Начав с нескольких солдатских пуговиц, киевляне братья Шереметьевы собрали одну из богатейших коллекций в Украине, посвященных Крымской войне. Вчера открылась выставка, где впервые демонстрируются более 4 тысяч редчайших экспонатов коллекции
«Собирать старинное оружие, украшения, монеты начал еще наш отец. Кстати, они с мамой создали первую экспозицию широко известной «Золотой кладовой», ныне -- Музея исторических драгоценностей Украины, который находится на территории Киево-Печерской лавры, -- говорит коллекционер Алексей Шереметьев. -- А наше семейное собрание воинской атрибутики, оружия, предметов солдатского быта времен Крымской войны 1854--55-х годов началось с нескольких полковых пуговиц, приобретенных моим старшим братом Игорем 9 лет назад во время отдыха в Севастополе. Сейчас эта коллекция насчитывает более 5 тысяч предметов. Специалисты говорят, что она -- одна из богатейших в Украине. На основе коллекции мы мечтаем создать музей Крымской войны. Ведь главный театр военных действий находился в Крыму, и не менее половины солдат и матросов, оборонявших Севастополь, были выходцами из Украины. Нынешней осенью на государственном уровне отмечается 150-летие начала Крымской войны, самой кровопролитной во второй половине XIX века. Вот мы и решили приурочить к этой дате первую публичную выставку коллекции, которая будет проходить в Красном корпусе Киевского национального университета имени Тараса Шевченко».
Действительные члены Британского общества исследования истории Крымской войны киевские коллекционеры братья Игорь и Алексей Шереметьевы первым делом показали нам тяжеленные, словно гири, ружья, с которыми солдаты противоборствующих армий целый год вели осадное сражение за Севастополь.
-- Из своего оружия английские и французские солдаты могли стрелять с полутора тысяч шагов, а русские (русскими тогда числились все православные, значит, и украинцы тоже) -- только с трехсот, -- говорит Алексей Шереметьев. -- Бывало так, что одна пуля противника прошивала несколько наших солдат. А русские пули, выпущенные с большого расстояния, не могли пробить даже мундир и оставляли лишь синяки на теле. Дело в том, что русская армия была вооружена устаревшими гладкоствольными ружьями, а противник -- новейшими с нарезным стволом. Как раз в Крымскую кампанию армии Великобритании и Франции полностью перевооружились. Русские же этого сделать не успели. А вот обмундирование сменили все участвовавшие в ней армии. Тогда, кстати, и появился «родной» для современных военных цвет хаки. До этого офицеры и солдаты носили яркие, броские мундиры. Англичане, например, красные. На плечах красовались «золотые» эполеты, на груди и поясе -- белые амуничные ремни, заметные даже ночью. Головные уборы были высокими, с массой «украшений». Когда судьба победы решалась в сражении, в котором армии, условно говоря, шли «стенка на стенку», броское обмундирование помогало легко отличить своих от чужих. Но под Севастополем была первая в истории окопная война (тогда, к слову, только появились окопы и траншеи). Противник неделями, а то и месяцами находился в 80--100 метрах от твоего окопа, поэтому подстрелить могли в любой момент. Чтобы выжить, следовало стать как можно менее заметным. Белые ремни закрашивали, эполеты и все, что блестело, снимали. Это помогало уберечься от снайперов, первые подразделения которых были сформированы в Крымскую войну.
-- В нашей коллекции, к сожалению, нет подлинного обмундирования -- за 150 лет в земле сгниет любая ткань, -- говорит Игорь Шереметьев. -- Мы пошили форму. Но чтобы раздобыть необходимые выкройки, пришлось поехать в музеи Парижа и Лондона. Форму армий России, Англии, Франции, Турции и итальянского королевства Сардиния надели на манекены. Ради исторической достоверности англичанину приклеили «уставные» бакенбарды, русскому -- пышные усы, французу -- усики и узенькую, по моде тех лет, бородку… Сложнее всего оказалось с обувью: у наших солдат оба сапога были на одну ногу. Точнее, они шились так, чтобы и левая, и правая нога чувствовали себя в сапоге уютно.
-- Есть ли в нашей коллекции уникальные экспонаты? -- продолжает Игорь. -- Имеются. Вот, например, пуговица от мундира английского офицера. Под Севастополь прибыл лишь он один, его полк не участвовал в Крымской войне. Пуговица этого офицера была найдена среди десятков тысяч других, оказавшихся в крымской земле. Теперь она в нашем собрании.
В Крымскую войну номер или эмблема воинских подразделений были выбиты на пуговицах и других металлических частях обмундирования. Попробуй собери все до единого виды пуговиц, галунов, кокард, которые носили в каждом из сотен полков!
-- А вот этот большой бронзовый орел украшал сумку французского кавалериста, -- говорит Алексей. -- Ни в одной другой коллекции такого орла нет. В нашем собрании есть даже кошелек с золотыми и серебряными монетами, утерянный английским офицером 150 лет назад. Имеются и забавные экспонаты, свидетельствующие о том, что так называемые дембельские приготовления были не чужды солдатам еще в XIX веке. Как и современные «дембеля», они изгибали дугой пряжки. А пуговицы на мундире делали в форме звезд.
В 1990-е годы сотни безработных севастопольцев занялись «археологическими изысканиями». Тогда вывоз за рубеж предметов времен Крымской войны не запрещался, и британские коллекционеры были одними из основных покупателей этого антиквариата. Но после того как был принят Закон «О культурном наследии», они могут вывозить раритеты разве что нелегально.
-- Фамилия у вас историческая -- не потомки ли вы графов Шереметьевых?
-- Родители нам ничего подобного не рассказывали, -- отвечает Игорь Шереметьев. -- А вот наш соратник, ведущий научный сотрудник Панорамы обороны Севастополя Павел Ляшук, в конце октября общался с двоюродным братом королевы Великобритании Елизаветы II принцем Майклом Кентским.
-- Он член не только королевской семьи Великобритании, но и Российской императорской семьи, поэтому бегло говорит по-русски, -- рассказывает Павел Ляшук. -- Одет его высочество принц Кентский был в офицерский мундир одного из кавалерийских полков, формировавшегося в Уэльсе. В дополнение к запланированной программе он попросил показать ему место, где проходило Инкерманское сражение, в котором удача сопутствовала англо-французским войскам. Пейзаж там ныне не «живописный» -- свалки. К тому же дорога очень узкая, а движение интенсивное. Но все же пришлось с кортежем из восьми шикарных иномарок останавливаться у обочины и рассказывать аристократу связанные с Инкерманским сражением истории. А наиболее известно англичанам Балаклавское сражение: британский полк получил ошибочный приказ и пошел на верную смерть от огня русских пушек. Впрочем, потери там были не очень-то и большие, но погибли представители знатных семей. Балаклавское сражение стало наглядным символом беспрекословного выполнения воинского долга и мужества. Например, я проводил экскурсию для одного австралийского бизнесмена. Только он услышал от меня слово «Балаклава», начал восторженно декламировать стоки из поэмы Уильяма Теннисона «Шестьсот», посвященной этому сражению. В странах Британского Содружества эти строки известны не меньше, чем у нас лермонтовские «Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, французу отдана?»