Помощник прокурора мотивировал отказ так: «Я считаю, что Виктор Ткаченко покидал запертую квартиру, ведь он ни разу не звонил ее новым хозяевам с просьбой открыть дверь»
На следующий же день после публикации в «ФАКТАХ» (29 января нынешнего года) о том, что в центре Киева на восьмом этаже дома по улице Леси Украинки более полутора лет за бронированной дверью заточен бывший моряк, Виктора Ткаченко освободили работники Печерской прокуратуры столицы. И хотя вскоре он был госпитализирован, так как состояние его здоровья после столь длительной изоляции от внешнего мира оставляло желать лучшего, казалось, что счастливая развязка печальной истории предрешена. Но, увы, дальнейшие события заставляют усомниться в этом…
Напомним, что еще в 1996 году один из родственников Николая Ткаченко, взяв в кредит на фирме 60 тысяч гривен, оказался неплатежеспособным и скрылся от своих кредиторов. Не пожелавшие смириться с потерей столь значительной суммы, представители фирмы весьма своеобразно стали предъявлять претензии Николаю Ивановичу -- владельцу трехкомнатной квартиры в центре Киева.
-- Сначала они просто интересовались, где может скрываться мой родственник, -- вспоминает 73-летний Николай Ткаченко. -- А я, честно говоря, и сегодня не знаю, куда он подался. А потом стали угрожать. Бывало, возвращаюсь домой, а меня останавливают незнакомые мужики: «Ну что, дед, все еще ходишь?» И матом сыплют.
Затем представители фирмы стали уговаривать Николая Ивановича: «Чего ты боишься, дед? Дай нам генеральную доверенность на свою квартиру, а вернет твой родственник долг, мы эту доверенность уничтожим».
-- Если бы только на меня давили, так еще полбеды, -- рассказывал Николай Ткаченко. -- Они же дочь мою с внуками донимали! Ну и сделал я глупость, оформил в нотариальной конторе генеральную доверенность.
Уже через два дня после получения генеральной доверенности те же люди потребовали от Николая Ивановича оформить свою квартиру на них в качестве залога до возвращения кредита. А чтобы дед долго не думал, похитили его внуков -- 15-летнего Тараса и 13-летнюю Наташу.
Обеспокоенный отсутствием внуков и угрозами по телефону (»Будем тебе по почте отправлять по одному пальчику детей, если откажешься идти к нотариусу»), пожилой человек подписал соответствующие документы, и похитители отпустили детей, пригрозив их дедушке: «Не вздумай никому жаловаться. У нас хватит денег, чтобы подкупить кого угодно».
Шло время, родственник не объявлялся, не возвращал долг, и кредиторы выставили квартиру Николая Ивановича на открытые торги, пообещав из суммы, вырученной за проданное жилье, взять лишь 60 тысяч гривен, а остальное отдать Ткаченко. Однако трехкомнатная квартира в центре Киева на торгах была продана всего за 74 тысячи гривен, хотя точно такая же в том же доме продается сегодня за 120 тысяч долларов. Выставляя столь низкую стоимость, оценщики утверждали, что жилье находится в аварийном доме, который «требует капитального ремонта несущих конструкций», что не соответствует действительности.
Если бы Николай Иванович смирился с таким положением дел, то ему от проданной трехкомнатной квартиры (в центре города!) осталось бы лишь 14 тысяч гривен. Но Ткаченко решил бороться за квартиру до последнего.
А тем временем новый хозяин установил бронированную дверь перед основной, заперев внутри на девятнадцать месяцев и девятнадцать дней сына Николая Ивановича -- сорокалетнего Виктора, бывшего моряка, который недавно вернулся в Киев и устроился на работу охранником в один из столичных супермаркетов.
Сегодня человек, купивший квартиру Ткаченко на торгах, утверждает, что, устанавливая бронированную дверь, не знал о присутствии в ней кого-либо, так как внутрь не заходил, а когда несколько раз звонил в дверь, ему никто не открывал.
-- Я как раз отсыпался перед ночной сменой, когда почувствовал запах дыма и какой-то шум, -- вспоминает Виктор. -- Сонный подошел к двери, посмотрел в глазок -- и ничего не увидел. Подумал, что на лестничной площадке отключили свет. Открываю дверь, пытаюсь выйти -- и… ударяюсь головой о вторую, бронированную.
Так и началось заточение Виктора Ткаченко в квартире отца, проданной за чужие долги.
Николай Иванович и Виктор обращались во всевозможные инстанции с просьбой о помощи.
-- За семь лет мы написали 108(!) заявлений с просьбой помочь в сложившейся ситуации, -- рассказывает доверенное лицо Николая Ткаченко, представитель общественной организации «Женщины Украины» Мотря Брунько. -- Но в ответ получали только формальные отписки. Например, пишем заявление в милицию Печерского района с просьбой вызволить из запертой квартиры Виктора Ткаченко -- и получаем такой ответ: «Ваше заявление рассмотрено. Отношения между Виктором Ткаченко и новыми хозяевами квартиры необходимо решать в судебном порядке». С интервалом в несколько месяцев отправляем в милицию еще два подобных заявления, и приходят два ответа, написанные, словно под копирку -- нам снова советуют обращаться в суд. Но ведь незаконное лишение свободы -- это преступление, предусмотренное статьей 146 Уголовного кодекса Украины!
Примерно так же, как и районная милиция, реагировал на заявления участковый. А прокуратура, проводя очередную проверку и передавая ее результаты в вышестоящие инстанции, вообще умудрилась перепутать имена заявителей и даты. Так, в одном из документов утверждалось, что Николаю Ткаченко, находящемуся в квартире, никто не угрожал. А ведь в квартире находился Виктор Ткаченко! При этом указывалась дата проверки, которая проводилась… через месяц после составления этого документа! Конечно же, это была опечатка. Но в документах, которые направлялись в Генеральную прокуратуру, все опечатки продублировали без изменений. Значит, те, кто их составил, не вникал в суть дела! А пока продолжалась вся эта бумажная волокита, Виктор находился в запертой квартире, а Николай Иванович фактически лишился крыши над головой и вынужден был ночевать в церкви. Кроме того, ему приходилось каждый день из окна временно пустующей квартиры соседей передавать с помощью хоккейной клюшки Виктору на балкон еду.
-- Когда во время одного из судебных заседаний судья предложил вызвать меня в качестве свидетеля, отец объяснил, что это невозможно, и указал причину, -- рассказывает Виктор. -- Но участковый предоставил суду справку о том, что в квартире… никого нет. А в ноябре 2003 года дверь открыли. Пришел хозяин квартиры, еще какие-то люди и сотрудник милиции. Мне предложили покинуть помещение. Я спросил: «А что будет потом?» -- «Вы уйдете, а мы останемся», -- ответили мне. Я тогда сказал, что согласен подчиниться закону, но решения о моем выселении нет. И они ушли, снова заперев меня на ключ.
Только после публикации в «ФАКТАХ» Виктора освободили. В присутствии сотрудников Печерской прокуратуры были срезаны автогеном петли бронированной двери. Ободренные отец и сын Ткаченко решили дальше бороться за свои права но…
-- Старший помощник прокурора Печерского района утверждает, что мой сын все эти девятнадцать месяцев мог свободно пользоваться квартирой и его никто насильно взаперти не удерживал! -- возмущается Николай Иванович Ткаченко. -- Да как же это возможно! Пусть проведут следственный эксперимент, и помощник прокурора сам поучаствует в нем -- попробует выйти из запертой квартиры на восьмом этаже! Почему в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела не учтен опрос соседей? Никто из них не скажет, что видел, как Виктор выходил из квартиры, потому что этого не было.
Пока отец и сын Ткаченко живут в спорной квартире, которую Николай Иванович получил, отработав 33 года на заводе «Арсенал». А те, кто купил эту квартиру на торгах, после месячного затишья в судебном порядке пытаются оспорить решение Оболонского суда города Киева, вынесенного в январе 2004 года, о признании договора купли-продажи квартиры недействительным, поскольку стоимость жилья была искусственно занижена.