Девять дней назад не стало одного из самых ярких и талантливых дизайнеров Украины
Яркий и талантливый -- слишком общие слова для Александра Моняка. Хотя это, безусловно, правда. Он был необыкновенным, необычным человеком -- особенно для мира моды. Саша был далек от интриг, наговоров, зависти. После общения с ним оставалось ощущение человеческого тепла, которому как бы не предусмотрено места среди толчеи дефиле и манерности светских тусовок. Каждую рядовую встречу он устраивал так, чтобы она была красивой, эстетически значимой, чтобы она запомнилась.
Мы всегда называли его Сашиком или Моняшей. По-другому, казалось, просто невозможно. Он был маленьким, хрупким, тонким человеком, но это ощущение незащищенности и детскости соседствовало с какой-то удивительной твердостью. Саша всегда добивался своего. То, к примеру, как он создавал коллекции. У него всегда существовала практика авралов: за ночь сшить платье, за неделю -- коллекцию. Если кто-то обращался за помощью, он никогда не отказывал, откладывал все свои дела и шил вместе с мастерицами. Был одержим своим делом. Для него не существовало второстепенной работы. Я частенько заставала его в мастерской за вышиванием бисером корсетов или поясов для клиенток. И на мой упрек, мол, не царское это дело, Саша отвечал, что ему просто нравится.
Он всегда с интересом следил за творчеством коллег, по-настоящему дружил со многими. Никогда не сплетничал и худого слова ни о ком не сказал. Поэтому его любили все: когда он появлялся, все бежали к нему целоваться, обниматься, общаться. Всегда открытый, искренний, щепетильный, он старался никого не обидеть, всем помочь.
К журналистам Саша относился с уважением, даже почтением, а не как к службе сервиса, обслуживающей дизайнеров. Его пресс-конференции на «Сезонах моды» были лучшими: во-первых, он всегда с толком и расстановкой объяснял, почему выбрал такой-то цвет и направление, очаровывая всех обаянием и эрудицией. Во-вторых, его встречи с журналистами неизменно проходили с шампанским и конфетами. Он обязательно хотел всех угостить: в ателье у него всегда была припасена бутылочка уникального мускатного шампанского или коньячку. Он умел создавать ощущение праздника и делился им.
-- Тогда у меня была тяжелая пора развода, -- вспоминает подруга и клиентка Александра Моняка, телеведущая канала СТБ Власта Шовковская. -- В один из вечеров я вернулась домой и обнаружила там Сашу, который приготовил потрясающий ужин, дожидаясь меня с моей мамой при зажженных свечах. Всю ночь мы проговорили о поэзии, музыке, кино. Это была такая поддержка и такой всплеск счастья! Саша всегда очень хотел, чтобы я была счастлива. Каждая его вещь делала женщину счастливой. В своей последней коллекции, показанной весной на «Сезонах», он хотел, чтобы я вышла на подиум невестой, и сшил салатовое платье с оранжевым мехом. «Вот наденешь наряд невесты и сразу же выйдешь замуж!» Так настаивал на этом, когда я отнекивалась, мол, в другой раз. И когда он уже был смертельно болен, то подарил мне корсет от этого платья.
-- Сашик мог развеселить любую компанию, -- рассказывает подруга Александра Моняка, дизайнер Диана Дорожкина. -- Когда на одной вечеринке народ заскучал, Моняк потащил меня танцевать. Я как-то застеснялась, ведь мы выглядели такой итальянской парой: маленький блондин Сашик и я -- модельного роста жгучая брюнетка. Тем не менее через несколько минут народ развеселился и обстановка разрядилась. Он был очень артистичным!
-- К тому же Саша обладал удивительным чувством гармонии, -- продолжает Диана Дорожкина. -- Когда мы собирались с ним на очередной телеэфир (а именно он ввел меня в мир моды и дал толчок моей карьере), всегда спрашивал, что я надену, и выстраивал свой гардероб в соответствии с моим. Также он выяснял, какой интерьер будет в студии, чтобы все согласовывалось по цветовым акцентам. «Картинка должна быть красивой», -- любил он повторять. Саша был эстетом во всем.
Эрудиция, блестящие знания истории искусства и моды -- это то, что проявлялось и в жизни, и в коллекциях дизайнера. У Саши в ателье была полочка с любимыми альбомами и книгами о живописи и стиле. Он никогда не забывал о высокой «изнанке» моды. Поэтому и возникали такие коллекции, как посвященная творчеству Густава Климта или импрессионистов.
Моняка обожали клиентки, и это было связано не только с его очаровательными женственными платьями. Он настраивал женщин, как скрипки: заставлял их почувствовать себя самыми прекрасными созданиями на земле. Я это испытывала не раз. После очередных «Сезонов» мы отправились на шампанское в маленькое ателье Моняка, и я перемеряла всю коллекцию. Помню, что ни одна вещь мне не подошла. При этом Саша настолько уверил меня в божественности фигуры, каком-то моем особом колорите, который эти вещи заглушают, что я ушла с ощущением приподнятости. Хоть и с пустыми руками. Зато как он чувствовал, что вот эта вещь абсолютно подходит тебе. К примеру, когда я выбирала вещь из коллекции, он безошибочно угадывал, какая из 50 подходит именно мне. Как настоящий волшебник. Я только удивлялась, как он так тонко чувствует женщин.
«Я просто стараюсь посмотреть на женщин глазами недоброй подруги, увидеть все недостатки, -- говорил Саша. -- Их и нужно замаскировать -- с помощью цвета. Цвет делает чудеса: увеличивает грудь, уменьшает талию, сужает бедра. Второй пункт -- ярче проявить достоинства. Так и лепится образ. И потом, нужно учитывать темперамент человека, динамику жестов, мимику. К примеру, человеку подвижному не предложишь что-то строгое, иначе он будет выглядеть, как птица в клетке. То есть одежда не должна кардинально менять человека, она должна подходить ему по формату».
Вообще, своих клиенток Моняк различал как отдельные стихии или времена года. Одной из любимых клиенток была Ольга Бурая, трагическую смерть которой Саша перенес тяжело. В свое время он рассказывал о своих звездных подругах так:
-- Оля Бурая -- это солнечный день, поляна, цветы, речка журчит, идиллическая картина. Власта Шовковская -- это красивый рассвет на холмах, первые красные лучи. А Катя Нестеренко -- это чарующая ночь, причем в стиле мамба. Блондинка, рыжеволосая и брюнетка, они разные, как царевны подземного царства на картине Васнецова.
Меня поражало то, как он обволакивал своих клиенток -- дородных женщин из сферы бизнеса -- и заставлял их представить себя богинями. Он одевал их, привыкших к строгим костюмам, в муаровые корсеты и открывал им новую страницу жизни. Саша понимал самые разные нюансы общения с женщиной: к примеру, тонко понимал психологию беременных, их особое цветовосприятие, и терпеливо исполнял капризы. Он обожал шить вечерние и коктейльные платья. А в начале лета у Моняка начиналась запарка -- Саша одевал, казалось, половину киевских выпускниц.
-- Перед участием в первых своих «Сезонах», в 1999 году, Саша показывал мне коллекцию, -- вспоминает председатель оргкомитета «Сезонов моды» Ирина Данилевская. -- Это были платья-пальто из очень тонкой ткани. Я спросила: а куда их можно носить? И тогда он сказал, что бывают ситуации, когда женщина должна выглядеть элегантно, не снимая верхнюю одежду. Например, на вернисажах или приемах на открытом воздухе. Меня это поразило! Саша так видел женщину -- как тонкое интеллектуальное существо.
Цвет был его коньком. Помню, как в самом начале меня поразило, как свободно он комбинирует оранжевый с салатовым, розовый с голубым. Саша выступал наследником Унгаро и Лакруа. И очень гордился присвоенным ему нашей газетой званием «непревзойденного колориста».
-- Наверное, это идет из детства: я помню, как трехлетним мальчиком увидел цветочную клумбу в Гаграх, -- рассказывал в интервью «ФАКТАМ» Моняк. -- Она была в безумных -- малиновых, фиолетовых, желтых -- цветах, которые красовались на изумрудных листьях. Они казались восковыми на ярком солнце. Это было потрясением. Цветы назывались портулак. До сих пор вспоминаю их, когда у меня плохое настроение. На самом деле палитра моих коллекций очень естественна, как олеандры на итальянских побережьях: они природные, но красота их какая-то неземная, фантастическая. С помощью цвета я хочу подзарядить людей, дать им ощущение счастья. Цвет -- это психологическая помощь.
Цвет зависит от сезона. Малиновый с хаки я вижу осенью, весной -- зеленый с оранжевым, шоколадный с аквамариновым. По восприятию цвета Украина ближе к Италии, все-таки 300 лет монгольского ига оставили в нашем характере восточность. Минимализм и приглушенные краски -- не для нас. В нашем костюме богатая вышивка, алые шаровары, а в менталитете -- задор и веселье. Поэтому нашим людям близка палитра той же клумбы портулаков.
… Саша рано осознал свое признание. Шить начал с тринадцати лет. На курсах Моняк проявил незаурядные способности: пока все еще возились с первой парой брюк, Саша успевал пошить три и приступал к рубашке. Первый свой корсет соорудил из пластиковых линеек. Потом частным образом стал учиться ремеслу закройщика. На пороге взрослой жизни Моняк решил немного изменить градус образования и закончил режиссуру и дизайнерский факультет в Институте культуры. Работал в Москве. Стажировался во Франции как декоратор. Его интересовало все: и театр, и цирк. В Париже эскизы нашего дизайнера оценил знаменитый российский цирковой режиссер Валентин Гнеушев и пригласил его работать в Москву. Три года Саша работал в цирке на Воробьевых горах, делал сценографию и костюмы для номеров разных жанров.
-- Цирк многое дал мне в ощущении моды, -- признавался Саша. -- Арена ведь не сцена, она дает ощущение пространства и объема. Вещь должна смотреться как скульптура, со всех сторон должна быть эстетична.
Но вскоре модельер понял, что ему интереснее заниматься модой, прет-а-порте. В Киев Саша вернулся неожиданно. Из-за семейной трагедии -- умер отец.
… Саша упорно не хотел чувствовать себя больным. Он худел у всех на глазах, но при этом не жаловался и всегда улыбался. Слишком любил жизнь. Помню, как перед весенней -- своей последней -- коллекцией он сбежал из больницы и пригласил в гости на коньячок. «Так тебе же лежать надо, а ты что?» -- упрекала его я. «А коллекцию кто сделает? Да и скучно там! Я такие ткани нашел!» -- говорил Моняк, обертывая манекен лимонным бархатом.
-- Месяца полтора назад я, зная, что он все сделает, как всегда за три дня, позвонила Саше, -- вспоминает Власта Шовковская. -- Мне нужно было платье для выхода на сцену Дворца «Украина». Впервые за все это время он сказал: «Прости, но теперь я уже ничем не могу тебе помочь. Я буду смотреть на тебя по телевизору. Но все равно буду с тобой». Поняла, что это уже конец. Я ездила в больницу, когда он еще разрешал мне это делать. А потом просто стал запрещать: не смотри, не плачь… Ему был всего 31 год. Все вещи, которые он создал, остались со мной. Теперь буду беречь их.
Все называют Сашу солнечным дизайнером, солнечным человеком. Яркие цвета его коллекций, волшебство его платьев и то счастье, которое он подарил нам в виде дружбы и тепла, не забыть.