Ровно 25 лет назад, 21 октября 1979 года, ушел из жизни легендарный конструктор, о котором Никита Хрущев как-то сказал, что этот человек помог нам выиграть войну
То, что удалось нашему соотечественнику Жозефу Котину, другие конструкторы смогли создать только двадцать, а то и тридцать лет спустя. Его модели танков, разработанные в тяжелейшие годы Великой Отечественной войны, несмотря на недостатки, обладали универсальными качествами боевых машин. Подобные танки были приняты на вооружение других стран мира только в 60--70-х годах прошлого века.
Судьба распорядилась так, что, покинув в юности родной Павлоград, будущий знаменитый конструктор советских тяжелых танков приезжал в Украину лишь в командировки. Второй родиной для него стал Ленинград, а затем Челябинск, где он создал уникальные боевые машины. Его танков побаивались даже немецкие танковые асы, которым по инструкции было запрещено идти в лобовую атаку на эти «бронированные крепости».
Впрочем, несмотря на известность и славу, Жозеф Котин всегда оставался простым и открытым человеком. Одним из его любимых блюд был борщ с салом. Историй, связанных с этим, его современники рассказывали немало. Но, пожалуй, одна из самых занимательных произошла в феврале 1976 года, как раз во время проведения XXV съезда ЦК КПСС. В составе делегации Днепропетровской области был молодой корреспондент павлоградской районной газеты Владислав Кулинич. Он давно мечтал повстречаться со знаменитым земляком. Напористого журналиста разрешил включить в делегаты от области Алексей Ватченко, тогда первый секретарь Днепропетровской области. Перед отъездом журналист связался с женой Жозефа Котина Натальей и договорился о встрече с конструктором. Котин решил пригласить земляков к себе в гости на празднование Дня Советской Армии. Правда, через супругу попросил, чтобы днепропетровцы захватили с собой кусочек сала и чеснок для борща. Уж очень он соскучился по любимому блюду. Журналист Владислав Кулинич и другие члены делегации, которые намеревались проведать Котина, слегка растерялись -- никто из них не умел варить борщ. А обижать своего знаменитого земляка не хотелось. И тут кто-то вспомнил, что среди депутатов области есть передовик производства доярка Нина Ивановна Мажара. Уж она-то точно знает толк в борще. Решили взять ее с собой к Котину. Глава делегации позвонил Ватченко, и тот дал свое согласие. Правда, сама доярка растерялась. Как пишет Кулинич, когда ей сообщили «боевую задачу», она дрожащим голосом произнесла: «Борщ! Генералу?! А якщо невгожу -- що ж тодi буде?!» Но женщина быстро взяла себя в руки, мигом съездила в родное село, нашла лучшее сало и чеснок и была готова к выполнению ответственного поручения.
После съезда украинская делегация направилась к Жозефу Котину. Конструктор лично встречал земляков, а когда представлял их остальным гостям -- известным военным, конструкторам, директорам заводов и КБ, -- похвастался, что они привезли с собой сальце и чесночок для настоящего украинского борща. И тут все гости в один голос заявили, что не притронутся к закускам, пока не отведают знаменитое блюдо. В общем, и доярке, и жене Жозефа Яковлевича пришлось изрядно потрудиться, чтобы быстро сварить борщ на всех гостей. Правда, получился он очень вкусный. Первый тост за Советскую Армию все закусывали борщом с салом, толченным чесноком.
Кстати, мало кому известно, что жена Жозефа Котина Наталья «болела» танками не меньше, чем знаменитый конструктор, и была единственной женщиной во всей Красной Армии, имевшей высшую квалификацию инженера… по бронетехнике. Более того, с 1937 года в Ленинграде на заводе имени Кирова она была председателем военной приемной комиссии, тестировавшей танки, которые отправлялись в войска. А добилась Наталья своего благодаря неимоверному упорству и помощи Климента Ворошилова, который впоследствии стал крестным отцом четвертого ребенка в семье Котиных -- дочери Нади.
Наталья Поклонова (девичья фамилия супруги конструктора), выросшая в Луганске, четыре раза подавала документы в Военно-техническую академию, но каждый раз получала вежливый отказ, мол, не женское это дело танки конструировать. И тогда девушка попросила своего отца, некогда известного луганского большевика Петра Поклонова, похлопотать за нее. Еще со времен гражданской войны он хорошо знал Климента Ворошилова. В мирной жизни они по-прежнему оставались друзьями. Отец Натальи долго упорствовал, но в конце концов поддался напору дочери и пошел к наркому Ворошилову. Рекомендация Климента Ефремовича подействовала на приемную комиссию более чем убедительно. Наталью Поклонову приняли в академию, правда, на факультет химии. Через год девушка добилась перевода на инженерный факультет и тут же увязла в переэкзаменовках.
Подтянуть Наталью вызвался комсорг факультета Жозеф Котин. Но, видимо, по вечерам молодые люди не только корпели над начертательной геометрией и сопротивлением материалов, так как к моменту окончания учебы они поженились, а вскоре у них родился первенец. В 1937 году у Котиных было уже трое детей. Впятером они ютились в девятиметровой комнатушке. И это несмотря на то, что Котин к тому времени был ведущим инженером завода и возглавлял танковое КБ. Немного улучшить жилищную проблему помог все тот же Ворошилов. Климент Ефремович попросил Котина взять к себе в КБ как молодого конструктора своего приемного сына Петю. В благодарность за покровительство нарком и похлопотал по поводу жилья для семьи конструктора. Правда, и Жозеф Котин не остался в долгу, назвав свой знаменитый танк КВ -- «Клим Ворошилов». Неофициально среди конструкторов, знавших о дружбе наркома обороны и конструктора, эту боевую машину называли несколько иначе -- «Котин Ворошилову».
В 1938 году Котин получил задание на разработку нового многобашенного танка прорыва. Но по своей инициативе параллельно стал работать и над однобашенной машиной, которой суждено было стать легендарным КВ. Фактически работы над ним Котин вел нелегально, за что мог поплатиться. А пробить в жизнь свою «подпольную» машину помог, как ни странно, сам Иосиф Сталин.
Весной 1939 года Котин и другие ведущие конструкторы делали доклад, представляя макеты новых моделей танков перед Политбюро. По основной программе -- созданию трехбашенного 60-тонного танка СМК «Сергей Миронович Киров» -- доклад Сталину понравился, так как молодой конструктор предлагал машину с невообразимыми характеристиками -- 60-миллиметровой броней и длинноствольной пушкой калибром 76,2 миллиметра. По воспоминаниям самого Котина, когда он закончил речь, Иосиф Виссарионович взял в руки миниатюрный деревянный макет грозной трехбашенной машины и стал ее внимательно рассматривать.
Вождь задавал какие-то вопросы, а потом подошел к Котину, аккуратно поднял с корпуса макета заднюю башню и спросил: «Сколько я снял?» Жозеф Котин сразу сообразил, что Сталин имеет в виду. «Тонны три», -- ответил конструктор. «На сколько можно увеличить броню за счет этого веса», -- продолжал вождь. «Думаю, что миллиметров на десять на основных деталях лобовой части корпуса», -- быстро прикинул Котин. И тут же, не дав вождю продолжить разговор, предложил еще более удачный проект -- свой КВ. Сталин был приятно удивлен такой инициативой и дал добро на постройку опытных образцов обеих машин. Потом, конечно, Котина, вычитывали и директор завода, и парторг, но отменить приказ Сталина никто не мог. К тому же, когда были готовы опытные образцы танков, началась советско-финская война и машины отправили на фронт для прохождения испытаний. Там они поистине творили чудеса! За один бой танки получали по 50-60(!) попаданий снарядов, но броня оставалась непробиваемой.
Во время этих сражений произошел инцидент, едва не обернувшийся для Котина большими неприятностями. В одном из боев, где принимали участие экспериментальные танки, двухбашенный сухопутный дредноут СМК подорвался на мощном фугасе на нейтральной полосе. Отбуксировать его в тыл не смогли. Танк решили оставить до того момента, пока финские войска не удастся потеснить. Но те сражались отчаянно и не отступали ни на шаг. К тому же их разведчики стали совершать ночные вылазки к загадочному танку, пытаясь снять какую-то деталь танка, чтобы потом выяснить его состав непробиваемой брони. Несколько таких попыток пресекли советские артиллеристы, обстреляв подступы к танку. Все понимали, что нельзя допустить рассекречивание новой машины. Но все-таки одна из вылазок финнов закончилась успешно -- разведчики сняли люк с головной башни. Когда это обнаружилось, поднялся переполох. Все понимали, что это грозит статьей «о потере бдительности и разбазаривании государственных секретов».
И тут выяснилась одна потрясающая деталь, которая спасла не одну жизнь. О ней комиссии доложил сам Жозеф Котин. Оказалось, что подрядчики, отливавшие крышки люков, задерживали поставку. К моменту отправки на фронт люк имела только малая башня. Тогда Котин на свой страх и риск разрешил изготовить люк на головную башню из обычной небронированной стали. И по невероятному стечению обстоятельств именно этот люк и свинтили финские разведчики. Котин вспоминал, что нарком Ворошилов даже посмеялся: «Пусть теперь финны и германцы думают, что у нас все танки из сырой стали, а когда полезут -- мы им как вдарим!»
Несмотря на неудачи первых месяцев войны, советские КВ действительно крепко били немцев. Иногда происходили совершенно невероятные случаи. Так, в Прибалтике один танк КВ, занявший удобную позицию у развилки дорог, в течение трех дней сдерживал продвижение по шоссе целой моторизованной дивизии! Да и самому Котину в это грозное время приходилось творить чудеса, правда, технические. Острый дефицит алюминия, из которого делались танковые радиаторы, грозил остановкой производства. И конструктор предложил сделать радиатор из простой стали. Тогда никто не поверил, что подобное возможно, так как это противоречило всем законам термодинамики. Но Котин совершил невозможное и построил первый в мире стальной радиатор! Чтобы испытать его, нужна была большая холодильная установка. Решили, что лучше всего подойдут продуктовые морозильные камеры. Кировский завод находился в эвакуации в Челябинске, и Жозеф Котин вместе с инженерами уговорил первого секретаря Челябинского обкома ВКП(б), уполномоченного Государственного комитета обороны, на недельку загнать танк в морозильную камеру!
Там же, в Челябинске, Котин в тандеме с конструктором Николаем Духовым создал знаменитый тяжелый танк ИС -- «Иосиф Сталин». Несмотря на то, что машина по скорострельности и качеству приборов наведения уступала немецким «тиграм» и «пантерам», танковые асы вермахта избегали лобовых столкновений с ИСами. Снаряд этого танка пробивал немецкие машины насквозь -- от носа до кормы. К тому же танки Котина имели удивительную особенность: даже если вражеский снаряд пробивал броню башни, то они не горели внутри. Экипаж погибал, но машина оставалась практически целой. Фронтовики рассказывали массу случаев, когда из подбитого танка вынимали тела мертвых и раненых танкистов, а их места тут же занимал новый экипаж, который вел машину в бой. Возможно, по этим причинам однажды на юбилее Жозефа Котина Никита Хрущев произнес: «Этот человек помог выиграть войну». Правда, тот же Хрущев, увлекшись ракетами, закрыл практически все программы по разработкам тяжелых танков в СССР. А ведь уже тогда Котин и другие конструкторы предлагали машины с характеристиками танков, которые появились в 80--90-х годах. Кстати, судьбе было угодно распорядиться так, чтобы могилы Хрущева и Котина на Новодевичьем кладбище оказались рядом…