За десять лет существования историко-мемориального заповедника его сотрудники вернули из небытия сотни имен тех, кто положил жизнь за Киев и киевлян
Спросите практически любого киевлянина из побывавших в Париже, заглянул ли он на кладбище в Сен-Женевьев де Буа или, по крайней мере, на кладбище Монпарнас. «А как же!» -- наверняка услышите в тоне, который даст понять, что ответ на заданный вопрос очевиден. Совсем иной будет реакция, спроси вы жителя столицы, давно ли он был на Лукьяновском кладбище в Киеве. Да никогда! Если только у вашего собеседника не похоронен там кто-нибудь из предков. Между тем Лукьяновский некрополь блещет именами не менее значимыми. Это дало основание историкам-некрополистам бороться за сохранение кладбища, когда его собирались отдать под парковую зону, а десять лет назад добиться правительственного решения о создании здесь мемориального заповедника.
Итак, заповедник готовится отмечать свой 10-летний юбилей, однако по сей день даже профессиональные историки мало интересуются личностями тех, кто здесь захоронен. Может быть, поэтому, читая, например, о киевских артезианских скважинах, не встретишь фамилии геолога Павла Тутковского, хотя именно ему принадлежит идея обеспечить горожан артезианской питьевой водой. Да и ничто в городе не делалось само собой! Кто-то открыл первую женскую консультацию -- и это был врач Григорий Писемский. Кто-то начал спасать людей от инфаркта -- и это был Николай Стражеско. Кто-то привез в город каштаны -- и это был городской голова Степан Сольский. Их земной путь закончился в Лукьяновском некрополе, впрочем, как и многих других киевлян, чьи имена вошли в историю не только отечественной -- мировой науки и культуры. Это ботаник Николай Холодный, зоолог Дмитрий Третьяков, художники Александр и Николай Мурашко, архитекторы Александр Вербицкий и Александр Кобелев… Что это, однако, совпадение, что все они после смерти оказались соседями?
-- Когда Лукьяновское кладбище только начало функционировать, а это было в 70-х годах XIX века, здесь захоранивались, в основном, неименитые люди, -- рассказывает заместитель директора заповедника Любовь Стенник. -- Городская Дума, с одной стороны, боролась за то, чтобы забрать в свое ведомство кладбище, опеку над которым хотел взять ближайший к нему Федоровский храм, а с другой -- не вкладывала в его благоустройство необходимых средств. Кладбище было не огорожено, по нему бродили бездомные собаки. Депутат городской Думы, отвечающий за состояние кладбища, Илья Зейферт был из тех людей, которые не умеют работать плохо. Кончилось тем, что на одном из заседаний Думы он… умер от кровоизлияния в мозг. В газетах писали: «Умер в борьбе за Лукьяновское кладбище».
Понимая, что кладбищу нужно развиваться, -- как ни странно это звучит по отношению к столь печальному месту -- тогдашний голова города Степан Сольский завещал похоронить себя именно на Лукьяновке. А надо сказать, что этот человек пользовался любовью киевлян, газетчики называли его между собой Уважай Уважаевичем. Последние 14 лет XIX века Степан Михайлович был бессменным головой. При нем началась телефонизация Киева, выросли первые по тем временам многоэтажные дома. Он же подарил городу каштаны, ставшие впоследствии визиткой столицы. В последний путь Сольского провожала такая процессия, что казалось: за гробом идет полгорода! Захоронение на Лукьяновке по-настоящему уважаемого человека сделало кладбище престижным, и оно стало принимать интеллектуальную элиту города.
Судьбы захороненных здесь в советские времена людей, как правило, были непростыми, многие не пользовались благосклонностью власти. Не оттого ли начале 80-х годов XX века городское руководство решило разбить на месте кладбища парк? Но, слава Богу, нашлись люди, сознающие, что венок славы городу сплетают его великие покойники. За 20 лет до этого научный сотрудник Института истории Елена Опанович подала идею заняться изучением киевских некрополей, в том числе и Лукьяновского. Группа исследователей, которую возглавила известный архивист Людмила Проценко, занялась сбором материалов.
-- Далеко не все их открытия радовали власть, -- уточняет начальник отдела научно-методического отдела Оксана Борисюк. -- Особенно если они касались ее, власти, интриг. Например, считалось естественным, что столичная консерватория носит имя Петра Чайковского. А почему не Владимира Пухальского, композитора и педагога, который ее создал? Приехав в Киев, Пухальский был потрясен тем, сколько здесь одаренных, но музыкально не образованных молодых людей. Создал кружки, затем -- музыкальное училище. Добился приезда из Петербурга специальной комиссии, которая оценила качество подготовки музыкантов. Заключение этой комиссии дало основание для открытия консерватории. Однако учебное заведение носит имя другого человека. Талантливого, но -- другого!
Если имена людей, подобных Пухальскому, еще могли открыться любопытному посетителю некрополя, то о безымянных захоронениях никто и никогда бы не узнал, не будь Людмилы Проценко и ее коллег. Это они выяснили, что тропинки и лужайки на кладбище -- сплошь братские могилы замученных в Лукьяновской тюрьме репрессированных киевлян. Их здесь 25--30 тысяч! Охота было партийным лидерам об этом говорить? Нет, конечно. Поэтому никто не торопился финансировать командировки той же Людмилы Проценко -- и она на свои собственные деньги ездила по архивам, а потом -- по адресам родственников, чьи координаты удавалось раздобыть. Нашлись потомки киевского головы Степана Сольского: в Красном Луче, Белой Церкви, во Львове. Отыскались родные математика Дмитрия Граве, давшего имя институту математики…
Родственники делились документами и воспоминаниями. Человеческая память возрождала не просто врачей или математиков -- людей с их пристрастиями и слабостями. В каком, скажите, архиве можно добыть историю о том, как погиб автор известного романса «Отцвели уж давно хризантемы в саду» Николай Харито? Красавец, он пользовался у женщин неизменным успехом, за что и пострадал: был застрелен на одной из вечеринок, где ему уделила внимание жена слишком уж ревнивого мужа.
А родственники Дмитрия Граве поделились курьезной истории о том, как он раскрыл секрет казино в Монте-Карло. Поехав в те края лечиться, но не имея свободных средств, он как математик вычислил систему работы местного казино. Выигрывая понемногу, уходил довольный, а на следующий день являлся вновь. Владельцу заведения игрок показался странным: выигрывает, а в азарт не впадает! Он пригласил полицейского -- и Граве пришлось раскрыть секрет своих выигрышей, после чего хозяин казино взялся оплатить лечение киевлянина и возвращение его на Украину под обещание -- никому и никогда не показывать своих расчетов.
В заповеднике что ни могила, то история, которая помогает увидеть Киев таким, какого не сыщешь даже в самых умных книгах. И сотрудники его готовы рассказывать их и рассказывать -- так что приходите послушать.