А шестилетняя Роза, удочеренная этой же семейной парой и отправленная обратно в Дом малютки, все еще надеется, что «мама вернется, когда перестанет на нее обижаться»
Очаровательная шестилетняя девчушка с мелкими кудряшками весело болтала во дворе Дома малютки с незнакомой женщиной. Когда пришло время расставаться, малышка спросила: «А ты придешь еще?» -- «Конечно, приду, -- пообещала женщина. -- Что тебе принести?» -- «Принеси мне маму», -- не задумываясь ответила девочка старшему помощнику прокурора Соломенского района столицы Ларисе Нехаевой. И тут же добавила: -- «Я знаю, ты думаешь, что мама не захочет меня видеть. Но вот Зоя и Аня плохо себя вели, и их отправили в монастырь. А потом, когда родители перестали сердиться на моих сестричек, то забрали их обратно. Я тоже, наверное, плохо себя вела. Но мама и папа обязательно заберут меня домой».
Сказав это, малышка мечтательно улыбнулась, еще не зная о том, что ее приемные родители добиваются… отмены удочерения всех троих девочек, которых они взяли из разных интернатов в свой дом всего пару лет назад.
-- Честно говоря, мне очень жаль, что за подобные деяния приемных родителей не предусмотрена уголовная ответственность, -- делится своими мыслями старший помощник прокурора Соломенского района столицы Лариса Нехаева. -- Слава Богу, что не было в этом деле тех самых «серьезных последствий», на которые указывает Уголовный кодекс: смерти детей, каких-то серьезных травм. Но как сказать шестилетней Розочке, что мама никогда не заберет е из Дома малютки? Как объяснить Зое и Ане, почему их приемные родители, отказавшись от них, в качестве единственной претензии к решению Соломенского районного суда об отмене удочерения называют необходимость перечислить на счет девочек определенную сумму морального ущерба, которую они смогут получить по достижении ими совершеннолетия?
Началась эта история в июне 2001 года, когда бездетные супруги Ходоровские (все имена и некоторые детали в материале изменены. -- Авт. ) удочерили приглянувшуюся им в Доме малютки трехлетнюю Розочку. Евгений и Светлана привезли малышку к себе домой и окружили ее заботой и любовью.
-- Действительно, у Розочки была отдельная комната, -- говорит Лариса Викторовна. -- Условия для проживания ребенка -- очень хорошие. Евгений, работая переводчиком и получая в среднем 900 гривен в месяц, мог обеспечивать свою дочь всем необходимым. Я видела фотографии Розочки с приемными родителями в зоопарке, в «Макдональдсе», просто на прогулке. На всех этих фотографиях малышка прямо-таки светилась от счастья. Ее одевали, как куколку. Но эта идиллия длилась всего полгода.
Евгений и Светлана -- вполне нормальные люди. Правда, соседи говорят, что Ходоровские никого не допускали в свою личную жизнь. Они жили в частном доме, расположенном в одном из сел Киевской области. Дом был огорожен высоким забором, во дворе постоянно слышался лай собак. Никаких отношений Евгений и Светлана с соседями не поддерживали. Здоровались, конечно, при встрече, но не более.
Зоя и Аня появились в семье Ходоровских весной 2002 года. Позже причину удочерения еще двух девочек Светлана объяснила так: «Мы никак не могли наладить с Розой нормальных человеческих отношений. Она оказалась непослушным ребенком».
-- На суде я задала вопрос Евгению и Светлане, в чем выражалось непослушание Розы, -- продолжает Лариса Викторовна. -- И мама (будем ее пока так называть) рассказала историю о задушенном котенке. Будто бы Роза баловалась с животным и случайно придушила его. Спрашиваю: «Но ведь девочка не хотела этого делать?». «Думаю, что нет, -- отвечает Светлана. -- Она просто играла с котенком». «Тогда, может, были еще какие-нибудь причины?» -- «Роза никогда не вешала так, как надо, полотенце в ванной комнате», -- был ответ. «Она ведь еще маленькая», -- сказала я. Но Евгений ответил, что в его доме все вещи должны находиться на своих местах!
Не найдя контакта с младшим ребенком, Ходоровские вновь отправляются в Центр по усыновлению, сообщив при этом, что ребенка из интерната собираются взять… впервые. Пересмотрев несколько кандидатур, супруги отправляются в один из детских домов Житомирской области.
«Мы увидели во дворе детского дома Зою, -- напишет позднее в своих объяснениях Светлана. -- Девочка нам понравилась. И хотя мы искали ребенка не старше девяти лет, а Зое было уже 11, муж настоял, чтобы мы взяли именно ее».
-- Ходоровские точно знали, что у Зои в этом же детском доме есть старшая сестра, 14-летняя Аня, -- говорит Лариса Нехаева. -- И несмотря на то, что сестер и братьев разделять при усыновлении не рекомендуется, они почему-то вместо Ани решили удочерить еще одну 11-летнюю девочку -- Зоину одноклассницу Полину.
-- Я гуляла во дворе и увидела, как к Зое подошли незнакомые мужчина и женщина, -- вспоминает Аня. -- Когда спросила у сестры, кто это, Зоя ответила: «Они хотят нас удочерить». Я, конечно, обрадовалась, но сестра говорит: «Ты зря радуешься. Они удочерят меня и Полю». Я очень обиделась, подхожу к мужчине и женщине и объясняю им: «Я Зоина родная сестра. Почему вы не меня берете, а чужую девочку?» Со мной вежливо поговорили. Мне показалось, что я им все-таки понравилась, но они уехали, забрав с собой Зою и Полю…
Ходоровские взяли двух девочек к себе домой на выходные. Но уже в понедельник Евгений вернул Полину в детский дом, сообщив, что она им не понравилась, и попросил отдать ему на удочерение Аню.
Итак, у Ходоровских было уже три приемные дочери. С появлением Ани и Зои супруги все меньше внимания стали уделять маленькой Розе.
-- Я интересовалась у Розочки, как она проводила свой день, -- вспоминает Лариса Викторовна. -- Малышка говорила, что она просыпалась, а потом играла или рисовала. Спрашиваю: «Но на завтрак-то ты ходила?» -- «Если меня звали, то я шла. А если нет, то так и сидела в своей комнате».
Ходоровские любили, чтобы в доме был идеальный порядок. С появлением старших девочек, Ани и Зои, порядок должны были поддерживать именно они. Дочерей за малейшее непослушание наказывали. Позже Зоя рассказывала, что иногда их хватали за волосы и били головой о стенку. Что-то произошло и в отношениях между сестрами. Аня и Зоя все больше отдалялись друг от друга. Родители, казалось, даже способствовали этому. Девочек определили в разные школы. Причем Ане приходилось ездить на учебу в Киев. Каждый день -- 34 километра в одну сторону.
Однажды сестры мыли посуду и случайно разбили чашку. Наказание последовало незамедлительно. Приемные родители… отвезли девочек в женский монастырь и оставили их там на целый месяц.
А осенью Зоя, сходив в магазин за покупками, не отдала приемным родителям сдачу -- одну гривню. Евгений посадил девочку на машину и отвез в другую область к родственникам ее родного отца, лишенного родительских прав. Приемный отец оставил ребенка во дворе, даже не убедившись, что дома кто-то есть.
-- Это были наши последние деньги, -- оправдывала поступок мужа на суде Светлана.
Аню спустя неделю отвезли на вокзал и посадили на поезд, который отправлялся во Львов. В этом городе жила старшая сестра девочек, 21-летняя Ольга. Она была замужем и жила в квартире у свекрови. Найти дом старшей сестры в чужом городе Ане предстояло самостоятельно.
-- Да она же газ на кухне не закрыла, -- объясняла позже на суде Светлана. -- Наверняка хотела взорвать дом вместе с нами!
После этих событий Роза прожила в семье Ходоровских до весны следующего года. А в марте Евгений посадил ребенка в машину и отвез в Дом малютки.
-- Забирайте ее, она мне не нужна! -- кричал мужчина директору детского учреждения.
-- Как же так, вы же эту девочку удочерили! -- возмущались сотрудники Дома малютки, но Евгений стоял на своем. Приемный отец так разбушевался, что пришлось вызывать наряд милиции. Евгений был вынужден удалиться, но потом точно такой же скандал устроил в управлении образования Соломенского района.
В приемной начальника районного управления образования Евгений долго кричал, что ребенок ему больше не нужен. Его пытались образумить, но приемный отец, оставив Розочку, уехал домой.
-- О том, что Ходоровские таким странным образом избавились от своих приемных детей, мы узнали только после скандала в районном управлении образования, -- рассказывает старший помощник прокурора Лариса Нехаева. -- Мы сразу же организовали розыск двух старших девочек и нашли обеих во Львове у старшей сестры Ольги. Оказывается, родственники родного отца девочек решили, что Зоя им не нужна, и позвонили Ольге. После проверки всех обстоятельств было принято решение начать процесс об отмене удочерения. Недавно Соломенский районный суд удочерение отменил, обязав Ходоровских выплатить моральный ущерб всем трем девочкам по достижении ими совершеннолетия -- в размере по 10 тысяч гривен каждой. Естественно, приемным родителям такое решение не понравилось, и они подали апелляцию, правда только в части морального ущерба.
Понимая, что многие факты свидетельствуют против них, Ходоровские неожиданно принимают решение все-таки оставить у себя старшую из девочек, Аню.
-- Они пообещали своей приемной дочери поступление в институт и многие другие блага, -- рассказывает Лариса Викторовна. -- Аня согласилась вернуться в эту семью, и однажды на замечание, сделанное ей старшей сестрой Ольгой, девочка сказала: «Ты мне не мама. У меня есть настоящая мама», -- и уехала к Ходоровским. На суде, когда мы беседовали с девочкой, она пересказывала объяснения приемной матери. Создавалось впечатление, что Аня просто выучила все наизусть, так как говорила слово в слово то, что уже раньше излагала Светлана. На дополнительные вопросы она так и не смогла ответить.
Сегодня трудно сказать, как сложится дальнейшая судьба трех девочек. Аня живет у Ходоровских, хотя Евгений и Светлана не обжаловали отмену удочерения ни одной из трех девочек. Их беспокоит лишь сумма морального ущерба. Зоя живет во Львове у старшей сестры, которая согласилась оформить над девочкой опеку. А Роза -- в Доме малютки.
-- Психика Розочки нарушена, -- рассказывает Лариса Викторовна. -- Это очень развитый подвижный ребенок. Я просто не понимаю, как с ней можно было не найти контакта. Роза все время мечтает, что мама Света все же заберет ее домой. И еще девочка почему-то боится машин. Мы гуляли с ней во дворе Дома малютки, я замерзла и предложила Розе сесть со мной в машину. У малышки чуть ли истерика не началась. «Ты тоже не садись в машину, не надо!» -- кричала она. Откуда у ребенка такой страх?