Чудом не сгоревшая заживо женщина не только не предъявила претензий своему обидчику, но и заявила, что… виновата сама
Эта странная и страшная история произошла в одном из сел Херсонской области. Когда под утро пожарно-спасательная служба прибыла на место происшествия, сельская хата уже догорала. Рядом на траве лежал истекающий кровью 50-летний хозяин, а возле него -- черная от гари обожженная женщина. Погорельцы рассказали, что сторож местной школы облил комнаты в их доме соляркой, бросил зажженную спичку, а хозяев запер умирать. Пытавшуюся выбраться через окно женщину поджигатель силой заталкивал обратно.
Все началось с сущего пустяка. Говорят, школьный сторож в селе Зеленое Верхнерогачикского района Гриша Шпак, получив нагоняй от директора учебного заведения за исчезнувшую металлическую решетку, моментально «взял след», который и привел его к хате, находившейся через дорогу от школы. Там жил безработный Юрий Барабаш.
-- Юрка Барабаш, поехав в Москву на заработки с женой и годовалой дочкой, назад вернулся без семьи, зато с москвичкой, -- втолковывают мне сельчане. -- Уехал нормальным человеком, а вернулся пьянчужкой, еще и подругу такую же привез. Оба нигде не работают, воруют.
Был ли Юрий повинен в краже решетки, сказать трудно, однако у школьного сторожа, как он сам говорит, лопнуло терпение. Подозреваемого дома не было, и Григорий стал наблюдать за хатой Барабаша.
-- Я в конце июня нанялся к хозяину сено скирдовать, -- вспоминает Юрий Барабаш. -- Когда пошабашили, двинул домой. По дороге срезал сухую ветку со школьного ореха. У нас газа нет, еду варим на костре, я и подумал, что орешник пригодится -- ужин приготовить. Вот тут-то Гришка и налетел на меня. Молча огрел металлическим прутом, да так, что искры из глаз посыпались! Пришлось спасаться бегством. Ничего себе веточку спилил, думаю! Он меня догнал. Я схватил грабли у себя во дворе, чтобы защищаться, но он их у меня вырвал. Под руки попалась сапка, ее тоже вошедший в раж сторож отнял и стал меня добивать. Помню, падал на землю с мыслью, что вот он, конец.
-- Я в тот день пасла коров, -- продолжает рассказ Юрия Марина, его новая, московская, спутница жизни. -- Прихожу домой, а Юра лежит в луже крови, в боку -- дырка, а оттуда кишки торчат! Я пришла в ужас. «Беги к моей сестре, -- велит Юра, -- у нее машина, надо в больницу». Только сделала шаг за калитку, а ко мне Шпак подходит: никого, мол, не нужно звать, помощь сейчас будет -- я попросил кума, он отвезет вас в райцентр. Ну, мы и поверили. Только прошел час, другой, третий, а кума все нет и нет. Колесо спустило, аккумулятор сел -- объяснял Шпак, бегая в школу и возвращаясь к нам. Не скоро мы догадались, что он врет и тянет время -- ждет, чтобы Юра кровью истек и умер. Хорошо, что в доме самогонка была, я знай, мочу в ней тряпки и прикладываю к ране. Оставлять Юру надолго боялась, его сестра ведь на другом конце села живет… Он то стонал, то кричал от боли, а потом и вовсе утихал, и я становилась на колени, прислушивалась, дышит ли?
Но самые драматичные минуты были еще впереди.
-- Понимая, что за содеянное придется отвечать, -- растолковывает мне Юрий, -- Гришка придумал, как спрятать концы в воду: ведь если мы вдвоем с Маринкой исчезнем, умрем, то о его преступлении никто не узнает. Только мы об этом подлом замысле не догадывались. В очередной раз, когда мой мучитель вошел в хату, я заметил у него в руке бутылку. Не успел сообразить, что к чему, как Шпак, плеснув немного жидкости по комнате, саму бутылку бросил в тот угол, где сидела Маринка. Резко запахло соляркой. Чиркнув спичкой, школьный сторож опрометью бросился к выходу.
-- Я отскочила от бутылки и инстинктивно кинулась за ним, -- вытирает слезы Марина. -- Но дверь Гришка уже успел чем-то снаружи подпереть. А может, сам держал. Во всяком случае, она не поддалась, пришлось вернуться в дом. А там уже языки пламени метались по полу, старой кушетке. Комнаты моментально наполнились едким дымом. Юра скомандовал выбить окно, мне это удалось с трудом. Главное было -- спасти его. Помогла Юре добраться до окна, подсадила. Наконец Юра на улице! Вдогонку выбросила еще какие-то тряпки, а он, слышу, из последних сил кричит: «Не глупи, все оставь и прыгай!» Если бы Юра не кричал и не привлек тем самым Гришкиного внимания, мне бы тоже наверняка удалось незаметно сигануть в окошко. Однако вышло иначе. Когда я взобралась на подоконник и уже до половины высунулась наружу, неожиданно рядом возникло лицо Шпака. Он схватил меня за плечи и стал толкать обратно. Никакие мои мольбы пощадить на него не действовали. Четыре раза я пыталась выбраться в окно, и четыре раза он бросал меня назад!
Рассказ Марины прерывается судорожными рыданиями.
Чудом Марине все же удалось вырваться из охваченного огнем дома.
-- Знаете, в селе у меня дурная слава, -- не скрывает реального положения вещей Марина. -- Куда бежать от Гришки, кто среди ночи впустит? Огородами решила пробираться к Свете Нощенко. Она верующая, от нее можно, думаю, вызвать из района милицию и пожарную службу.
Затерявшись в бурьянах, прячась в чужих садах, Марина ушла от своего преследователя и осуществила задуманное.
-- Сигнал о пожаре мы получили около пяти часов утра, -- рассказал «ФАКТАМ» начальник третьего караула пожарно-спасательной службы Верхнерогачикского района Виктор Мясоедов. -- От райцентра до села километров двенадцать, и пока мы приехали, горело уже сильно. Мне сказали, что в огне может быть женщина, пришлось войти в горящую избу, но никого я там не нашел. Тушили пожар часов до десяти утра. Дом выгорел дотла.
-- С самого начала потерпевшие заявили, что мы имеем дело с поджогом, -- утверждает начальник пожарно-спасательной районной службы Виталий Крижановский. -- Версию подтвердила комиссия специалистов.
Однако как только поджигателя арестовали, село забурлило с невероятной силой.
-- Каждый день люди собирались возле сельсовета и требовали предпринять какие-то меры к освобождению Григория Шпака, -- рассказала «ФАКТАМ» председатель Зеленовского сельсовета Мария Прохватилова. -- Многие ездили в район поддержать обвиняемого, возили ему еду. Но Гриша, как нам сообщали стражи порядка, и крошки в рот не брал -- не пил, не ел, замкнулся, никаких показаний не давал. Тем временем сельчане собрали в клубе сходку и требовали отпустить школьного сторожа. Они готовы были пешим ходом отправиться в район и требовать выдачи Гриши. Эти страсти удалось унять лишь после того, как нашего арестанта выпустили на подписку о невыезде.
Одним словом, в селе сочувствовали отнюдь не погорельцам. Жалели крестьяне только о том, что поджигатель не довел дело до конца и не избавил их от Барабаша и его московской подружки.
-- Натерпелись от воришек в Зеленом, -- вздыхает Мария Павловна. -- Там курицу украдут, там огород почистят, стащат посуду. Но кражи мелкие, и милиция постоянно отказывала в возбуждении уголовного дела по причине малозначительности. Все роптали, а ничего не поделаешь. И вот гнев выплеснулся.
Между тем потерпевший, которого доставили в районную больницу, был на грани жизни и смерти, к нему пришлось из областного центра вызывать санавиацию. Лечение Юрия оплачивала семья Шпаков.
-- Недавно Юру выписали, -- рассказала нам Мария Юрьевна, мать пострадавшего. -- На сына страшно смотреть, до того он слабый. Да к тому же куда возвращаться? Дом-то сгорел! Гриша Шпак согласился купить нам хату. А пока Юра с Мариной вселились в опустевшее строение, хозяин которого выехал из Зеленого.
-- За это новоселье нам пришлось заплатить отказом от своих первичных показаний, -- утверждает Марина. -- Я все взяла на себя, подписала бумаги, будто никто нас не поджигал, а я сама курила пьяная в постели, вот хата и сгорела.
-- Это кто же такое условие вам поставил: обвиняемый или милиция?
-- Не те и не другие, -- грустно улыбается Марина. -- Люди. Ну, то есть село. Понимаете? Сказали, что если Гришку посадят из-за нас, то мы опять будем гореть. А еще раз я этого просто не вынесу. Если б вы знали, как это страшно, когда тебя бросают в огонь!
Марина поднимает юбку и показывает изуродованные ожогами ноги, покрытые страшными багровыми пупырчатыми разводами.
-- Давайте говорить так, -- втолковывает мне Мария Прохватилова. -- Конфликт между Барабашем и Шпаком произошел один на один. Разве полтора месяца назад там были свидетели? Никого не было. Может Марина доказать, что Гриша ее ночью хватал за волосы и толкал в огонь? Кто это видел? Значит, она все выдумала. Правильно я рассуждаю? К тому же Григорий категорически отрицает факт поджога. Сами они себя подпалили, по неосторожности. Драка была, тут ничего не попишешь. Вот за это Шпак и предстанет перед судом, а мы будем всем миром просить, чтобы ему назначили наказание помягче, не связанное с лишением свободы.
«ФАКТЫ» по телефону связались с исполняющим обязанности начальника райотдела милиции Валерием Медведем, который выезжал на место происшествия вместе с пожарными спасателями, однако Валерий Николаевич отказался комментировать обстоятельства расследования этого уголовного дела и посоветовал дождаться суда.
-- Суд? -- удивляется Юрий. -- Не знаю… Нам ясно дали понять, что если состоится суд, то долечивать меня никто не будет, и из дома нас выгонят.
-- Я вообще не понимаю, -- вступает в разговор родственник Юрия Владимир Шибинский, -- как они будут жить в этой хате, в которую их переселили. Ведь никаких документов на нее нет. Их же в любой момент вышвырнуть оттуда могут. Все договоренности только на словах.
-- В нашем селе большинство домостроений не паспортизированы, домовых книг нет, -- успокаивают погорельцев и их родню в сельсовете. -- Так что документов на дом в природе не существует.
Мама Юры приглашает меня на пепелище. Черные руины, запах беды. Женщина не может сдержать слез.
-- Нет, я не оправдываю своих детей, -- говорит Мария Юрьевна сквозь рыдания. -- Да, они воруют, многие от них натерпелись, но, в конце концов, они ведь люди! Как можно выпустить кишки, а потом живьем сжигать людей? Сын говорит, что когда подруга помогла ему выбраться, то увидел: сидит на пороге Григорий, подперев дверь, курит и ждет результата. Страшного результата! А теперь вот эти торги: вы нам то, а мы вам взамен это. Нет, я тоже не хочу садить Гришу в тюрьму, но, так рьяно поддерживая его, может, и все в селе тоже потихоньку звереют?!
Сгоревшая хата принадлежала Марии Юрьевне. Она уступила ее сыну, когда тот приехал из Москвы, а сама ушла жить к дочерям -- то у одной погостит, то у другой. Теперь вот на старости лет без своего угла осталась.
-- Валя, жена нашего обидчика, -- рассказывает Мария Юрьевна, -- приходила ко мне, просила простить. А разве я держу на нее обиду? Мне ее жалко, она-то в чем виновата?
Мы отправились к дому мятежного школьного сторожа в надежде встретиться и выслушать его версию произошедшего, однако хозяина дома не застали.
-- Я хорошо помню то утро, -- любезно пригласила нас в дом Валентина, супруга обвиняемого. -- Гриша пришел с дежурства такой, как обычно. Завтракать, правда, отказался. Сильно, говорит, устал. О ночной трагедии услышала от людей, когда повезла молоко сдавать. Возле пепелища собрался народ, что-то обсуждают. Подъехала -- и чуть не грохнулась с велосипеда, услышав: мол, твой тут разбирался нынче. Дома спрашиваю у него, зачем, а он в ответ: «Достали они меня, не выдержал!» Но муж говорит, что не поджигал Барабаша, не знаю… Да, версию о поджоге милиция отклонила, но за самосуд отвечать все равно придется. Как могло с Гришей такое случиться? Он муху не обидит! И в самом деле допекли! Спасу в селе от воров нет! Рано или поздно кто-то учинил бы что-то подобное. Ну а выпало мужу. Взял на себя он этот крест. Вот потому люди и горой за него. Неужели Гришу посадят? Как тогда жить? Без хозяина остаться… Я не могу себе такое даже представить!
P. S. Когда верстался номер, «ФАКТАМ» стало известно, что на днях Верхнерогачикский районный суд вынес приговор Григорию Шпаку. За нанесение тяжких телесных повреждений школьному сторожу определено наказание в виде пяти лет лишения свободы с применением трехлетнего испытательного срока. Факт умышленного поджога в суде доказан не был.