Через полвека отца--остарбайтера разыскала в Украине его дочь -- жительница Австрии Кристина Цубер
Письмо из Посольства Австрии в Украине на имя 80-летнего Мусия Яцкова пришло в село Терешки Барского района Винницкой области, когда адресат лечился в больнице после перенесенного инсульта. И даже когда Мусия Марковича выписали из больницы, родные еще некоторое время не решались отдать ему письмо, пытаясь уберечь от волнений. В этом необычном послании сообщалось о том, что Мусия Марковича давно разыскивает семья проживающей в Австрии Кристины Цубер. И жена Надежда Фоминична, и дети знали, что Кристина -- дочь Мусия Марковича, родившаяся сразу после войны. Собрав родню, глава семейства сказал, что очень хотел бы повидаться с дочерью. Родные его поддержали и пригласили Кристину в Терешки…
18-летний Мусий дважды убегал из фашистской неволи, а в третий раз это ему не удалось. В июне 1942-го грязный товарняк увозил его вместе с другими парнями и девушками в Германию. Несколько суток через Польшу и Чехословакию они ехали без еды и воды. А на так называемом разбивочном пункте в Вене Мусия вместе с другими самыми сильными и выносливыми парнями отобрали для работы на австрийских шахтах по добыче каменного и бурого угля. На тяжелую, изнурительную работу.
-- Сначала трудился на угольных шахтах небольшого австрийского городка Виссенау, -- вздыхает Мусий Маркович. -- Потом на шахтах по добыче магнезита -- камня, из которого изготавливают огнеупорный кирпич. Был и лебедчиком на слюдяной шахте. Понемногу освоил другие шахтерские профессии -- подрывника породы, бурильщика, крепежника. Как только война закончилась, тут же отослал письмо в сельсовет в Терешки с просьбой, чтобы кто-нибудь из родных откликнулся. Я даже не знал, остался ли кто в живых после этой страшной войны…
Увы, напрасно он надеялся получить весточку из дома.
-- Позже узнал, что родные боялись преследований и поэтому не писали мне, -- продолжает Мусий Маркович. -- А я, полагая, что никого из них уже нет в живых, продолжал работать на шахтах. Жил на квартире у молодой женщины с тремя маленькими детьми, муж которой погиб на фронте. Я очень любил ее детей -- общаясь с ними, хорошо выучил немецкий. Как-то Антония позвала меня дров нарубить, и я с удовольствием помог женщине. Потом в ее доме нашлась и другая работа. В благодарность она стирала мои рубашки, приглашала на обед. Так и сошлись…
Вскоре у нас родилась малышка Кристина, и я очень обрадовался, что у меня есть дочь. Увы, наши отношения с Антонией не сложились, и я переехал в Германию. Но постоянно посылал маленькой Кристинке посылки с детскими вещами и сладостями. В то время уже имел возможность покупать дочери подарки, за работу мне платили неплохо. И хоть свыкся с работой на шахте и подружился со многими из местных, все равно чувствовал себя в этой стране чужим. Домой тянуло, в Украину.
Перед возвращением на родину Мусий заглянул к Антонии, чтобы попрощаться с ней и дочерью. Вспоминает, как нарядился в модный шерстяной костюм, который выменял у какого-то поляка за часы. Двухлетняя Кристинка была очень беспокойной, никак не могла усидеть у отца на руках. Так и сфотографировали его с плачущей дочкой… Уже дома, в Терешках, когда время от времени рассматривал маленький черно-белый снимок, чудилось ему, что Кристина плачет где-то совсем рядом…
Родным о дочери рассказал лишь со временем. Мать запричитала: как же живется бедной девочке без отца? Каждый день она молилась за здоровье внучки, которую так никогда и не увидела. А тем временем Мусий решил уехать из села. Так уж случилось, что многие односельчане воспринимали его как предателя -- из-за того, что после войны он несколько лет оставался на чужбине. Поэтому Мусий уехал по комсомольской путевке на шахты Донбасса, но долго там не продержался -- привык работать по-другому. За то, что отказался от работы на шахте, его осудили на месяц исправительных работ на стройке. Потом в поисках работы исколесил всю Украину, а со временем опять вернулся в Терешки и устроился разнорабочим в местный колхоз.
Как-то в сельском клубе на танцах приглянулась ему красавица--односельчанка Надя с маленьким сынишкой на руках. Вечером, провожая их домой, Мусий взял маленького Мишу на руки. Мальчонка тут же прильнул к крепкому мужчине и назвал… папой. Мусию даже не по себе стало: как мало надо ребенку, чтобы почувствовать себя счастливым. Маленький Миша быстро привязался к Мусию, ведь теперь молодой мужчина частенько захаживал к ним в дом. А вскоре они с Надей стали жить вместе…
Они построили хату, еще троих детей воспитали -- сына Мусия, дочерей Нелю и Аню. Надежда работала дояркой в колхозе, Мусий -- разнорабочим. Как-то Мусий Маркович неосторожно высказался, мол, вот бы к их веселой ватаге еще и Кристину, но, заметив, как вспыхнула жена, замолчал. Мусий знал, что жена ревновала его к прошлой жизни в Австрии. И радовался, когда порой она сама, после того как испечет пирожки или приготовит вкусный борщ, довольно улыбалась и замечала, что всей родне хватило бы места за их столом.
-- Недаром говорят, что всему свое время, -- продолжает Мусий Маркович. -- Иногда Надежда спрашивала меня, не болит ли у меня сердце за дочь, которую я оставил. В такие моменты был благодарен жене за чуткость. Наблюдая, как быстро растут наши с Надеждой дети, я вспоминал о Кристине. Но о том, чтобы увидеться с ней или просто написать письмо, можно было только мечтать. Ведь Советский Союз долгое время был изолирован «железным занавесом». Советским людям не разрешалось выезжать в капиталистические страны, и письма туда не доходили. К тому же я не знал, сумеет ли Кристина понять, почему мы расстались с ее матерью. Даже после того, как мне стало известно, что дочь ищет меня, не поверил, что это действительно моя Кристина. Вот и отослал по указанному в письме адресу фото с девочкой на руках. В ответ Кристина прислала мне старые послевоенные снимки, на которых был я. Сомнений не осталось: Кристина -- моя дочь…
-- И я, и мои братья и сестра с детских лет знали, что в Австрии живет наша сестра -- старшая дочь отца, -- рассказывает Анна, младшая дочь Мусия Марковича и Надежды Фоминичны. -- Фотография отца с маленькой девочкой на руках всегда висела в комнате на стене вместе с другими семейными снимками. Правда, расспрашивать у отца о Кристине никто из нас не решался, это была закрытая тема. Лишь иногда отец сам рассказывал о том, что испытал в годы войны и в послевоенное время и упоминал о своей старшей дочери.
Именно мне поручили встретить Кристину, которая должна была приехать в Винницу со своими взрослыми сыном и дочерью и другом семьи Арно. Понимала, что Кристина имеет такие же права на отца, как и все мы, но перед встречей очень волновалась. А, увидев ее, изумилась: она поразительно похожа на мать отца, недавно умершую бабушку Иру, чуть-чуть не дожившую до ста лет! Как оказалось, и меня она сразу узнала -- мы с ней оказались очень похожи. Так легко и быстро сошлись, как будто всю жизнь знали друг друга. Все вместе мы сели в микроавтобус и поехали в Терешки. Чувствовалось, что Кристина волнуется перед встречей с отцом, и я всю дорогу пыталась ее подбодрить. Когда же она взяла крепкие, огрубевшие от сельской работы руки отца в свои, все мы расплакались…
-- Меня больше всего поразило то, что муж разговаривал с гостьей по-немецки, ведь по-русски она понимала только «здравствуйте» и «спасибо», -- говорит Надежда Фоминична. -- Это ж надо, столько лет прошло, а они с Кристиной хорошо понимали друг друга и обходились без переводчика! Кстати, и ко мне Мусий порой обращался по-немецки -- тогда, когда был чем-то сильно рассержен. Наверное, те слова были не очень приятными, вот и говорил их по-немецки, чтобы я не могла ответить ему тем же.
Муж был так взволнован встречей, что даже забыл представить Кристине и ее детям меня и наших четверых детей, которые приехали на эту встречу. Позже за него это сделала наша младшая дочь Аня. А Мусий объяснил, что очень растерялся, вот и забыл о главном. Во время его оживленного разговора с Кристиной я спросила переводчика Арно, о чем они щебечут. Он ответил, что их переполняют чувства и передать словами это невозможно. Когда начали вспоминать старые немецкие песни, муж даже подсказывал гостям слова. Чудеса, да и только! Раньше я видела у него какие-то немецкие книги, но считала, что он не может их прочесть. Однако, видимо, он потихоньку тренировался в немецком, как будто знал, что дочь его обязательно разыщет!
Отведав украинского борща и вареников, австрийские внуки дедушки Мусия решили прогуляться по селу. Их поразило, что дороги в селе плохие, а у некоторых хозяев заборы совсем ветхие. Тем временем Кристина рассказывала отцу, что, занявшись его поисками, побывала на многих шахтах Австрии и Германии. И даже привезла с собой красочно иллюстрированный журнал об этих шахтах. На одном из фотоснимков Мусий Маркович узнал своего руководителя и рассказал Кристине, как заботился тот о нем, узнав, что из-за нарыва на пальце у Мусия возникла угроза заражения крови и он лечится в местной больнице.
Кристина призналась: братья и сестры, зная, что ее отец русский, относились к ней недружелюбно. В 16 лет она выскочила замуж, у нее уже трое взрослых детей. Старший Ирвин -- зубной протезист, Мариетта -- финансист, живут они в Вене. Еще одна дочь работает в криминальной полиции в Бонне. А вот мама, Антония, умерла несколько лет назад. Кристина, которую Мусию Марковичу привычнее называть Хрыстей, сказала, что в свои восемьдесят лет папа выглядит молодцом. Старость берет свое, пожаловался отец. И ноги уже не те, и слышит хуже. Кристина пообещала ему прислать хороший слуховой аппарат и все необходимые медикаменты. Обещание свое она сдержала.
-- Мама рассказывала мне об отце только хорошее, -- заметила Кристина Цубер. -- Она не скрывала своего сожаления, что рассталась с ним. А теперь я счастлива, что мы встретились и так быстро сошлись, будто никогда не разлучались…
-- К моим десяти украинским внукам и двум правнукам добавились еще три внука и два правнука австрийских -- вот какой я богатый дед! -- радуется Мусий Маркович. -- И с Кристиной, и с ее детьми мы подружились. Вот приглашают меня в гости, но, к сожалению, здоровья нет. Так что пока переписываемся. Я пишу по-немецки и, если какое-то слово подзабыл, отыскиваю его в словаре. А вот Кристина пишет мне и по-немецки, и по-русски, она начала изучать русский язык…