Хотя король шансона обычно не празднует день рождения, ему придется принимать поздравления в честь своего 70-летия
Родился Вилли Иванович в Краснодарском крае на хуторе Чернышов в семье потомственных казаков. Своему достаточно редкому имени певец обязан моде 30-х, когда он и появился на свет. Вилли -- аббревиатура от Владимир Ильич Ленин. Музыкой занимался с детства, еще в 5 лет организовав… дворовой хор. Рос талантливым мальчиком: пел и играл на народных инструментах. В юности был моряком торгового флота, затем закончил Ленинградское музыкальное училище при Консерватории имени Римского-Корсакова по классу контрабаса.
На пике успеха артист уехал в США, где начал все с нуля. Четырнадцать лет он практически не имел с родиной никаких контактов и даже не знал, что пользуется огромной популярностью в Союзе. Добившись признания за рубежом, в 89-м Токарев вернулся на родину с триумфальным туром по 70 городам Советского Союза.
Он привык быть первым и любит удивлять. Его плодовитости можно позавидовать. Сегодня на счету Вилли около тысячи песен и 26 дисков! В свои 70 лет певец такой же балагур и заботливый отец.
-- Вилли, как будете отмечать день рождения?
-- Дни рождения я не праздную и вам не советую. Этим можете остановить свои биологические часы.
-- Неужто вы настолько суеверный человек, чтобы отказаться от своего дня рождения?
-- Да, я суеверен и доверяю своей интуиции. Она меня редко подводила. В моей дискографии, кстати, даже нет альбома под номером 13!
-- Ровно 30 лет назад, в далеком 1974-м, вы покинули Советский Союз…
-- Все дело в том, что я был слишком обеспеченным для Советского Союза человеком. Материально заграница меня не интересовала совершенно. Я уже тогда писал песни, был популярен и ОЧЕНЬ прилично зарабатывал. Будучи студентом музыкального училища, играл на контрабасе и уже тогда работал в лучших коллективах страны. В джаз-оркестре Анатолия Кролла, с блестящим пианистом Борисом Рычковым, аранжировщиком и музыкантом в симфоджазе Жана Татляна, в ансамбле «Дружба» Александра Броневицкого с Эдитой Пьехой. Кстати, в качестве аккомпаниатора работал с самим Марком Бернесом. Вы даже не можете себе представить, как это было почетно. Тогда ведь даже по блату нельзя было попасть в такие легендарные коллективы.
Я жил в Ленинграде, работал в самом престижном и дорогом ресторане «Нева». Помимо того, что немало зарабатывал, получал еще и приличные авторские отчисления за свои песни. Доходы по тем временам были такие, что мог запросто купить кооперативную квартиру, машину. Мог позволить себе зимой покупать ПО-МИ-ДО-РЫ, которые ТОГДА летом-то были дефицитом! Естественно, в те времена высовываться было нельзя, вот ОБХСС мной и занялось. Помню, вызвали меня в органы с одним только вопросом: «На какие средства вы покупаете помидоры?» Пришлось показывать им корешки от квитанций с переводами авторских гонораров за мои песни. Я находился под строжайшим надзором, к тому же, мне жутко завидовали и начали зажимать. Надо всем прочим доминировало желание найти страну, где я мог бы реализовать свое творчество.
-- Вы ведь уехали в никуда…
-- На советской таможне мне не дали провезти контрабас и тексты песен. Даже нательный крестик с меня сняли, сказав, что он представляет ценность для государства. Я приехал в Америку с маленьким чемоданчиком в руках и ста долларами в кармане. За рубежом у меня не было ни одного знакомого. Ехал, не зная, что со мной будет…
-- Ваши надежды на заграницу оправдались?
-- По приезде я попал в гостиницу для таких же эмигрантов, как сам. Мрачный отель третьего класса на Пятой авеню, двадцать какая-то улица… Жил я очень высоко, у меня был маленький, всегда пустой холодильничек, черно-белый телевизор и узкое окно, выходящее в глубокий колодец без дна. В один из серых, скучных дней вдруг начался дождь, потом он перешел в страшный ливень, ударил гром, засверкала молния. Мне стало жутко. Было впечатление, будто я попал в преисподнюю. У меня редко бывает плохое настроение, а тут такая тоска навалилась…
-- Я знаю, что поначалу вам пришлось сменить кучу работ.
-- Я не знал английского, у меня не было ничего -- ни организации, которая приняла бы меня… Я ведь уехал туда немножко по другим обстоятельствам и через другие каналы, нежели евреи. И если их там хоть как-то поддерживали, то я оказался один, на улице, без работы и денег. Поначалу мне было очень трудно.
Я начал с нуля и добился всего сам. Сначала брался за любую черную работу: мыл полы, разносил почту на Уолл-стрите, работал в пекарне, медбратом в больнице, упаковщиком посылок. Одно время -- таксистом. А так как я уехал один, без семьи, первое время было жутко одиноко. Несмотря ни на что, я знал, что меня ждет, и не разочаровался, что приехал туда. Лишь спустя какое-то время меня взяли музыкантом в ночной клуб на Бродвее. Я пел в основном по-английски, но и традиционных советских песен, таких, как «Подмосковные вечера» «Калинка» или «Катюша», тоже не забывал. Когда я увидел, что они пользуются популярностью, выпустил несколько пластинок. Вскоре перешел в русский ресторан «Одесса», где пою до сих пор. В «Одессе» я хорошо зарабатывал на чаевых. Иногда за один вечер получалось до полутора тысяч долларов.
-- А что помогло поначалу не сломаться?
-- Сила воли! Никогда, даже в самые трудные моменты, не надо отчаиваться. Даже когда на тебя наставлено дуло пистолета и ты ждешь выстрела, нужно надеяться на лучшее. Меня, кстати, четыре раза грабили. И даже в такие моменты я пытался шутить…
-- Шутить, находясь на волоске от смерти?
-- Это характер такой! Я Скорпион по натуре, поэтому ничего не боюсь. И всегда достигаю намеченной цели! Через день или через двадцать лет я все равно приду к этому. Все, что хотел сделать в Америке, сделал. И подтверждение этому -- мои триумфальные концерты в 1989 году, в лучших залах России, при аншлагах. С турне я посетил 70 городов, имел бешеный успех и суперпопулярность у русской публики.
-- В тот момент, когда на вас наставили дуло пистолета, о чем думали?
-- Первый раз было ОЧЕНЬ страшно… Знаете, я испытал маленький ш-шок… Не мог прийти в себя, не понимал, зачем меня убивать: возьми все, что у меня есть -- деньги, машину… Когда своим поведением, спокойствием, словами я убедил грабителей, меня оставили в покое, отпустили. Во второй раз я уже спокойнее к этому отнесся, старался психологически повлиять на налетчиков, внушая им, что не надо меня убивать. В третий раз при нападении вообще был спокоен, а в четвертый раз… Я возил человека по городу с приставленным к виску пистолетом, он хотел меня прикончить где-то в темной подворотне… Он сказал: «Ты будешь у меня 26-й. 25-го я уже убил!.. » Он был обкуренный и наколотый, да еще и пьяный. Я начал шутить, что у меня на родине был аналогичный случай: у нас расстреляли 26 бакинских комиссаров… » Рассказал ему еще пару анекдотов, и он сказал: «Знаешь, парень, ты мне очень понравился. Я тебе дарю жизнь!» И оставил меня в покое. Привез в центр города и высадил у центрального парка. Я вышел и понял, что он действительно подарил мне жизнь, потому что ему ничего не стоило меня убить. До сих пор перед глазами его лицо, его дикий смех.
-- 15 лет назад вы вернулись на родину с грандиозным туром по стране. Если не ошибаюсь, тогда ведь не обошлось без скандала…
-- В 1989 году я получил официальное предложение приехать на гастроли в Советский Союз. Организацией концертов должен был заниматься Театр Аллы Пугачевой. Но у нас сразу же не сложились отношения. Я не мог согласиться с претензиями Аллы. Она стала диктовать свои условия: одну песню требовала убрать из программы, к другой поменять музыку, в третьей выкинуть куплет, а при исполнении четвертой «делать рукой вот так». «Как же так? -- подумал я. -- 15 лет я жил свободно и опять попадаю в рабство, мне диктуют, как я должен вести себя на сцене». И хотя контракт с Театром Пугачевой сулил мне хорошие гонорары, я решил его расторгнуть. Начался судебный процесс, который обошелся мне в 20 тысяч долларов, но все-таки я его выиграл. После чего принял приглашение Москонцерта.
-- Заработали, наверное, немалые деньги…
-- Ни одной копейкой из этих денег я так и не воспользовался! Все съела инфляция в начале 90-х. Кстати, тогда я снова почувствовал разницу советской и американской систем. За многие годы в банках США у меня не пропало ни одного цента…
-- Где вы сейчас живете?
-- Постоянно живу в трех местах. Свободное время провожу в Америке, где у меня квартира. Все лето живу в Ялте -- там у меня прекрасный дом, который я, кстати, несколько лет назад купил у Михаила Пуговкина, когда он уехал в Белокаменную. Дом прямо на берегу моря, на набережной, в центре города. А большую часть времени провожу в Москве. Моя квартира на Котельнической набережной, на берегу Яузы, в одной из престижных «высоток». Мои младшие сын и дочь -- коренные москвичи. А у меня двойное гражданство -- российское и американское.
-- Кстати, говорят, помимо Пугачевой, вы враждуете с Шуфутинским, не в ладах с Успенской.
-- В прессе это называют конкуренцией, хотя я думаю, что эти разборки яйца выведенного не стоят. Конечно, мне неприятно, когда забывают об авторе песен. Вот Люба Успенская этим часто грешит. Даже если видит, что я сижу в зрительном зале, никогда во время концерта не скажет: «Песню «Люба-Любонька» написал Вилли Токарев». Я на Любу не обижаюсь. Мне кажется, что такое поведение, такое неуважение к коллеге -- просто недостаток воспитания. Шуфутинский же просто показывает, какой он человек. У меня с ним такие же отношения, как у МНОГИХ… Никаких! Он просто исполняет песни других авторов. В чем его творчество?
По словам Вилли, у него было две с половиной жены. Почему с половиной? Просто с одной он прожил всего 26 дней. Первый раз женился еще в Ленинграде, еще в музыкальном училище. Ранний брак оказался непрочным -- разошлись. Второй раз певец связал себя брачными узами, когда вернулся из Америки, тогда еще в Советский Союз. Познакомился и женился на молодой девушке, однако с ней тоже вскоре разошелся. В третий раз Вилли женился уже в 62 года на Джулии, выпускнице ВГИКа, с которой и обрел семейное счастье, несмотря на разницу в возрасте -- 41 год! А познакомился Вилли с Джулией, тогда еще Юлией, в московском метро. Опаздывая на концерт, певец спросил у девушки дорогу, она ответила, он пригласил ее на выступление… Так и начался их счастливый роман, закончившийся свадьбой. А вскоре у них родилась девочка -- Эвелина. Почти два года назад у сладкой парочки появился еще и сынишка, которого назвали Миленом.
Помимо Эвелины и Милена, у Токарева есть еще два сына, которыми он очень гордится. Алекс, которому 13 лет, учится в нью-йоркской католической школе, другой сын, Антон, которому 37, работает ведущим на радио «Шансон» в Санкт-Петербурге и пытается сделать карьеру певца.
-- Вилли, сегодня вы достаточно богатый человек, чтобы позволить себе проводить больше времени дома, со своей семьей, меньше работать…
-- Богатство -- понятие относительное. Иногда бедный богаче любого миллионера, и наоборот! Я вообще легко зарабатываю деньги и легко с ними расстаюсь. Никогда не занимаюсь накопительством. Когда у меня кончаются деньги, звоню в Нью-Йорк, Берлин, Мельбурн и говорю: «Ребята, я должен заработать немножко денег». Они отвечают: «Приезжай!»
Мне доставляет удовольствие моя работа и моя семья -- жена, дети… Юля -- умный, глубокий человек, прекрасная хозяйка. У нее все в руках спорится. Письменный стол завален книгами, духовка ломится от пирогов… Юля облагородила мою бродячую актерскую жизнь.
-- Говорят, вы и сам неплохой кулинар?
-- Мое фирменное блюдо -- борщ. Готовлю я его больше двух часов по традиционному классическому рецепту, но за 5-6 минут до конца приготовления добавляю в кастрюлю полстакана… коньяка.
-- Ага, значит с алкоголем на «ты»?
-- Пью только зеленый чай. Я за здоровый образ жизни -- никогда не кололся, ни курил. Правда, для поддержания формы последние 10 лет придерживаюсь железного правила: выпиваю каждый день 100 граммов водки, причем три раза по 33 грамма. Водка очищает сосуды от жировых бляшек, улучшает пищеварение, память и сон. Я даже завел специальную флягу и никогда не выхожу без нее из дома.