Харьковский драматический театр спектаклем «Один день Ивана Денисовича» открыл знаменитый фестиваль в Вене
Чертовски приятно, когда о твоей стране говорят не только в связи с Чернобылем или Андреем Шевченко, а еще и потому, что мы поем лучше всех в Европе и делаем блестящие театральные постановки. Украинский режиссер Андрей Жолдак, за которым шлейфом тянутся скандалы, в который раз заставил вздрогнуть театралов. На сей раз самых изощренных, избалованных и капризных -- зрителей 53-го Международного венского музыкально-театрального фестиваля, одного из самых престижных форумов в мире.
Украинский театр был приглашен на Венский фестиваль впервые. Более того. Постановкой Андрея Жолдака «Один день Ивана Денисовича» Харьковский академический драматический театр имени Т. Г. Шевченко открывал фестиваль, который продлится до конца июня и представит театры более чем из 50 европейских стран. В Украине трудно кому-либо из ныне здравствующих театральных режиссеров поспорить с Андреем Жолдаком в умении преподнести себя и свою постановку иностранным продюсерам. Не говоря уже о просто феноменальной работоспособности и упорству генерального директора и художественного руководителя театра. Представителей фестиваля, остановивших свой выбор на «Одном дне… », не остановило ни довольно вольное трактование текста Солженицина, ни шоковая постановка Жолдака. Как известно, сам Александр Исаевич сначала проклял спектакль, а потом его же благословил. В общем, «Один день… » как нельзя лучше вписывался в фестивальную программу под названием «О поэзии, морали и других парадоксальностях»…
В Вену труппа театра во главе с Жолдаком прибыла после очередной премьеры в Харькове. Спектакль Гольдони «Венеция», который идет четыре часа при полупустом зале (всего 120 зрительских мест), стал очередной «бомбой» Жолдака, заложенной под классический театр. Спектакль уже приглашен на театральный фестиваль в Сибиу (Румыния), который и откроется этой пьесой 5 июня. А в июле в Харькове состоится еще одна премьера -- «Ромео и Джульетта». Жолдак пока не раскрывает все свои замыслы. Но судя по тому, что в театре срочно монтируются декорации, большая часть которых -- скульптурные композиции, а на сцене репетируют… проститутки, от Шекспира мало что останется…
Венский фестиваль -- событие кулуарное. Столица Австрии не пестрит афишами с названиями театров и спектаклей, нет рекламы на телевидении. Тем не менее билетов на приглашенные на фестиваль спектакли не достать. Они раскупаются за полгода вперед и считаются одними из самых желанных подарков на Рождество. Кстати, на спектакль Жолдака тоже пришли так называемые старожилы фестиваля. Муж и жена, которые вот уже двадцать лет из года в год не пропустили не одного спектакля. Они и выделялись среди зрителей. Он -- в строгом черном костюме, белоснежной рубашке с бабочкой. Она -- в изящном платьице с театральной сумочкой в руках. Скромно, но со вкусом…
Церемония открытия Венского фестиваля обставляется весьма шикарно. С торжественными речами возле городской мэрии, знаменитыми гостями, фейерверками и банкетом. Роскошный старинный зал ратуши венской мэрии с хрустальными люстрами и позолотой на стенах вмещает более тысячи гостей. Все они рассаживаются за столиками и под музыку оркестра наслаждаются изысками австрийской кухни. Рекой льется пиво, белое и красное вино. Правда, дам в вечерних туалетах и кавалеров в смокингах там нет. Гости одеты весьма демократично, а под конец банкета многие и вовсе пускаются в пляс. В общем, никаких запретов. Украинские актеры приехали на банкет в числе последних, ближе к полуночи. В этот же день играли спектакль «Один день Ивана Денисовича». Об успехе украинской постановки уже были наслышаны, поэтому Жолдак, только появившись в зале, сразу же был атакован несколькими иностранными продюсерами. Особое рвение проявил продюсер одного из испанских театральных фестивалей, пригласивший Жолдака с постановками к себе.
Площадка для спектакля Андрея Жолдака «Один день… » была выбрана за полгода до начала фестиваля. Андрей со своим продюсером Екатериной Жолдак специально прилетал в Вену накануне Рождества, чтобы посмотреть предлагаемое австрийцами место -- заброшенный цех одного из промышленных заводов в пятнадцати минутах езды на метро от центра города. Площадка, ранее никогда не использовавшаяся для театральных постановок, Жолдаку понравилась. Более того, уже после четвертого спектакля Андрей признался, что многие вещи, которые он ставил специально для венской сцены, он бы с удовольствием перенес в Харьков.
В Вене «Один день… » играли четыре дня. Декорации строили неделю. Из Харькова прибыли две фуры, груженные железными решетками, деревянными ящиками и табуретками. Кстати, и ящики, и табуретки -- дело рук заключенных одной из украинских колоний. Небольшие, на коротких ножках табуретки служили местами для зрителей. Коробки по ходу пьесы актеры разбрасывали по сцене. На каждом спектакле актеры съедали пятьсот вареных яиц, затем расплевывали их по сцене и разбивали о стену тысячу сырых. Сцену с сырыми яйцами Жолдак придумал в Вене. Небольшого роста, щупленький, совершенно голый актер Григорий Штаркман забирался на стульчик и, робко прикрываясь медным тазиком, отражал летящие в него сырые яйца. Когда сил отражать удары уже не было, он поворачивался к зрителям, пардон, задом и принимал «расстрел» как должное. На следующий после премьеры день Григорий ходил с огромным фингалом под глазом. «Бросить яйцо ведь можно по-разному», -- сказал он, немного смущаясь. У зрителей эта сцена вызвала шок. Впрочем, как и многие другие. Пуритане австрийцы не привыкли к столь экстремальным спектаклям. И тем не менее на каждом спектакле -- аншлаг! В финале зрители начинали громко стучать ногами об пол, что говорит о высшем признании спектакля и режиссера.
После премьеры за кулисами был устроен прием. На нем была артистический директор департамента драмы Мария Циммерман, признавшаяся, что спектакль ее просто потряс! Среди гостей был и посол Украины в Австрии Владимир Огрызко. На следующий день он принимал Андрея Жолдака и ведущих актеров харьковской труппы в посольстве. Кстати, расположенном в одном из самых шикарных районов Вены, в роскошном особняке девятнадцатого века. На следующий день после премьеры в ведущих венских изданиях появились рецензии на спектакль украинцев. Жолдака называли гениальным режиссером, а материал Солженицына -- сложным и непонятным. Но публика и критики были в восторге! Некоторые приходили на спектакль по нескольку раз. Пожалуй, такой же интерес вызвал лишь известный польский режиссер Кристиан Лупа, приехавший в Вену со спектаклем «Отношения Клары». «Это была классическая театральная постановка, -- сказал Жолдак, приглашенный на премьеру поляка в качестве почетного гостя. -- Безусловно, Лупа -- величина, но… мне было немного скучно».
Труппа Андрея Жолдака на венском фестивале была одной из самых многочисленных. 31 актер и обслуживающий персонал. Не считая верной собаки Жолдака лабрадора Фанни, всюду следовавшей за хозяином по пятам. В Вену приехала жена Андрея, актриса Театра имени Ивана Франко Виктория Спесивцева с сыновьями Яном и Адамом. Сразу после гастролей дети вместе с няней отправились отдыхать в Болгарию.
Три дня до премьеры актеры репетировали на новой площадке. В гостиницу возвращались не раньше 12 часов ночи. Кстати, по условиям фестиваля, гостиница, в которой живут актеры, должна находиться не более чем в пяти минутах ходьбы от места сценической площадки. Так что времени на осмотр достопримечательностей и прогулки по Вене у харьковчан практически не было. Единственное место, куда актеры приехали в полном составе, -- дом, в котором жил знаменитый украинский режиссер Лесь Курбас. «Мы сделали очень важное дело, -- сказал Андрей Жолдак. -- Сняли проклятие, наложенное на наш театр женой Леся Курбаса Валентиной Чистяковой». Известно, что, уходя их харьковского театра, актриса прокляла его. Многие с этим связывают застойные времена в театре, где каждые три года менялся главный режиссер. Харьковчане принесли к дому Курбаса, где есть памятная табличка, букеты сине-желтых астр и… попросили прощения.
«Думаю, что теперь у нашего театра все будет хорошо, -- с надеждой сказал «ФАКТАМ» Андрей Жолдак. -- Честно говоря, я хотел бы подписать контракт с театром еще на два года. Меня подкупают артисты, которые дают мне большой кредит доверия. Сегодня они могут сыграть ВСЕ, что я попрошу. Скажи я, что завтра мы будем репетировать с крысами и для этого надо войти к ним в клетку, они это сделают. Актеры уже «испорчены» мной. Я начинаю с ними репетицию со слов: «Если вам не нравится режиссер, поднимайтесь и уходите». Раньше уходили многие, теперь -- ни один. Как говорил знаменитый Немирович-Данченко: «Актеры -- большие дети. Но сукины дети… » И это правда.
-- Ваши мастер-классы действительно называются «Как убить артиста»?
-- Да! По-моему, очень точное название. Я даю мастер-классы во всех странах, где ставлю спектакли. В контракте сразу оговаривается, что сначала я десять дней занимаюсь с актерами. Только после этого мы можем ударить по рукам. Это дает артисту шанс уйти от меня. Я, собственно, и хочу, чтобы он ушел. Делаю для этого все возможное. А вот если он остается, тут уж мы отправимся с ним в путешествие. Я знаю 33 способа, как убить артиста. Ставил в Москве «Чайку» со звездами кино. И из 30 актеров после моего мастер-класса ушел лишь один. Главное для меня -- работать честно. Это как в любви. Нельзя обманывать. Надо прямо говорить: «Я тебя хочу… »
-- У вас всегда с актерами взаимная любовь?
-- Хочу надеяться, что да. Вот со зрителями проблемы бывают… Особенно тяжело было вначале в Харькове. Там зрители воспитаны на архаичных спектаклях, игравшихся многие годы подряд. Я стал все это ломать. И в мой театр начала приходить думающая публика, эдакий андеграунд. Многие из них раньше вообще не ходили в театр, а теперь смотрят спектакли по нескольку раз. И тем не менее я чувствую, что многие в Харькове меня не принимают. Говорят, что я убиваю украинский театр, служу американской разведке… В общем, жизнь, как спектакль. Причем довольно нестандартный.
-- То есть жолдаковский…
-- На самом деле я прошел очень жесткую школу обучения. Сначала у известного российского режиссера Анатолия Васильева. Мы жили, как монахи, в маленькой комнатке, Васильев запрещал нам контактировать с Москвой, выходить на улицу. Его метод -- психическое нагнетание. Мне повезло, что после Васильева я попал в Варшаву к Кшиштофу Занусси, полностью западному человеку. Он учил нас совершенно по-другому. И во мне соединились Восток и Запад. Плюс фильмы гениального Сергея Параджанова, оказавшие на меня очень сильное влияние.
Я сторонник театра для избранных. Не для массового зрителя. Это слишком элитарное, локальное искусство. Для всех -- кино, телевидение, но не театр…
-- Чем дальше собираетесь шокировать публику?
-- Сейчас меня интересует тема чумы в большом городе. Как эта страшная болезнь входит в дома и опустошает их. Возможно, я буду ставить этот спектакль в одном из старейших и знаменитейших театров Берлина «Фольксбюне».
P. S. Сразу же после успешного показа на венском фестивале Андрей Жолдак поехал в Германию. На фестиваль визуального театра в Бохуме Харьковский театр привез «Месяц любви» по Тургеневу. Говорят, опять успех…