете, я человек военный, привык следовать приказам. В 42 года я еще принимал участие во внутренних соревнованиях по баскетболу и получил травму позвоночника прямо на площадке. А подробности?.. Да неважны они за давностью лет. Жизнь-то разделилась на «до» и «после»…
В жизни «до» у Сушака было все хорошо. В 60-е годы он стал центровым киевского баскетбольного СКА, сборной ВС СССР, чемпионом Европы. Дослужился до звания подполковника, был начальником курса факультета «Пилотируемые летательные аппараты, космические корабли и двигатели к ним» Киевского высшего военно-инженерного училища.
В жизни «после» его ждали полная неподвижность и больничная койка: в результате травмы позвоночника спинной мозг был фактически разорван пополам.
- Очнулся в реанимации, лежа на животе, — продолжает Николай Иосифович. — На спину несколько месяцев переворачиваться просто нельзя было. В голове только одна мысль: «Мне всего 42. Вчера я был здоровым мужиком. Что дальше?.. » Врачи «успокаивали», мол, скажи спасибо, что вообще остался жив. А я не мог смириться, что меня, двухметрового, разделили на метры: половина тела живая, двигается, а нижняя часть — не моя. Весь генералитет училища и воздушной армии Краснознаменного Киевского военного округа пришли фактически прощаться со мной. Настолько я был плох. А тут еще, как часто бывает у спинальников, отказали почки. Я пережил клиническую смерть.
- Часто люди, перенесшие клиническую смерть, говорят, что видели свет в туннеле…
- Я об этом никому еще не рассказывал. Это было таким… благостным чувством на фоне боли! Помню, лежу на животе, пошевелиться не могу. Глаза превратились в узкие щелочки, сквозь которые я четко видел белую дверь больничной палаты. Вдруг все исчезло. Смотрю, на меня несется огромная красивая лошадь. Я такую однажды видел в детстве. Подумал с ужасом: «Она меня сейчас раздавит. Я должен увернуться!» Самое поразительное было потом. Когда врачи прибежали в палату и стали меня откачивать, я лежал… на спине! Представьте, мне же только операцию сделали, я не то что повернуться набок, голову поднять не мог! К тому же, чтобы я уместился на кровати (рост-то у меня 206 сантиметров), в спинке выломали два прута, просунули туда мои ноги и положили их на стул. Какая сила вытащила мои конечности и перевернула меня, никто не может до сегодняшнего дня объяснить. Для кого-то смерть — это женщина вся в белом и с косой, а для меня — красивая черная лошадь.
Кстати, моей маме приснился вещий сон, будто я приехал к ней: лицо мое, голос мой, а вот волосы темные, хотя на самом деле я блондин. Батюшка в церкви сказал ей, что я стал другим человеком. И это оказалось правдой.
Можно сказать, что его исцелила любовь. И это не просто красивая фраза. Любви этой пришлось пройти через испытание болью.
Познакомились они, когда Лариса училась в 11-м классе. Черноволосая, статная (рост 190 сантиметров) красавица с первого взгляда понравилась молодому человеку. Тем более что Лара, так нежно называет супругу Николай Иосифович, тоже занималась баскетболом. Три года они проверяли свои чувства.
- Я боялся прикоснуться к Ларисе, боялся ее обидеть, — говорит Сушак. — Мы, как динозавры, три года до свадьбы друг друга берегли. Сейчас бессонными ночами только и вспоминаю то время.
Жили хорошо, но у нас не было детей, и это очень меня угнетало. Да и после прожитых вместе 18 лет чувства, казалось, как-то притупились. Мы с Ларой развелись. Я ушел в общежитие. Спустя какое-то время встретил молодую образованную женщину, с которой и решил связать свою жизнь. Но, знаете, душа все равно была не на месте. Как оказалось, я по своей природе однолюб…
О том, что со мной случилось несчастье, Ларисе сказала знакомая. Жена нашла в себе силы простить всю боль, которую я ей причинил. Лара тихонько зашла в палату, стала в дверях. Наши взгляды встретились. И в это мгновение я вдруг понял, что мне надо жить, что я должен ходить! Ради Ларисы. Я разрыдался… Это был такой мощнейший взрыв в душе, что после него началось выздоровление.
Нет, Сушак после этого не сразу встал на ноги. Выздоровление длилось годы.
- Когда я лежал в госпитале, — вспоминает Николай Иосифович, — в Киев приехал знаменитый Валентин Дикуль. Родственники уговорили его между выступлениями заглянуть ко мне. Валентин от меня ничего не стал скрывать: «Максимум, что тебе светит, — это инвалидная коляска». Подарил чертежи своих тренажеров и книжку с методикой. «Коля, ты взрослый человек и сам медик, ты же понимаешь, что тебе нужно реабилитироваться до такого состояния, чтобы хотя бы сидеть в инвалидной коляске. Голова и руки у тебя есть, так что найдешь, чем заниматься», — сказал Дикуль.
Но к тому времени я уже твердо решил, что ни коляска, ни костыли мне не подходят. Только ходить! Хотя понимал, что с таким диагнозом не ходят.
Конечно, прежние занятия спортом, умение работать через не могу, а главное, жажда к победе, очень помогли в восстановлении моего пусть и не полного, но здоровья. Нет, я не качался. Просто старался ноги заново научить стоять, а потом и ходить. Ведь все наши мышцы буквально пронизаны нервными волокнами, и если разорван, как в моем случае, спинной мозг, то нужно заставить его функции взять на себя более «мелким» нервам.
Сколько раз в день я поднимался? Поначалу немного. Пока не научился стоять сначала несколько секунд, потом целую минуту. Часто от боли терял сознание и падал на кровать. Ноги от ударов были синими. Смотрите, вот эта нога у меня была сломана три раза, а я даже не чувствовал. Гипс ни разу не накладывали.
Николай Иосифович снял с ноги черный носок. Если бы я собственными глазами не видела, что Сушак ходит, то подумала бы, что нога неживая. Так она была похожа на протез.
- А я ниже пояса и не чувствую ничего. Вы курите? Дайте зажигалку!
Но поскольку мы оказались приверженцами здорового образа жизни, Ларисе Николаевне пришлось идти на кухню за спичками. Николай Иосифович поднес зажженную спичку к своей ступне. Огонь обжигал кожу, а Сушаку хоть бы что! Мне, чтобы не упасть в обморок, пришлось отвернуться. Потом мы увидели и другие «фокусы». После перенесенной травмы Николай Иосифович стал как магнит притягивать к себе различные предметы. На его лбу, например, спокойно держатся металлические ножи, ложки, монеты…
- Все-таки что-то у нас в роду такое есть, — утверждает мой собеседник. — Моя бабка была лучшей в селе повитухой. А мою мать всегда приглашали в дом к больным. Нет, она не «шептала», просто от нее исходила какая-то целебная энергетика. Иногда она брала с собой и меня. Односельчане говорили, что от нас двоих «эффект» значительно сильнее. Кто тогда мог предположить, что я начну лечить людей? Да еще самую тяжелую категорию больных — спинальников. Но всего этого я бы не достиг без своей Лары. Чтобы поднять меня на ноги, она перевернула гору литературы. Лара по профессии врач. Мы с ней разработали свою методику, которую сначала испытали на мне. Потом открыли реабилитационный центр на базе одной из киевских больниц. Помогли сотням спинальников. Но сейчас, к сожалению, центр закрыт из-за отсутствия государственного финансирования.
Кстати, увидев мою методику, немецкие профессора назвали меня фашистом. Сказали, что я просто издеваюсь над собой. Они не могли поверить, что я, инвалид I группы, с такой травмой передвигаюсь на своих двоих. Настоятельно рекомендовали написать в Книгу рекордов Гиннесса.
Как-то нас с Ларой пригласили в Германию, в одну из ортопедических клиник. Когда мы прибыли на место, я уже еле дышал. А там еще снег выпал. Ноги разъезжаются, и я могу в любую минуту упасть.
Был уже вечер, и нас поселили в пансионате неподалеку от клиники. Добрались до номера, а там в комнате уже стоят два термоса: в одном — суп, в другом — картошка с мясом. Сало домашнее порезали, медсестру позвали. Лара выпила с ней по рюмочке и подарила наш вышитый рушник. Правда, не объяснила, что это. А я так устал, что говорю жене: «Если умру сейчас, ты меня домой не тащи, тут похорони». Потом Лариса встретила эту медсестру в городе. Представьте, она была в элегантном черном пальто, поверх которого вместо шарфа… наш рушник.
Но самой большой проблемой оказалось добраться от пансионата в саму клинику. Расстояние в три километра — это для здорового человека не проблема. Мы пытались остановить машину, но никто не хотел останавливаться. Когда мои силы были уже на исходе, Лариса увидела во дворике мужчину и стала по-немецки и английски просить его подвезти нас метров триста. А мужик, представляете, оказался русским!
Когда мы вошли в холл клиники, я был похож на снежного человека. В пыжиковой шапке, распахнутой меховой куртке. На ногах… кеды! Найти обувь 49-го размера всегда было проблематично. Как говорил Константин Райкин, в наших магазинах продаются ботинки только до 46-го размера, если чуть больше — это уже разновидность чемоданов.
- В вашей книге «Марафон по кривой» есть замечательная история, связанная с кедами…
- Да, это произошло во время нашей поездки в Америку, где сборная СССР встречалась с американцами. Там и познакомились с известным американским баскетболистом Биллом Бредли, который к тому же был владельцем крупного магазина. Там продавалось все — от плавок до гоночных автомобилей. Нам сказали, что мы можем бесплатно выбрать любую вещь. Родимое начальство тут же приказало ограничиться одним экземпляром: «Мы должны продемонстрировать им наши бескорыстие и скромность». Я взял баскетбольные кеды «Аll stars». Только спортсмен моего роста поймет, как важна для нас добротная обувь. Я просто порхал в ней на площадке!
Разумеется, возвращались мы домой с солидной поклажей. Я решил свои старые кеды оставить в гостинице. Приезжаем в аэропорт, и вдруг по радио меня приглашают к служебной стойке. Я покрылся холодным потом. Иду, ноги ватными стали, за мной — начальство. И вдруг мне протягивают пакет с моими старыми кедами. Наш шеф, не стесняясь в выражениях, объяснил, что лучше бы я их выбросил в туалет. Последовав его совету, я их там, в аэропортовском туалете, и оставил.
Сели в самолет. Приготовились к взлету. Вдруг в салон входит служащий аэропорта… с моим злополучным пакетом в руках. И прямиком к нашему руководителю: «Возьмите! Это ваш баскетболист в туалете забыл». Шеф, бросив на меня уничтожающий взгляд, пытается объяснить, что, мол, Сушаку это уже не нужно. Но чиновник отстал от нас только после того, как я написал расписку. На русском языке…
Кстати, кедами Бредли я наслаждался недолго. Спустя год на чемпионате Вооруженных сил в Одессе кто-то их увел. Как я переживал! А еще больше мой тренер, ведь я создал ему проблему: обуть центрового в Союзе было архисложно. Ума не приложу, кому понадобился мой 49-й растоптанный! Таких ножек — раз-два и обчелся…
- Какую обувь вы сейчас носите?
- Стопы-то у меня так и остались недвижимыми. Так что могу ходить только в специальной протезной обуви, которую для меня изготовляют в Германии. Стоит такая пара недешево. Я безмерно благодарен всем людям, которые не остались в стороне от моих проблем. Особые слова благодарности президенту Федерации баскетбола Украины Зурабу Хромаеву и президенту моего любимого клуба «Киев» Александру Волкову. Знаете, ведь очень важно, попав в сложную ситуацию, быть уверенным, что ты не один. Вот и свой реабилитационный центр я создавал только с одной-единственной целью — помочь спинальным больным. Мы, инвалиды, к сожалению, сейчас государству не нужны…