15 лет назад Афганистан покинули советские воины-интернационалисты, которые по приказу руководства СССР боролись за демократию в мусульманской стране
«Мама моя родная, куда я попал», -- подумал старший лейтенант Виктор Пономаренко, приехав после службы в Германии в отдаленный узбекский гарнизон, расположенный в городе Термез. 50-градусная жара, внезапно налетающий «афганец» превращали жизнь в этом среднеазиатском городке в сущий ад.
-- В 1987 году меня назначили командиром учебной мотострелковой роты в центре по подготовке военнослужащих для службы в Афганистане, -- рассказывает член Президиума афгано-чернобыльского братства «Побратимы» подполковник Виктор Пономаренко. -- Именно в Термезе я впервые столкнулся с азиатским климатом, когда из-за жары и обезвоживания организма люди теряли сознание… В столовую солдаты ходили по пояс обнаженные и с полотенцами на плечах -- во время обеда пот заливал глаза, а еда просто не лезла в рот… Впрочем, многие военные, откомандированные из учебки в Афган, этот ад впоследствии называли раем.
… В мае 1988 года начался вывод советских войск из Афганистана. Учебный полк в Термезе поэтапно стали сокращать. А старшему лейтенанту Пономаренко, сообщив, что вправе распоряжаться его судьбой, предложили выполнить интернациональный долг в Афганистане. «Вы, конечно, можете подумать и не согласиться», -- сказали Виктору Пономаренко. Но он прекрасно понимал, какого ответа от него ждут. Потому на следующий день отрапортовал: «Готов лететь куда прикажут».
-- 9 августа санитарным самолетом Ту-154 я прилетел в Кабул, -- рассказывает бывший воин-интернационалист. -- А уже 10 августа, находясь на пересыльном пункте возле кабульского аэропорта, впервые столкнулся со смертью наших ребят. Около часа дня душманы с большого расстояния начали обстреливать столицу реактивными снарядами. Один разорвался рядом с пересыльным пунктом, второй, пробив крышу, угодил в здание казармы. «В укрытие!» -- закричал кто-то. Но где оно?! Вижу -- бойца выносят за руки, за ноги, а на землю льется кровь. Ужас! И снова мощные взрывы, а на взлетном поле в небо уже поднимаются столбы черного дыма… Наконец обстрел прекратился. Стало темнеть, когда объявили: «Кому на Шиндант, получить вещи -- и на посадку!»
В самолете нам приказали надеть парашюты, а летчик сказал, что лететь будем на пятитысячной высоте, чтобы в нас не попал «Стингер», предел досягаемости которого четыре с половиной тысячи метров. «Ощутите нехватку кислорода, -- предупредил пилот, -- поэтому будете пользоваться кислородными масками, находящимися рядом с вами». Как сейчас помню, я тогда подумал: «Это только начало, что же будет дальше?!».
-- Прибыв в Шиндант, где дислоцировался 371-й мотострелковый полк и где предстояло служить, на складе получил новое обмундирование и только тогда обнаружил в кармане брюк осколок, застрявший в носовом платке, -- вспоминает Виктор Пономаренко. -- Видимо, во время обстрела аэродрома он уже на излете пробил штанину. Долго я хранил его как память о боевом крещении, но, к сожалению, потерял.
Пятая мотострелковая рота, заместителем командира которой меня назначили, занималась сопровождением грузов, принимала участие в зачистке территории и уничтожении банд. Однажды в составе батальона, усиленного танками и артиллерией, нас направили вывести из поселка, попавшего в плотное кольцо душманов, военнослужащих-афганцев и их семьи. Поселок находился в горах. Впереди нашей колонны шел танк-тральщик. Когда входили в ущелье, попали под мощный артиллерийский и ракетный огонь. Тральщик был подорван и от детонации в нем начали взрываться боеприпасы. Спасать экипаж уже не было смысла, он наверняка погиб. А между тем шквал огня усиливался, на каждом квадратном метре земли рвались мины и снаряды. По всей видимости, у душманов в горах были наблюдатели, которые корректировали огонь. Один из снарядов попал в БМП командира батальона капитана Гущина. Комбат был контужен, но от эвакуации отказался. Забравшись под БМП, он оттуда руководил боем (за который позже получил звание Героя Советского Союза). Тем временем ситуация усложнялась, и мы вызвали на помощь авиацию. Дым, поднятые взрывами земля и камни затрудняли обзор. Замполит нашей роты старший лейтенант Оганесян, чтобы осмотреться, выбрался из БМП на броню и в этот момент увидел метрах в ста на скале мужчину, внешне похожего на наемника -- в берете с пером. Он уже готовился выстрелить из гранатомета в БМП Оганесяна. Но автоматная очередь старшего лейтенанта опередила его. Осколком находящемуся неподалеку от машины замполита солдату снесло пол-лица. Оганесян спрыгнул с боевой машины, поднял бойца на руки и понес…
-- Ой, мама, мамочка! Как больно! -- кричал солдат. Но вскоре его крики затихли -- он скончался прямо на руках офицера. С потерями, но мы все-таки пробили проход в плотном кольце вокруг селения и вывели афганцев.
-- После таких стычек с «духами» спасала только водка. Спасала она и от преследовавшей нас желтухи. Эта болезнь буквально «косила» солдат -- болел каждый второй, некоторые даже по три-четыре раза. На них было страшно смотреть -- ходячие скелеты, обтянутые кожей. Достать водку удавалось не всегда, тогда приходилось пить самогон, который на карбиде гнали вольнонаемные электрики и сантехники. Редкая гадость, градусов в ней мало, а печет -- как при ста. Но чтобы не заболеть, все равно пили. У воевавших тогда сложилась традиция: каждый возвращавшийся из Союза из отпуска должен был доставить несколько бутылок спиртного. Но через границу разрешали провозить только две. Правда, их емкость не оговаривалась. Рассказывали, что офицер из соседнего подразделения, будучи на побывке, заказал у своего знакомого на стеклозаводе две емкости из стекла размером с чемодан каждая. В них-то он и залил водку. Когда на границе таможенники спросили, что он везет, офицер ответил, что всего лишь две бутылки спиртного. Таможенники посмеялись над его изобретательностью, но пропустили.
… Пятая мотострелковая рота Афганистан покидала в числе последних, 14 февраля 1989 года. Шел снег, когда колонна приблизилась к мосту через речку Кушка, по которой проходила граница СССР и Афганистана. Уже на мосту по радио солдаты услышали слова комбата:
-- Сынки, поздравляю вас с возвращением на Родину!
Как вспоминает Виктор Пономаренко, после этих слов у всех из глаз потекли слезы. И никто их не стыдился и не пытался скрыть.