40 дней назад ушел из жизни известный радиоэколог, ликвидатор последствий катастроф в Челябинске-65 и на Чернобыльской АЭС
В Чернобыль доктор биологических наук, профессор Николай Архипов приехал в мае 1986 года, в самый разгар катастрофы, вместе с сыном Андреем, тоже радиоэкологом, до этого работавшим в Обнинске.
Николая Павловича — богатырского роста мужика с интеллигентской бородкой — за крутой нрав и резкие суждения многие побаивались. Характер свой он ковал не в кабинетной тиши. Еще на целине его, недавнего выпускника Тимирязевки, ставшего организатором МТС, а затем — директором совхоза, бандиты проигрывали в карты, а нечистые на руку чиновники пытались упечь в тюрьму. Не раз Николая Павловича пытались убрать и из Чернобыля.
- Несколько лет назад Николай Павлович с юмором вспоминал, как из-за чернобыльских грибов, съеденных им перед поездкой в США, на американском ядерном предприятии, куда он приехал, сработала противорадиационная сигнализация, был большой переполох. Уж не грибочки ли стали причиной тяжелой болезни печени?
- Сложный вопрос, — говорит кандидат биологических наук Андрей Архипов, сын ученого. — Отец был довольно крепким человеком, не дожил одной недели до 72 лет. А вот четверо моих одноклассников на моей родине на Южном Урале, где после аварии на Челябинске-65 радиации хватало, не дожили и до сорока.
Хотя в полемике с теми, кто, на его взгляд, преувеличивал опасность радиации, отец приводил тоже любопытный факт: многие японские хибакуси — люди, выжившие после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, прожили дольше своих ровесников из чистой местности. Значит, радиацию можно победить? Или свести к минимуму ее вред?
У него в последний год пошаливала печень. Прооперировали острый холецистит, обнаружили даже признаки цирроза. «Так это обычные болезни выпивохи!» — шутил отец. Он не чурался застолий, любил повеселиться, мог прилично выпить и не пьянеть. Думаю, папа мог прожить дольше, если бы злокачественную опухоль обнаружили вовремя, хотя бы во время операции…
О настоящем диагнозе он не знал. Возможно, догадывался. Но не хотел нас с сестрой расстраивать. И держался мужественно. За несколько месяцев до смерти отца умерла мама, тоже от рака. До пенсии она работала врачом-радиобиологом, изучала влияние на организм радиационного облучения. Ему стало трудно без нее…
Чувствуя, что слабеет, отец с присущим ему педантизмом сделал последние распоряжения. Помнил, что где лежит дома, на работе.
- Память, кстати, у Николая Павловича была прекрасная, — говорит заместитель директора НИИ гражданской защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций техногенного и природного характера Лидия Логинова, бывший начальник отдела радиоэкологии и рекультивации земель Чернобыльского научно-технического центра, руководителем которого был профессор Архипов. — Однажды в Чернобыле он потерял очень важную записную книжку. Расстроился. Мы с товарищами начали утешать его, предложили помощь в поиске. А он говорит: ладно, бери, Лида, чистую книжку. Прилег на диван, закрыл глаза и по памяти постранично начал вспоминать номера телефонов друзей, сослуживцев и даже людей, с которыми давно не общался. Так мы восстановили практически всю книжку!
- Николай Павлович очень гордился своими подопытными — быком Ураном, коровами Альфой, Бетой и Гаммой. Когда-то в суматохе эвакуации их бросили хозяева, жившие неподалеку от станции. Рогатая компания около года бомжевала по лесам, пока их, почти одичавших, не отловили ликвидаторы…
- Да, животные стали обитателями опытного хозяйства в Новошепеличах, в трех километрах от ЧАЭС. Уран и его подруги получили приличные дозы облучения, перенесли страшный стресс — потерю хозяев, привычного образа жизни. Им досаждали волки.
Но в условиях вивария, отъевшись, отоспавшись, Уран начал усиленно и успешно заниматься продолжением рода. Через некоторое время у него и его подруг пришли в норму формула крови, другие показатели, у Альфы, Беты и Гаммы начали рождаться симпатичные здоровенькие телята! Шли годы, Уран, его сыновья и внуки увеличивали стадо.
Уран же прожил 18 лет, дольше, чем живут его сородичи на чистых территориях, и умер естественной смертью, от старости. Никаких болезней вскрытие не показало.
- В чем же причина такого парадокса? Ведь животных далеко не всегда кормили травой и сеном с чистых территорий?
- Разумеется. Но Архипов обнаружил, что в наиболее загрязненной пятикилометровой зоне, возле реактора, трава и прочие растения зачастую «чище», чем за полтыщи километров отсюда, на родине Николая Павловича в Тульской области. Причина проста: вблизи реактора выпали такие формы радионуклидов, которые не растворяются в воде и потому не попадают в растения.
В восстановленном после аварии теплично-парниковом хозяйстве ЧАЭС на околице Припяти Архипов выращивал на грязном грунте совершенно чистые овощи, которыми с аппетитом хрустел на глазах изумленных гостей. А дамам дарил выращенные здесь же совершенно чистые цветы! В то же время более легкие и растворимые в воде частички, содержащие цезий, летели в дни аварии вместе с горячими потоками воздуха, подхваченные ветрами, за сотни и тысячи километров.
Николай Павлович верил в способность природы самовосстанавливаться. Вскоре после аварии в зоне расплодилось великое множество диких кабанов, зайцев, лисиц, волков, прочего зверья. Людей ведь не стало!
Когда же здесь появились птицы, которых давно можно было увидеть разве что в Красной книге, Николай Павлович Архипов и вовсе пошутил: «Чтобы защитить природу от вмешательства человека, надо чаще устраивать ядерные аварии… » Он мечтал часть зоны превратить в заповедник.
Как ни странно, к атомной энергетике Архипов относился положительно, считал ее самой чистой отраслью промышленности — она ведь выбрасывает только водяной пар. А человечество значительно больше страдает от автомобильных выхлопов, различной химии и тепловых станций, выбрасывающих в атмосферу чуть ли не всю таблицу Менделеева.
Да он был зеленее любого «зеленого»!
- Как Архипов отнесся к смерти академика Легасова, покончившего с собой ровно через два года после катастрофы — 27 апреля 1988 года?
- Переживал, конечно. Но не осуждал и не обвинял в малодушии. Архипов сам в зоне насмотрелся такого… И глупости, и равнодушия, и бесхозяйственности. Например, кому-то понадобилось захоронить так называемый рыжий лес неподалеку от ЧАЭС и города Припять. Еще во времена ликвидации последствий аварии на Челябинске-65 была разработана достаточно простая и эффективная технология захоронения большого количества загрязненных деревьев: их надо было спиливать, укладывать прямо на подстилку, оказавшуюся прекрасным гидроизолятором, в штабеля, засыпать песком и засевать эти бурты травой. Еще лучше — сверху засыпать торфом. Он сам быстро зарастает травой. За такими курганами легче наблюдать, брать пробы. Но, ознакомившись с этим вариантом, руководители зоны сказали, что это… слишком дешево! Армии вон сколько нагнали, а она сидит без дела. Начали рыть при помощи инженерной техники огромные ямы-траншеи, которые быстро заполнялись грунтовыми водами. Бросали в эти лужи зараженные деревья и зарывали. И это в бассейне Припяти, питающей водой Днепр и пол-Украины! Через годы могут случиться серьезные неприятности!
Упорство, с каким Архипов и его единомышленники отстаивали свою позицию, не нравилось некоторым привыкшим безоговорочно командовать начальникам. Однажды его даже сняли с должности. И тогда Николай Павлович сел в собственную черную «Волгу», одну из первых «двадцатьчетверок», купить которую ученому как «передовику производства» посодействовал сам министр среднего машиностроения трижды Герой Социалистического Труда Ефим Славский, и поехал в Москву, к заместителю председателя Совета Министров СССР Геннадию Ведерникову, возглавлявшему правительственную комиссию по Чернобылю. Ночь ехали. Утром грязную машину, несущуюся по Красной площади в Кремль, остановили милиционеры. Но к Ведерникову мы попали, и он восстановил справедливость.