31-летний капитан Юрий Иванов -- восьмой украинский миротворец, погибший в Ираке
В среду в Славуте Хмельницкой области состоялись похороны командира взвода материального обеспечения 62-го батальона 6-ой отдельной механизированной бригады Вооруженных Сил Украины капитана Юрия Иванова, погибшего в Ираке. 15 августа, в воскресенье, около восьми утра грузовой водовоз, в котором находился капитан, подорвался на радиоуправляемом фугасе.
В военном городке 97-й отдельной механизированной бригады, откуда формировался миротворческий контингент в Ирак, первый же прохожий указал мне дом и квартиру, где живет семья Ивановых. Городок маленький, все друг друга знают. Мужья вместе служат, дети ходят в одну школу. В нынешнем феврале около сотни молодых мужчин Славуты отправились на Ближний Восток. Тогда им казалось, что едут в относительно спокойный регион выполнять исключительно миротворческую миссию. Заработают денег и вернутся. Теперь оказалось -- из Ирака почти каждый месяц на родину возвращаются цинковые гробы.
В крошечной двухкомнатной квартирке Ивановых открыта входная дверь. Нескончаемым потоком идут родственники, друзья. Зеркала завешены, разговаривают шепотом. Молодая вдова, 29-летняя Инна Иванова, стоматолог в местной поликлинике, едва может говорить от горя и усталости: за несколько суток, прошедших с того момента, как ей сообщили о гибели мужа, она не смогла съесть ни кусочка.
-- Детка, ну скушай что-нибудь! -- уговаривает свекровь. -- Сегодня Юру привезут, всю ночь с ним сидеть будем. Завтра похороны, тебе же нужны силы.
Но Инна только качает головой. Глаза ее совсем опухли от слез. В этой тягостной обстановке только один человечек сохраняет присутствие духа -- четырехлетняя дочка Анечка. Вихрем ворвавшись со двора, она бойко хватает игрушечную коляску и мчится обратно.
-- А девочке сказали, что папы больше нет? -- тихо интересуюсь у женщин.
-- Сказали. Она разрыдалась: «Папа же обещал мне детскую комнату!», потом немного успокоилась,-- всхлипывает Инна. -- Но заявила: «Если ты будешь плакать, так и я буду!» Я стараюсь при ней держаться…
Мама Юры Ольга Дмитриевна, учительница русского языка и литературы, рассказывает о том, как не хотелось отпускать сына в далекую страну.
-- Я и Инночка отговаривали его. Но, с другой стороны, понимали, что он делает это ради семьи. Молодым нужна была своя квартира. Мы жили впятером на 24-х квадратных метрах. В маленькой комнате, где спали Юра с Инной, негде даже поставить детскую кроватку. Сколько они мотались по съемным квартирам, чуть ли не каждый месяц перетаскивали туда-сюда тюки и чемоданы! Последний «сюрприз» получили на прошедший Новый год. Хозяйка, взяв с них плату за три месяца вперед, продала квартиру другим людям.
-- Понимаете, за восемь лет совместной жизни мы так устали от скитаний! -- вздохнула Инна. -- Полгода службы в Ираке могли бы решить эту проблему. Хорошая двухкомнатная квартира в Славуте стоит пять-семь тысяч долларов. Поэтому Юра не колебался, когда в бригаде стали набирать желающих поехать в Ирак. Оформление заняло всего пару месяцев. В ночь на 15 февраля я видела его последний раз. Письма писать он не любил, но звонил часто. В сентябре-октябре мы ждали его домой, а через пару месяцев после ротации уже рассчитывали играть новоселье. Даже маленькая дочка, слушая разговоры старших, мечтала о своей детской комнате.
-- Анечка, когда ей сказали, что папа больше не вернется, спросила: «Он мне хотя бы приснится?» Я пообещала, что обязательно. -- Ольга Дмитриевна промокнула глаза уголком косынки. -- На следующее утро она встала расстроенная. «Не приснился!» Три раза днем ложилась спать, так ей хотелось увидеть папу.
Перебирая фотографии из семейного альбома, Инна рассказала, как одиннадцать лет назад на дискотеке познакомилась с курсантом Санкт-Петербургского инженерно-строительного военного училища. Будущая теща оказалась строга: «Пока оба учитесь, никакой свадьбы!» Дочку, провалившую экзамен в училище, даже праздновать Новый год не отпускала: «Сиди дома, учи биологию». Но Юра оказался не промах. Вооружившись цветами и шампанским, он всякий раз выручал «пленницу». Через три года, увидев Юру в лейтенантских погонах, теща сдалась: «Пока хватит одного диплома, женитесь».
Оба очень хотели ребенка. Юра мечтал только о дочке. Но все попытки заканчивались срывом на большом сроке, слезами и отчаянием. Поэтому, когда на пятом году семейной жизни Инна, намаявшись по больницам, наконец-то родила здоровую девочку, радости их не было предела.
-- Первые два дня, когда Анечку принесли домой, Юра не отходил от кроватки, -- вспоминает Инна. -- Даже ночью сторожил -- боялся, что она во сне может как-нибудь задохнуться. Пеленки стирал, гладил, песенки ей пел. В семь месяцев Аня уже стояла, в девять пошла и начала говорить. Вечером они садились возле телевизора. Юра, уставший на службе, укачивал дочку и сам засыпал. Почувствовав, что папа притих, девочка вскакивала: «А я папу приспала!» В прошлом году они вместе съездили отдохнуть на море -- один-единственный раз за всю семейную жизнь. Этим летом Инна поехала туда же с дочкой -- хотелось оздоровить ребенка перед детским садом. Вернулись поздним вечером в субботу, а рано утром в воскресенье…
-- Около десяти утра в дверь позвонили. -- Рассказывая об этом, Ольга Дмитриевна вздрагивает, как от удара. -- Поглядев в глазок, я увидела, что на площадке толпится много мужчин в военной форме. И все поняла…
Позже мне рассказали, что муж Ольги Дмитриевны, отец Юрия -- боевой офицер Советской армии -- погиб во время военных действий в Нагорном Карабахе. Подорвался на фугасе. Тринадцать лет спустя сын повторил судьбу отца…
Соседка Таня, подружка детства, рассказала, что в воскресенье ей приснился сон, будто встречает она Юру во дворе, совершенно седого. Спрашивает: «Юрочка, вроде только через месяц ротация?» А он отвечает: «Нет, я раньше всех вернулся. Знаешь, Таня, там так страшно. Больше не хочу». Когда женщина проснулась, на часах было как раз восемь утра.
Тело капитана Юрия Иванова привезли в Славуту поздним вечером в среду. До родины добирались двое суток: польским вертолетом до Багдада, затем американскими самолетами -- сначала в Кувейт, затем в Германию. Оттуда на борту украинского лайнера -- до Львова, потом до Староконстантинова. Еще два часа на грузовой машине…
Прощание с погибшим продолжалось три часа. Люди нескончаемым потоком шли к Дому офицеров. В Славуте закрылись магазины, киоски, кафе. Иванова знали почти все. Во время траурного прощания я познакомилась с полковником Сергеем Косых и старшим лейтенантом Вадимом Коришняком. Именно они сопровождали из Ирака гроб с телом покойного.
-- Юра ездил за водой к арыку и в пятницу, и в субботу, -- рассказал старший лейтенант Вадим Коришняк, служивший с Юрием Ивановым в одном батальоне (парни оба родом из Славуты, жили в одной комнате). -- Чтобы обеспечить нужды лагеря, водовозы делают по две ходки каждый день: на 390 человек нужно 50 тонн воды. Из соображений безопасности место забора воды всякий раз меняют, перед проходом колонны дорогу проверяют саперы. Так было и в воскресенье. Первая ходка прошла благополучно. А через 20 минут, когда колонна вернулась за второй «порцией» воды, прогремел взрыв! Потом в «зеленке» (густой траве по пояс) нашли остатки шести фугасок, шнур, мобильный телефон. Это было радиоуправляемое устройство, сработавшее от звонка. Главный удар пришелся на середину колонны, одну из машин разворотило напрочь. А в дверь грузового «Мерседеса», где на пассажирском месте сидел старший колонны капитан Иванов, угодило всего два небольших осколка. Рука капитана окрасилась кровью. Сидевший рядом водитель, на котором не оказалось ни царапины, вытащил командира из машины. Полагая, что рана не тяжелая, принялся за перевязку. Но когда Иванов потерял сознание, товарищи увидели струйку крови, вытекавшую из-под бронежилета. Дело в том, что металлические пластины прикрывают только грудь и спину. Бока остаются не защищены… Оказалось, что один осколок, пройдя сквозь руку, прошил ему печень, второй угодил в сердце.
-- Я, когда по рации передали, что Юра ранен, бросился собирать его вещи -- белье, тренировочный костюм, зубную щетку, -- вздыхает лейтенант, -- чтобы передать ему перед отправкой в госпиталь. Но через пять минут нам позвонили и сказали, что уже ничего не нужно. А ведь какой человек был! Со всеми умел договориться, из любой ситуации найти выход. Не поверите: не зная ни арабского, ни английского, «на пальцах» договорился с арабами, чтобы дали на роту отдельную электростанцию. А когда нам прикатили «мерс» с компьютерным управлением, все подступиться к нему боялись. А Юра за ночь разобрался методом «научного тыка». Вообще компьютерами увлекался, хотел, заработав денег, свой домашний «комп» как следует обновить…
Вокруг посланцев из «горячей точки» постепенно собирается толпа. В основном женщины -- жены, матери тех, кто сейчас в Ираке. Начальник тылового обеспечения батальона полковник Косых отвечает на их вопросы спокойно и обстоятельно.
-- Сегодня я уже звонил в батальон. Там все спокойно, не стреляют. Да и вообще не так у нас все страшно, как тут по телевизору передают. Обстановка стабильная. Трудновато, конечно, из-за жары. Температура воздуха 45 градусов, песка -- 90, бронированные машины прогреваются до 70 градусов. Провести в ней пару часов в бронежилете весом 16 килограмм и 3,5 -килограммовой каске тяжеловато. Но уже приспособились. Каждому солдату в день выдают шесть литров воды в пластиковых бутылках, 1,6 килограмма колотого льда -- чтобы набивать термосы перед дорогой. Кроме того, в столовой сколько хочешь соков, фруктов. Многие поправились так, что жены не узнают. Все уже перешли из временных палаток в помещения, оборудованные кондиционерами.
Его спокойный голос завораживает женщин, из их глаз уходит тревога. И лишь одна во внезапно наступившей тишине робко спрашивает:
-- Если так все хорошо, почему мы тогда здесь сегодня собрались? Ведь убитого же хороним!
Действительно.
Здесь же, возле Дома офицеров, я познакомилась с рядовым-контрактником Алексеем Мироновым. Он два месяца назад вернулся из Ирака домой -- был отпущен досрочно по причине ранения. О службе в Ираке он рассказывает по-другому:
-- 28 апреля при выезде в патруль около нашего бронетранспортера подорвали фугаску. Тут же с обоих сторон БТР стали обстреливать из пулеметов и гранатометов. Снайпер Костя Михалев погиб сразу -- осколок, пробив крохотное отверстие в каске, разворотил всю черепную коробку. Пулемет, за которым я сидел, перестал работать -- осколок попал в электронное управление. Я увидел кровь на руке, но думать об этом было некогда. Переключил спусковое устройство на ручное управление и открыл огонь. Водитель Саша Пряхин, выводя машину из опасной зоны, одновременно стрелял, высунув в разбитое лобовое стекло пулемет. Когда мы вышли из-под огня, я увидел, что пулеметчик Ярослав Злочевский не может поднять руку -- она болтается на одном сухожилии. Меня еще удивило, почему нет крови? Но Славик, муж моей сестры, смотрел не на свою руку, а куда-то вниз. Я перехватил его взгляд и вдруг понял, что ноги в ботинках лежат как-то странно далеко от него. А там, где они должны быть, -- кровавое месиво. Обе ноги оторвало. Я стащил бандану (мы обязательно носим головной платок под каской) разорвал пополам, начал перетягивать бедра, чтобы остановилась кровь. Вколол ему обезболивающее. Потом подоспела помощь, Славика погрузили на носилки. Мы провели его до вертолета. Он был в сознании. Успел еще сказать, чтобы все деньги за него передали жене и дочери. Не знаю, умер он в полете или уже в госпитале…
19-летняя сестра Алеши стала вдовой. Сиротой осталась трехлетняя племянница. И Миронов, раненый и контуженный в том бою, написал рапорт о желании уехать домой. Ему разрешили. А женщинам, столпившимся сейчас вокруг Дома офицеров, предстоит еще месяц провести в тревоге, ожидая возвращения своих мужчин.