Майор милиции посадил домочадцев под домашний арест и выдавал на семью из пяти человек семь гривен в день на питание. Нанося жене Татьяне и ее сыну Сереже многочисленные увечья, он запрещал им обращаться в больницу, а переломы рук и ног «лечил» сам, привязывая… дощечки!
Психологи, изучающие феномен семейного насилия, не устают удивляться этому парадоксу: оказывается, не только мучитель не может жить без своей жертвы, но и страдающая, униженная, доведенная до отчаяния женщина зачастую не в состоянии разорвать этих страшных уз. Что ею движет: страх, жалость, безоглядная любовь? В душе у Татьяны эти чувства скорее всего переплелись в какой-то немыслимый роковой клубок. За восемь лет совместной жизни с Юрием многие, видя, как страдает, как неузнаваемо меняется молодая женщина, пытались ей помочь. Но она родила своему мучителю двоих детей и до последней минуты верила в расхожую истину: «бьет — значит любит»…
Врач-терапевт днепропетровской горбольницы N 10 Елена Богданова как раз дежурила тем поздним вечером, когда бригада скорой помощи привезла эту пациентку. Почти невесомое тело — скелет, обтянутый кожей, — никак не могли удобно уложить на кровати: ноги и руки женщины были как-то неестественно вывернуты и сведены судорогой у подбородка. Только потом стало ясно, что лодыжка и кисть неправильно срослись после переломов, а застывшая поза свидетельствовала о том, что бедняжка, даже находясь без сознания, инстинктивно прикрывалась от удара.
- За свою многолетнюю практику подобного истощения я еще не видела, — вспоминает Елена Витальевна. — Пациентка была словно из концлагеря. Мы определили кахексию (истощение. — Авт. ) 3-4-й, то есть самой крайней степени тяжести, но, кроме этого, обнаружили на теле такое количество травм, синяков, рубцов, словно женщину пропустили через мясорубку. У нее даже челюсть срослась неправильно и нижние зубы лежали… плашмя (!) под языком(!), а верхние были все выбиты! Больная была неконтактна, в сознание не приходила, а когда невропатолог определил у нее закрытую черепно-мозговую травму, мы вызвали милицию…
Чтобы исхудать до такой степени, считают медики, нужно не просто недоедать, а как минимум несколько лет жить впроголодь.
- Не верилось, — продолжает Елена Витальевна, — что пациентку привезли из дома, где, по словам родственников, она жила с мужем и тремя детьми. Ей даже пришлось сбрить волосы на голове — расчесать свалявшиеся пряди было просто невозможно, к тому же у нее был педикулез, что тоже показалось очень странным.
Вначале врач решила, что женщине лет семьдесят. Каково же было ее изумление, когда выяснилось, что Татьяне через месяц должно исполниться сорок и она всего лишь три года назад родила дочку.
- Довести сам себя до такого состояния человек просто не способен, — вспоминает заведующая терапевтическим отделением Надежда Денисенко. — Она уже и есть не могла, и не говорила. Прежде чем перевести больную в неврологию с черепно-мозговой травмой, необходимо было вывести ее из состояния крайнего истощения, поэтому мы начали интенсивный курс лечения. Но у больной, очевидно, атрофировались внутренние органы, в том числе пищевод, поэтому она едва могла есть… Через три недели, несмотря на усилия врачей, пациентка умерла…
Основной причиной смерти Татьяны экспертиза признала закрытую черепно-мозговую травму, хотя были у нее и другие серьезные повреждения. Их перечень невозможно читать без содрогания: переломы 2-7, 3-5 и 9-11-го ребер справа, а также 2-7, 4-9 и 11-го ребер слева, травматическая деформация и перелом левого голеностопного сустава, травматическая деформация левого лучезапястного сустава, перелом левой лучевой кисти, перелом нижней челюсти, кровоподтеки в области лица и головы, верхних и нижних конечностей, кровоподтеки на груди, плечах, в лопаточных, подлопаточных и поясничной областях, на бедрах и голенях, перелом большого пальца правой руки, а также многочисленные рубцы, участки размягчения и поля опустошения в веществе головного мозга. Когда в больнице Таню обрили, подруга Лена насчитала на ее обезображенной голове 47 старых и свежих шрамов!
Таков был итог ее семейной жизни. Между тем, когда 30-летней продавщицей Таней заинтересовался молодой комендант Нагорного рынка, ей показалось, что она вытянула, наконец, счастливый билет…
Ее маму много лет назад убил сожитель, но 10-летняя Танечка не осталась одна. Дедушка с бабушкой, тетя и тетина дочь Зоя о сироте очень заботились. Таня жила у двоюродной сестры Зои, выучилась на товароведа и многие хлопцы заглядывались на высокую симпатичную девушку.
- Она такая хохотушка была, — вспоминает ее двоюродная сестра и опекунша Зоя. — Палец покажи — уже смеется. Даже когда любимый парень ее обманул и оставил беременную, я не помню, чтобы она отчаивалась. Мы ее все тогда поддержали: дедушка продал машину и купил ей с сынишкой полдомика почти в центре Днепропетровска, а потом и сам переехал из села, чтобы правнука нянчить.
После декрета Таня пошла работать на расположенный рядом завод шахтной автоматики — режимное предприятие, попасть на которое было не так-то просто. Маленький Сережка пошел в детский сад.
- Я еще какое-то время к ней по привычке с контрольными визитами наведывалась, — вспоминает старшая сестра, — но она уже крепко на ногах стояла и не любила, когда я в ее жизнь вмешивалась. У нас, в принципе, был только один повод для разногласий: Таня очень замуж хотела, а я советовала на этот раз получше присмотреться к человеку, чтобы опять не обжечься.
Тот момент, когда в Таниной жизни появился Юрий, Зоя пропустила. Помнит только, что, приехав к ней с маленьким Сережей, сестра объявила, что скоро выходит замуж. Вот только дата еще не согласована. «У тебя вроде нос перебит», — забеспокоилась тогда Зоя, но Таня отмахнулась: «В троллейбусе об ступеньку споткнулась».
Впрочем, на вопросы о свадьбе она отвечала чем дальше, тем неохотнее, хотя Зоя с мужем уже купили им в подарок роскошные одеяла. А потом у Зои умер отец, и она заехала за сестрой, чтобы забрать ее на похороны. «Ой, мне у Юры нужно спросить разрешения, — испугалась Таня. — Я потом подъеду». Но так и не приехала…
К тому времени Юрий, который был на пять лет моложе своей избранницы и уже успел развестись с первой женой, обосновался в Танином доме, состоящем из трех комнат, на правах хозяина и даже оформил здесь постоянную прописку. Уговорить невесту, без пяти минут жену, было несложно. Таня, добрейшее существо, запросто прописала здесь когда-то и свою подругу Люду Малышко, стоило той лишь попросить. Именно подруги и заметили, что с Таней не все ладно: то с синяком на лице придет на работу, то с выбитым зубом. Но когда кто-то из них попрекнул коменданта рынка, он в тот же день забрал Танину трудовую: «Она у вас больше не работает… »
Увидев Таню, пришедшую за покупками, меньше чем через год, они ужаснулись: все щеки женщины были в рубцах, губа надорвана, уши распухли. Зная крутой нрав бывшего коменданта, который к тому времени уже пошел в милиции на повышение, они сразу поняли, что с ней происходит. — «Таня, брось его, возвращайся на работу… » «Да у меня и документов нет никаких, все куда-то пропало», — ответила она обреченно.
Больше на рынке Таня не появлялась — за покупками теперь прибегал Сережа, подавая знакомым продавщицам список, составленный мамой.
Пока Таня не прописала любимого в своем доме, жили они неплохо — Юра даже подарил Сережке на день рождения свитер. А потом поздним вечером соседи услышали за стеной страшный детский крик и плач женщины. С этого дня ночные разборки стали регулярными, а Таня появлялась во дворе, пряча лицо. Хотя со временем скрывать синяки и раны становилось все труднее.
- У Татьяны с Юрием уже родился сын, когда я пришла к ней в гости, — рассказывает Зоя. — С трудом тогда узнала сестру. Она была страшно худая, с почерневшим лицом, на губе и ушах шрамы, на руках и ногах — синяки. «Он что, тебя бьет?» — стала допытываться. А она только головой качает: «Нет, что ты! Это я сама». В следующий раз мы зашли к ней с мамой, сидели пару часов — она даже чаю не предложила, хотя всегда была очень хлебосольной, не отпустит никого, пока не накормит. Когда Таня куда-то вышла, мама на кухню заглянула — Танечка же ей не чужая, выросла на ее руках — и прошептала мне на ухо: «Зоя, какой ужас, у нее холодильник совершенно пустой, наверное, они голодают… »
Уходя, Зоя сказала: «Нужна будет помощь, ты знаешь, что у тебя есть мы». И как в воду глядела. Под утро в их дом постучали. На пороге стояла Таня, по лицу из разбитой головы текла кровь, передних зубов не было, а когда Зоя сняла с сестры промокшую старенькую кофту, то ужаснулась: вся спина женщины была исполосована пряжкой от ремня. Только тогда та объяснила Зое причину своего молчания: «Если кому-то пожалуюсь, Юра грозил подбросить Сереже наркотики или патроны и посадить его в тюрьму».
Зоя заставила Таню снять побои и написать заявление в районную прокуратуру, но ходу ему в 2003 году почему-то не дали. Позднее муж показал Татьяне документы, изъятые в судмедэкспертизе, пригрозив: еще раз обратишься — убью. После этого их дом превратился в каземат: Татьяне было запрещено выходить на улицу, Сережу выпускали только на один час за продуктами, телефон глава семьи отключил, а подруг и родственников, подкрепляя угрозы оскорблениями, от дома отлучил.
- Сережа приходил ко мне за покупками весь в синяках, — едва справляясь с волнением, рассказывает бывшая Танина коллега Лариса, — губа и ухо у него были так изуродованы, что мальчишке пришлось бросить учебу в ПТУ. Он стыдился своего вида и уже не знал, как объяснить преподавателям эти травмы. Когда подавал мне листочек, где были перечислены покупки: 100 граммов сахара, 200 граммов гороха, пол куриной ножки, несколько картошин, маленький бурячок и морковка, литр молока, — я не могла поверить, что семью из пяти человек (у Тани от Юрия через год после сына родилась дочка. — Авт. ) можно этим накормить. Предлагала ему: возьми полкилограмма сахара, чтобы на несколько дней хватило. А он: «Папа разрешает только семь гривен в день потратить».
Ларисина сестра Лена живет на соседней улице. Как-то ранним утром ее разбудил стук в окно. На пороге стоял Сережа с разбитым в кровь лицом: «Тетя Лена, дайте две гривни, я вчера больше, чем надо, потратил на продукты». Оказалось, что Сережа купил больной маме, которая уже почти не вставала после побоев, 200-граммовую баночку сметаны. За что и поплатился…
На судебном процессе, который идет сейчас в Жовтневом суде Днепропетровска, адвокат бывшего милиционера, обвиняемого в нанесении тяжких телесных повреждений, попыталась пристыдить Сергея: «Как же ты позволял, чтобы твою маму при тебе избивали?» И вопрос этот мог бы показаться резонным, если не знать, каким был Сережа всего лишь год назад. В свои 19 лет он выглядел не старше двенадцати: рост 145 сантиметров и вес чуть больше 40 килограммов. Постоянно голодный, избитый и запуганный парнишка ни физически, ни морально не мог противостоять коренастому, крепко сбитому, тренированному мужчине.
Кстати, свой спортивный снаряд — металлическую трубу с дисками — Юрий как раз и использовал в качестве орудия пыток: сняв груз, бил этой трубой и жену, и пасынка, ломая кости. Дослужившийся до майора одного из управлений областной милиции, Юрий, видно, был еще и неплохим психологом, потому что всю семью держал в страхе. Таня молчала, потому что боялась за Сережу, Сережа опасался, что его жалобы усугубят и без того нелегкую мамину жизнь. К тому же самые страшные увечья наносились женщине в тот период, когда, спасаясь от расправы, парнишка убегал из дома.
Прятаться у друзей или тети Зои он уже боялся. Отчим был опытным сыщиком. К тому же пригрозил: у кого тебя найду — тому тоже будет плохо. Поэтому с мая по август прошлого года Сережа жил в одном из компьютерных клубов. Что происходило в это время в его доме, страшно даже представить.
- Криков я уже не слышал, — рассказывает сосед Владимир Иванович, — но однажды увидел, как Таня выползла на коленях на крыльцо. Нога у нее была загипсована, лицо в синяках. Я бросился к ней, а она еле-еле смогла произнести: «Все в порядке, мы сами разберемся». Через пару дней я спросил у Юры, что с Татьяной. А он в ответ: «Ее здесь вообще нет, она с детьми в селе у моей мамы». Я только потом узнал, что, сломав ей ногу, он сам наложил какие-то дощечки, загипсовал, но кость пошла в сторону, так и срослась…
Владимир Иванович пару раз пытался вызвать милицию, но приехавшему наряду Татьяна отвечала: «У нас все хорошо… »
- Подобное поведение психологи вполне могут объяснить, — комментирует феномен семейного насилия сотрудник днепропетровского «Женского информационно-координационного центра» Павел Власов. — У постоянно унижаемой, избиваемой женщины вырабатывается так называемый синдром приобретенной беспомощности — через какое-то время она уже неспособна сопротивляться.
По мнению специалистов этого центра, камнем преткновения в борьбе против семейных тиранов является статья 27-я Процессуально-уголовного кодекса, которая гласит, что уголовное дело в подобных случаях можно возбудить только по заявлению потерпевшего, лично поданному в суд. Если такого заявления нет, то досудебное следствие вообще не проводится.
… Когда Юрий все-таки нашел Сережку после шестимесячного отсутствия и пригнал его домой, мама уже не вставала и не говорила. Двухлетняя дочка тоже еще не ходила — у пролежавшей два года в коляске девочки были до такой степени искривлены ножки, что врачи, которые ее осматривали позднее, опасались, что кости придется ломать и складывать заново.
- Я снял у мамы гипсовую повязку, — рассказывает Сережа, — а там дощечки уже вросли в ногу и… черви под ними копошились!! Вызывать врачей отчим не позволял, поэтому я сам, как мог, ее лечил, делал массаж, пытался сажать, но она уже не могла сидеть, а кость на ноге не срослась и выпирала из-под кожи.
- Я покупал самую дешевую колбасу, — рассказывает парень, — а мама уже могла есть только жидкое, у нее челюсть неправильно срослась. С трудом заставлял ее съесть несколько ложек супа или молочной смеси.
- В октябре он постучал ко мне в дверь весь избитый, — рассказывает живущая по соседству Танина подруга Лена. — Смотрю, у него вся голова и шея чем-то исколоты. Я-то думала, что Тани нет дома — у них и свет не горел, и телефон не отвечал. А когда узнала, что она не встает и не говорит, повезла Сережу к Зое.
Оказалось, что у отчима пропало шило и он, отверткой, стал бить Сережу по голове. В тот момент, когда отчим вышел во двор, Сережка выскочил в окно. Целый день он прятался, а вечером пришел к соседке.
Когда Зоя с мужем и Лена приехали к Таниному дому, дверь была открыта. Татьяна безучастно лежала на кровати, поджав к подбородку ноги и закрыв руками лицо. Завернув легкую, как пушинка, сестру в одеяло, они отнесли ее в приехавшую машину скорой помощи. «Она что, жива?» — удивилась врач, увидев пациентку. В тот момент подъехал Юрий. Он сразу понял, что происходит, потому что, развернув машину, рванул прочь. В больницу к Тане он явился только через две недели, когда, узнав о происшествии, его задним числом (правда, по собственному желанию) уволили из милиции. К слову, организацию похорон Татьяны взяли на себя бывшие коллеги Юрия.
В октябре 2004 года прокуратура Жовтневого района, а в январе нынешнего года и областная прокуратура возбудили против бывшего майора милиции уголовное дело по ст. 121 ч. 1 и 2 УК Украины
Все свидетели, проходящие по этому беспрецедентному делу, опасаются говорить с прессой: а вдруг этого оборотня оправдают? В своем доме Сережа боится появляться, и Зое пришлось самой восстанавливать его документы, получать паспорт, прописывать. Что тоже наводит на размышления. Ведь накануне смерти Татьяны при непонятных обстоятельствах умерла и прописанная здесь Танина подруга Люда Малышко. А поскольку Сережа в собственном доме прописан не был, то единственным хозяином квартиры оставался Юрий. Не хочется верить, что разыгравшаяся трагедия была просто изуверским сценарием по завладению жильем… Но на мысль об этом наводит тот факт, что свою квартиру майор продал, купив за эти деньги машину.
- Мы завешивали одеялами окна и прятали Сережу, боясь, что он явится, — рассказывает Зоя. — Сейчас племянник немного отошел от этого ужаса, за год подрос на 27 сантиметров и поправился на 15 килограммов. Да и маленькие детки — сыночек и дочка, которые находятся сейчас в детдоме, понемногу приходят в себя. Как сложится их жизнь, будет зависеть от решения суда. Но даже если их отца оправдают, на что он явно рассчитывает, дети рано или поздно увидят фотографию своей мамы, сделанную в больнице. Невесомое старушечье — кожа и кости — тело, покрытое синяками и шрамами, обритая голова в рубцах, обезображенное лицо.
P. S. Автор благодарит Днепропетровскую областную прокуратуру за помощь в подготовке материала.