Полвека «бесчинствует» на сцене «народный бандит республики»
Известный актер и режиссер Лев Дуров относится к знаменитой династии русских циркачей -- дрессировщиков и клоунов. «Трагический клоун», как называют его театралы, сыграл около 200 ролей в театре и кино. Ему доступно все -- от высокой античной трагедии до бытового фарса. Когда около четверти века назад Лев Дуров снялся в фильме «Не бойся, я с тобой» в роли наставника обиженного кавказского жениха, ленту чуть было не запретили. В то время каратэ было экзотикой, а герой Дурова настолько натурально пробивал одним пальцем металлические бочки, что при столкновении с правоохранителями ему стали подражать уголовные элементы.
Выдающийся режиссер второй половины ХХ века Анатолий Эфрос называл его в числе своих любимых актеров. Последний Генеральный секретарь ЦК КПСС и первый президент Советского Союза удостоил его звания народного артиста СССР.
Недавно Лев Дуров стал художественным руководителем московского Театра на Малой Бронной. С этого, естественно, и началась наша беседа.
-- Мне кажется, что все актеры становятся худруками не от хорошей жизни. Труппа трижды обращалась ко мне с просьбой возглавить театр, но я отказывался -- ведь для этого нужно быть диктатором. Я же, к сожалению, таким качеством не обладаю. Идеальным главным режиссером был Георгий Товстоногов. Среди актеров долго ходила история о том, как он «представлялся» в БДТ в Питере. Произнес тронную речь, рассказывал, как нужно работать, о планах, жизни театра… Уже попрощавшись, в дверях, неожиданно повернулся: «А теперь -- самое главное: я -- несъедобен». Это действительно было так, но он создал замечательный театр, собрал прекрасную труппу… Я не обладаю, ни талантом, ни способностями Товстоногова, однако в театре сложилась экстремальная ситуация: 24 актера написали письмо директору, в котором просили не продлевать договор с моим предшественником Андреем Житинкиным. Он поставил «Калигулу», что окончательно переполнило чашу терпения всей труппы. Навешивали на актеров разные штуки, которые в секс-шопах продаются. И молодежь, и немолодые актеры восстали…
Когда Житинкин ушел, образовалась брешь. Мне, посвятившему «Бронной» 37 лет жизни, некуда было деваться. Согласился, но предупредил, что должность главного режиссера занимаю временно, и как только появится кто-то, вручу бразды правления ему. Свое «худручество» рассматриваю как временное явление.
-- Вы занимаетесь режиссурой уже более четверти века. Какой спектакль считаете наиболее удачным?
-- Возможно, «Жиды города Питера», поставленный в 1991 году по пьесе братьев Стругацких. Ставил ее во время путча. Танки везде стояли. Как-то прихожу на репетицию, а мне ребята рассказывают, что встретил их один «хороший» человек и, узнав, что они пришли репетировать пьесу Стругацких, заявил: «Куда идете? Вы уже со своим Дуровым давно на улице висите». Я ворвался в кабинет к директору, а рядом с ним -- тот самый «хороший» человек. Прямо при нем рассказываю директору о случившемся. «Кто это сказал?» -- удивился он. «Да, подонок, который рядом с вами сидит», -- отвечаю. Директор растерялся… В общем, я продолжил репетицию, хотя знал, что могут быть большие неприятности.
-- Не боялись?
-- Наплевать… Было страшно другое: собирались реставрировать тоталитарный режим. Потому я на баррикады и пошел… Приехали бравые ребята из «Альфы». Один другому говорит: «Для взятия нужно 24 минуты и положить 2,5 тысячи человек. Командир на это не пойдет. Мы тоже… » И уехали. Штурм не состоялся. В конечном итоге новое правительство нас обмануло. По меньшей мере раз шесть: девальвация за девальвацией -- рубль грохнулся окончательно. Но тогда я шел защищать не Ельцина, а свою честь и достоинство.
-- В коммунистической партии вы не состояли, но с Никитой Сергеевичем Хрущевым встречались несколько раз…
-- Открыли в центре Москвы кафе «Мороженое». Мы туда постоянно забегали, чтобы под столом втихую разлить, закусив пломбирными шариками. На месте этого кафе раньше был коктейль-холл, который закрыли по морально-этическим соображениям.
Стоим однажды в очереди, у входа останавливается машина, а оттуда выходят Хрущев и Йосип Броз Тито. Никита Сергеевич подошел к толпе, поинтересовался, за чем, дескать, очередь. Ему ответили, что за мороженым. Он повернулся к Тито и спросил: «Броз, хочешь мороженого?» Тот возьми и ответь утвердительно. Стали в очередь. Все вокруг зашумели: «Проходите без очереди, пожалуйста!» Хрущев как-то засуетился, стал рыться в карманах пиджака и негромко сказал: «А у меня-то и денег нет… » И тут же стал распекать охранников за то, что они не предусмотрели такого поворота событий.
Я не растерялся, протянул Хрущеву пять рублей -- все, что у меня было, -- и сказал: «Возьмите, угоститесь». Он нисколько не удивился, спросил: «А хватит?.. » Я бодренько ответил: «Хватит, хватит!» Генсек строго сказал одному из охранников: «Запишите адрес, фамилию и непременно верните деньги!» Потом мне «пятерку» прислали по почте.
-- Были и другие встречи?
-- Да, и опять же случайные. Это было тогда, когда Никита Сергеевич, возвратившись из турне по США, решил построить в Москве подземные переходы. Стояли мы с приятелем на улице Горького, неподалеку от Кремля, вдруг движется какая-то толпа. Оказалось, открытие «подземки». Почти одновременно подъехала правительственная «Чайка», из которой вышел Хрущев и направился к переходу. Откуда ни возьмись ему навстречу -- пьяненький мужичок. Подняв руки, он пятится и кричит: «Ой! Ой! Пхай ему, пхай!.. »
Нужно было видеть, в какую ярость привел этот мужичонка Первого секретаря ЦК КПСС! Хрущев затопал ножкой и заорал в ответ: «Я тебе дам пхай! Ах ты, пьянь такая! Ах ты, говно собачье!.. Ну-ка, вон отсюда!» При мне был фотоаппарат. Я не растерялся, взял и заснял… Больше всего врезались в память сандалеты, в которых был Хрущев: кустарные, подбитые металлическими подковками. Оказывается, Никита Сергеевич был экономным. Позже, спустя года полтора--два, рассматривая в свежем номере журнала фото руководителя государства на подмосковной даче, я увидал знакомые сандалеты с теми же подковками… Еще встречались на новогодней Кремлевской елке. Помнится, пришлось дважды подряд играть одно и то же представление для детей: на первое Хрущев не приехал, приказали повторить. Двери в зал заперли, ребятишек не выпускали, кругом -- охрана… Мы же буквально искупались в поту. Обратились к охранникам с просьбой выйти на воздух, отдышаться. Как ни странно, выпустили на пару минут. Только возвратились, подходит к нам дядечка ростом под два метра и говорит: «Что, жарко?» При этом самым тщательным образом ощупывает наше одеяние -- не внесли ли чего-то «неположенного». Я не выдержал: «Всю жару мы уже вынесли, а все свое носим с собой, как и полагается».
-- У меня такое ощущение, что вы не однажды страдали из-за собственного острого языка…
-- Просто ненавижу, когда разговаривают с человеком «сверху». Этакие силовые методы, как в милиции: хватают тебя за руки… На хамство я отвечаю хамством, хотя где-то в глубине души понимаю, что необходимо себя пересиливать, быть выше этого, но…
Когда-то давно меня уговорили стать депутатом районного совета. Сидел в маленькой комнатке, куда приходили бабушки. Жаловались, что унитаз раскололся, крыша течет… Пришла женщина: «Меня из дома на Патриарших прудах с двумя разнополыми детьми выселяют. Взамен только одну комнату дают… Завтра милиция придет… »
По нашим дурацким законам той женщине действительно больше ничего не полагалось. Что делать? И тут меня осенило: «Как только придет милиция, открывайте окно. Берите на руки своих разнополых и вопите: «Люди, помогите, меня выселяют!!!» Вот увидите, милиция сбежит. С толпой связываться не станет». Несколько дней спустя вызывает меня председатель нашего райисполкома Шолохов: «Дуров, ты что делаешь?!» В общем, жалобщица та, когда милиция пришла, начала орать на все Садовое кольцо: «Люди, вы Дурова-артиста знаете? Он сказал, что вы мне поможете… ». Поинтересовался у Шолохова, помогла ли акция протеста. Он, скрипнув зубами, констатировал: «Из-за тебя пришлось ей трехкомнатную выделить… » Я положил мандат на председательский стол и, вежливо попрощавшись, ушел. Хуже быть не может, когда понимаешь, что должен, но не можешь помочь…
У меня никогда не складывались отношения с начальством. В министерстве культуры мне дали прозвище «народный бандит республики».
-- В фильме «Не бойся, я с тобой» вы -- классный каратист. В реальной жизни занимались этим видом спорта?
-- Нет, и больше в фильмах не дрался. Тогда каратэ было запрещено. Им овладели шпана, уголовники, перед которыми милиция была бессильна. Милиционер рот не успевал раскрыть, как по тыкве получал. Тогда профессиональных каратистов начали приглашать в силовые структуры преподавать. После фильма «Не бойся, я с тобой», мой Сан Саныч стал национальным героем. Молодежь много мне писала… В Азербайджане, где происходит действие, мне лучше не появляться. Особенно на базарах. Сам ничего купить не успеваю: тамошние продавцы сразу набивают полные мешки снеди… Отказываюсь, конечно, но бесполезно. Тут же в машину сажают, в гостиницу отправляют. Очень там меня любят…
-- Расскажите, пожалуйста, о своей семье.
-- У нас очень странная театральная семья. Слово «деньги» никто никогда не произносит. Не носят никаких цепочек, сережек, не красятся. Они у меня все замечательные. Жена Ирина Кириченко, дочь Катя, зять Владимир Ершов. Внуки есть: Катюше -- 25, Ивану -- 18 лет.
-- Знаю, что ваша дочь актриса. А внуки не пошли по вашим стопам?
-- Ваня заявил, что у него нет способностей к актерству, и подался на гуманитарный факультет. Катя познакомилась с Абаканским кукольным театром и умотала туда. Проработала там три года. Потом вышла замуж. Я на свадьбе не был. Летали Вовка, Ваня и дочь Катя. До сих пор с ужасом вспоминают, как три дня вся деревня -- 300 человек -- гуляли. Под столами лежали. Внучкин муж -- алтаец, ну вылитый индеец! Певец! Недавно молодые вернулись в Москву, так как Катькин муж поступил на музыкальное отделение ГИТИСа. А она уже ноет: «Вы не представляете, в каком ужасном городе живете и как прекрасен Абакан». Надо полагать, опять туда уедут. Хотя Кате предлагали работу в США -- она хорошо знает английский и, думаю, там бы у нее проблем не было. Но она хочет жить в России и, как видите, очень далеко от Москвы. Моя дочь работает в Театре на Малой Бронной. Ее пригласили в мое отсутствие, с Таганки, когда уехал Любимов.
-- К Украине вы относитесь, как к иностранному государству?
-- Как-то глупо считать себя иностранцем по отношению к Украине, к Одессе, Киеву. У меня здесь масса друзей и знакомых, и я, как мне кажется, не просто люблю украинский язык, но и «чувствую» его. С большим уважением отношусь к украинской культуре. К слову, жена моя украинка. В доме нашем часто звучит украинский язык.
-- Кухню какую предпочитаете -- украинскую или российскую?
-- Лучше украинского борща ничего быть не может. Сколько бы русский ни пытался сварить борщ, такой, как в Украине, у него все равно не получится. У вас какие-то хитрости: сало, пампушки… Что у нас? Ну, картошка с селедкой. Так это и в Украине есть… А, вспомнил! Квас!
-- Супруга-то ваша украинский борщ готовить умеет?
-- Да я и сам неплохой кулинар. Был на передаче Андрея Макаревича «Смак». Готовил там два блюда: одно -- изысканное, другое -- демократичное, «дуровка» называется. Приготовил, зрители как набросились и в одну секунду сожрали.
-- Раскроете кулинарный секрет?
-- Берешь две одинаковые небольшие сковородки, сырую картошку натираешь на терке. На обе сковороды кладешь картошку, туда можно вбить яйцо и перемешать, чтобы держалось, и ставишь на огонь. Затем -- любые обрезки всего, что есть в холодильнике: попочку от огурца, кусочек колбаски, сыра, помидора… Все это мелко нарезать, засыпать в одну из сковородок, сверху положить содержимое второй, и на пять минут в духовку. Объедение.
-- Извините за некорректный вопрос: вы считаете себя обеспеченным человеком?
-- Свожу концы с концами. Не голодаю, могу даже дочке и внучке помочь. На жизнь хватает… Но я никогда не получал больших гонораров, у меня нет сбережений. Многие годы мы с женой живем в маленькой двухкомнатной квартире. Всегда ездил (теперь из-за плохого зрения перестал) на «Жигулях». Однако я безразличен к роскоши и излишествам. Спасибо за это, в первую очередь, моим родителям. Знаю, что при таком количестве сыгранных ролей в Голливуде был бы миллионером. Ну на кой хрен это нужно? Потом -- либо убьют, либо отберут, либо государство ограбит.