Купив старинную вещь, мастер начинает состязание с ее создателем
Мастерская известного художника Валентина Реунова похожа на лабораторию алхимика: на стенах висят остовы барочных стульев, старинные золоченые рамы, высятся стеллажи с колбами и ретортами, где хранятся разноцветные порошки, на столах лежат горы загадочных инструментов. Здесь он колдует, спасая от забвения уникальный комод XVII века или часы эпохи рококо. Еще в юности художник полюбил старинные вещи и стал страстным коллекционером и реставратором. О своей коллекции Валентин Амплиевич и рассказал «ФАКТАМ».
Валентин Реунов живет в нескольких эпохах одновременно. Посередине мастерской -- винтовая лестница, достойная готического замка. Среди реставрационных материалов черной громадой высится дубовый буфет эпохи барокко с игривыми бахусами, мрачными атлантами, резными яблоками и прочими существами и дарами природы. «Голландия, XVII век», -- лаконично говорит хозяин, а я вспоминаю, что такие вещи видела в западных музеях. Особая любовь у хозяина к комодам: есть у него в коллекции и угловой конца XVII века из ореха и палисандра, и пузатый вычурный эпохи рококо с гнутыми ножками и отчеканенными ручками в виде бантиков-завитушек, и более строгий и гармоничный эпохи классицизма. Как подумаешь, что в этих красавцах из наборного дерева с эбеновыми вставками и перламутровыми инкрустациями на розовом дереве всего-навсего хранили белье -- становится не по себе! Это ж какое белье должно было быть.
В мастерской Реунова на тебя строго глядят и другие прекрасные вещи: отлично сохранившиеся зеркала в черных рамах с лепниной, оттоманки периода классицизма с золочеными подлокотниками и белой обивкой, словно сошедшие с полотен Энгра. Оказывается, дерево -- весьма долговечный материал, не нужно только протирать его мокрой тряпкой и держать в сырости. Модерн и сецессион Реунов решил не собирать: сорок лет назад, когда он начинал коллекционировать, весь Киев был завален мебелью начала XX века, даже оскомину набило. А Валентина Амплиевича тянуло к вещам более редким. Вся мебель в его коллекции -- не позже середины XIX века.
-- Мое собирательство началось с инкрустированного комода эпохи классицизма, -- рассказывает Валентин Реунов. -- Я купил его, одолжив денег, поскольку очень захотел иметь эту вещь. А мне тогда было только 26 лет. Привез домой, а тот рассыпался на щепочки. Получилось, что я оторвал деньги от семьи и купил рухлядь. Поэтому тут же стал его реанимировать, и мне это удалось. Вечерами, когда реставрировал комод, перед моими глазами проходила целая эпоха между рококо и классицизмом. Мой сын, тоже художник, позже признался: «Я стал писать благодаря «маркизу» (так между собой мы называли комод). Разве это не чудо, что старинные вещи так влияют на нас! Они дают связь с историей, традицией.
К сожалению, в нашей стране эти связи были разорваны, антиквариат массово уничтожался. Я помню, как во дворах на кострах жгли старинную мебель. Однажды буквально из огня мне удалось вытащить австрийский шкафчик из карельской березы. Бывшие хозяева горделиво заменили его новой мебелью из ДСП. Из людей ушла трепетная любовь к вещам, антиквариат можно было найти где угодно. И я искал. Помню, как на лестничной клетке (сколько их было исхожено!) нашел комод XVIII века, в котором… хранили картошку. А в одном доме в Закарпатье полы выстелили иконами -- тыльной стороной кверху!
-- Кто-то боялся демонстрировать свое происхождение, кто-то считал присутствие старинных вещей дурным тоном, -- продолжает Валентин Амплиевич. -- Отец моего товарища привез из путешествия по северу серебряный сосуд с эмалями -- аналогичные экземпляры стояли в Эрмитаже. А прежним хозяином вазы был плотник, который хранил в ней гвозди. Уникальный ломберный столик с инкрустацией я нашел прислоненным к печи-грубе в частном доме. Поскольку у столика не было одной ножки, он весь покорежился от жара! Пришлось его спасать.
Даже антикварные мелочи говорят об истории: взять, к примеру, замки. Существовали замки с музыкальным механизмом: как только чужой пытался открыть дверь или сундук, начинала играть мелодия.
Мебель -- это малая архитектура, такой же образец высокого искусства. К сожалению, в Украине, как и в России, не было своей школы мебели. В эпоху Петра I русских крепостных под надзором секретарей отсылали учиться в Голландию и Италию. Несмотря на то что многие были талантливы, угнаться за западными мастерами -- берущими качеством немцами и создающими невероятно красивую и утонченную мебель французами и англичанами -- было невозможно. Ведь у нас до этого народные мастера строгали только резные лавки!
Собирать и уж тем более реставрировать антиквариат экономически невыгодно. Поэтому многие свои вещи я просто отдавал в надежные руки. Однако за всеми ними тоскую. И, увидев новую находку, сильно пострадавшую от времени, берясь за реставрацию, я как бы бросаю вызов сделавшему ее мастеру: мол, посостязаемся! Этот азарт меня и подхлестывает.