В интервью журналисту Си-эн-эн Ларри Кингу отсидевшая семь лет в тюрьме за растление несовершеннолетнего преподавательница математики поведала всю правду о своей любви
История американки Мэри Кей Летурно известна далеко за пределами США. В августе 1997 года она, учительница средней школы, мать четверых детей, родила дочь от своего ученика. Ее привлекли к суду за растление несовершеннолетних. Мэри Кей признала себя виновной и оказалась за решеткой. Через шесть месяцев ее досрочно освободили, но она снова встретилась со своим любовником-подростком, что было ей категорически запрещено. Летурно опять посадили в тюрьму, в этот раз на семь лет. Находясь в заключении, бывшая учительница родила второго ребенка от своего ненаглядного ученика. В начале августа Мэри Кей вышла на свободу. Она заявила, что намерена вступить в законный брак с Вили, который достиг совершеннолетия. И вот на прошлой неделе Летурно согласилась дать интервью журналисту телекомпании Си-эн-эн Ларри Кингу. Она хочет, чтобы люди узнали о ней правду.
-- Мэри, вы уже два месяца на свободе. И это после семи с половиной лет в тюрьме. Как вам живется?
-- Не могу сказать, что все нормально. Скорее наоборот. Я живу в чужом доме.
-- Так положено по закону?
-- Нет, я пока не приобрела собственное жилье. Меня приютила одна супружеская пара. Мне, конечно, повезло, но я не смогу начать нормальную жизнь под чужой крышей.
-- Эти люди позволили вам стать их гостьей?
-- Да.
-- Но закон разрешает вам сейчас жить отдельно? Купить или арендовать квартиру, дом?
-- Безусловно, и я намерена очень скоро использовать эту возможность.
-- Надеетесь найти работу?
-- Да.
-- Чем вы хотите заниматься?
-- Сейчас я прохожу собеседование в одной благотворительной организации, которая помогает женщинам-заключенным и досрочно освобожденным.
-- За эту работу вам будут платить или это считается общественно-полезным трудом?
-- Пока не знаю. Думаю, что это неоплачиваемая работа, но она поможет мне вернуться к нормальной жизни.
-- Вам ведь запрещено преподавать?
-- Нет, я могу работать преподавателем, но только не в государственной системе школьного образования. Скажем, мне не запрещено работать в колледже. Кстати, в тюрьме я преподавала математику другим заключенным.
-- Хорошо, вы уже виделись с Вили Фуалаау? Ему исполнился 21 год?
-- Да, он теперь совершеннолетний. И мы встречались с ним неоднократно.
-- Вижу у вас на пальце кольцо. Простите, два кольца. Одно из них выглядит как обручальное…
-- Вот это колечко было у меня еще до тюрьмы. Вили подарил мне его в знак наших с ним отношений. А это появилось совсем недавно. После нашей помолвки.
-- Вы помолвлены?!
-- Да.
-- Уже назначили дату свадьбы?
-- Нет, как раз обсуждаем это. Точный день еще не определили, а вот через какое время сможем это сделать, решили.
-- Это зависит от денег? Как вы себя обеспечиваете материально?
-- Вили пока трудно найти работу. Но он старается заботиться обо мне. А пока все устроится, нам помогает моя мама, благослови ее Господь.
-- Она хорошо обеспечена? Настолько, что может помогать вам?
-- Да. Она приехала ко мне, забила мой холодильник продуктами на пару месяцев…
-- А ваши дети?
-- Старшие?
-- И старшие, и младшие. Хорошо, ваши старшие дети. Их ведь четверо? Где они сейчас?
-- Они живут на Аляске с моим бывшим мужем. Это, конечно, очень далеко, но мы регулярно общаемся. Нам всем было очень тяжело после развода. Сейчас идет сложный процесс примирения. Я откровенно ответила на все их вопросы. А это прямые, уже взрослые вопросы. И мне кажется, что дети меня поняли.
-- А с бывшим мужем вы разговариваете?
-- Конечно! Это необходимо для детей.
-- А что с вашими младшими? Насколько я знаю, они живут с матерью Вили, да?
-- Пока да. Но мы делаем все, чтобы как можно скорее забрать девочек и воспитывать их самим.
-- Вы встречаетесь с дочками?
-- Да, несколько раз в неделю.
-- Вили участвует в этих встречах?
-- Конечно, мы делаем это вместе с ним. Он же их отец!
-- Скажите, Мэри, вы могли предвидеть, что в вашей жизни возникнет столько проблем?
-- Предвидеть заранее? Когда наши отношения с Вили только начинались?
-- Да. Неужели вы не говорили себе: все это закончится очень плохо?
-- Я думала об этом. Но не представляла, что совершаю преступление! Понимала, что мое поведение не совсем соответствует общепринятым нормам, но не знала, что нарушаю закон! А меня обвинили в растлении малолетних, в изнасиловании!
-- Давайте поможем разобраться телезрителям во всем этом. Мне, да и многим еще трудно поверить, что между вами возникло столь сильное чувство. Сколько вам было лет тогда? Вили 13, а вам?
-- 34.
-- И вы были замужем…
-- Мы собирались развестись.
-- Значит, вы знали, что развод с мужем неизбежен. Но у вас ведь четверо детей! Ладно. Вы были несчастны в браке, но любили своих детей. И не только своих. Вы ведь работали учительницей. У вас был свой класс. И в нем учился Вили. Или вы познакомились с ним раньше?
-- Да, впервые я увидела его, когда он учился во втором классе. Но я его не запомнила.
-- А к вам он попал, когда уже перешел в седьмой?
-- Нет, в шестой класс.
-- Как же все это началось? Когда вы осознали, что влюбились в подростка, мальчишку?
-- Тогда я не думала о возрасте. Почувствовав влечение, хотела бежать подальше. Я убеждала себя, что мне сейчас не до любви. Мне нужно было разобраться со своим браком, развестись, начать строить другую жизнь…
-- Но вы не сделали этого. Не убежали. Что же случилось, Мэри?
-- Я вдруг почувствовала, как из миллиона каких-то мелочей складывается прекрасное и одновременно пугающее чувство.
-- Вы ведь виделись с Вили каждый день? Он не пропускал уроки?
-- Нет. Мы виделись каждый день. И не только в школе. Он был беспокойным учеником. И я решила помочь ему.
-- Беспокойным для вас или для класса?
-- Для класса. Он не мог сосредоточиться на учебе. Мешал другим.
-- И вы поняли, что вас влечет к этому неорганизованному ученику?
-- Сначала я не относилась к этому как к влечению. Мы стали близки, но как друзья, люди с общими интересами. Все началось летом. Во время каникул я и Вили ходили в школу изобразительных искусств при соседнем колледже…
-- Простите, он и сейчас пишет картины?
-- Нет, он увлекается графикой, хотя ему нравятся все виды изобразительного искусства.
-- Хорошо, и что произошло потом?
-- С каждым днем мы проводили все больше времени вместе. Это было полное родство душ. И когда оно перешло в физическую близость, это было естественно…
-- Неужели после первой сексуальной близости с Вили вы не мучили себя вопросами? Не взглянули на себя в зеркало и не спросили: что я, 34-летняя женщина, делаю в постели с 13-летним мальчишкой? И я сейчас говорю не о юридической стороне дела.
-- Конечно, я думала обо всем этом. Но мы были так влюблены!
-- Чувство это оказалось сильнее здравого смысла?
-- Да.
-- Что ж, любовь редко поддается логике. А как же Вили? Для него это разве не было потрясением?
-- Думаю, было. Он вдруг почувствовал себя мужчиной. Хотел бросить школу. Говорил, что это ему уже не нужно. Мне стоило больших усилий переубедить его.
-- Значит, он закончил школу благодаря вам?
-- Да. Я также уговаривала его больше общаться с ровесниками.
-- А вы строили какие-то планы на будущее? Думали о возможности создания новой семьи?
-- Мне нужно было сначала разобраться с первым браком.
-- Когда вы узнали, что забеременели, не думали об аборте?
-- Никогда!
-- Никогда? Это из-за католического воспитания, или вам просто хотелось родить еще одного ребенка?
-- Ни я, ни Вили не думали об аборте. Я понимала, что мне будет тяжело, но я имела четверых детей, обладала отличный опытом и верила, что справлюсь. Пусть даже останусь одна, без мужа.
-- Если бы Вили настаивал на аборте, вы бы согласились?
-- Нет. Но он бы и не стал. Чтобы понять это, нужно хорошо его знать. У него иное отношение к жизни, хотя он и очень молод.
-- Вы ведь хранили ваши отношения в тайне. Как случилось, что все выплыло наружу?
-- Я забеременела. Мне нужно было предупредить администрацию школы, что я беру декретный отпуск.
-- Но ведь вас никто не мог заставить указать имя отца будущего ребенка! Это ведь сугубо личное дело. Как школьная администрация узнала правду?
-- Все рассказал мой муж.
-- Он сделал это специально?
-- Да. Он был против того, чтобы я рожала. Несмотря на то, что мы собирались с ним развестись, он не хотел, чтобы у меня были дети от другого мужчины.
-- Услышав выдвинутые против вас обвинения, вы были шокированы?
-- В тот момент я уже знала, что в штате Вашингтон это расценивается как уголовное преступление. Суду все равно, кто был инициатором подобных отношений. Если есть совершеннолетний и несовершеннолетний, ответственность несет только взрослый. Это расценивается как растление, как изнасилование. Даже если взрослый является женщиной. Шоком для меня стало наказание. Мне дали 89 месяцев тюремного заключения! Правда, судья тут же предложил более мягкие условия. Мне нужно было согласиться пройти принудительное лечение от сексуальной агрессивности. Так это называется. Я поверила своему адвокату и согласилась, поскольку не знала, что подобный курс лечения запрещает встречи с родственниками и особенно с детьми! Об этом мне сообщили уже после того, как я подписала все бумаги. Я была готова отсидеть все до последнего дня за решеткой, но иметь право на свидания с детьми. На протяжении восьми месяцев я ничего не знала о том, что происходит с теми, кто мне дорог. Мне не разрешали писать ни детям, ни Вили, ни моей маме.
-- Но потом вас освободили досрочно?
-- Да.
-- И вы сразу нашли Вили? Полиция обнаружила вас вместе в машине?
-- Все было не так, как писали газеты. Я подъехала к своему дому. В машине было полно сумок с моими вещами. Я забрала их у своей матери. Они попали к ней после того, как мой бывший муж уехал с детьми на Аляску. Вили приехал, чтобы помочь мне разобрать все.
-- Но ведь вам было запрещено видеться!
-- Это не имело значения. Я уже успела нарушить закон, повидавшись с нашей дочерью. Так вот, мы возились с этими сумками. Одна из них случайно упала на педаль тормоза. Зажглись подфарники. Мимо проезжал патрульный. Ему это показалось подозрительным. Потом он появился во второй раз, а подфарники все горели. Вот тогда он и подошел к нам…
-- Вы и Вили занимались в этот момент любовью?
-- Нет! Это все придумали репортеры! Мы ничего такого не делали. Но полицейский узнал меня. Я сказала, что все в порядке. А он спросил: «А кто это у вас сидит в машине, миссис Летурно?» И вытащил Вили.
-- И вы снова оказались в тюрьме. Уже на семь с половиной лет?
-- Да.
-- Вили навещал вас там?
-- Нет, это было запрещено.
-- Так вы не виделись все эти годы?
-- Виделись. Мы нарушили запрет, и у нас был сексуальный контакт…
-- Как же это?
-- Нам помогли другие люди…
-- Вы договорились о встрече с помощью записок?
-- Да, первым смог передать записку Вили. Подробности я не имею права рассказывать, чтобы не навредить тем, кто нам помог.
-- А с детьми вам разрешали свидания?
-- Да. И со старшими, и с младшими. Чаще, конечно, я виделась с младшими.
-- Сколько им сейчас?
-- Самой маленькой 16 октября исполнилось шесть лет. А старшей семь с половиной.
-- Они знают историю своих родителей?
-- Я им все рассказала. Объяснила, почему их мама оказалась в тюрьме. И они никак не дождутся, когда мама и папа заберут их, и все мы будем жить вместе.
Перевод Наталии ТЕРЕХ, «ФАКТЫ»