Завтра народному артисту Украины исполнилось бы 79 лет
Знаменитый композитор Игорь Шамо -- автор трех симфоний, фортепианного цикла «Тарасовi думи», семи квартетов, музыки к 21 театральному спектаклю и более 40 художественным фильмам. Но чтобы НАВСЕГДА войти в историю украинской музыки, ему было достаточно сочинить мелодию к знаменитым строкам «Як тебе не любити, Києве мiй… »
Игорь Шамо ушел из жизни, не дожив всего нескольких лет до своего шестидесятилетия. Его жена, дорогая Люсечка, пережившая мужа на четырнадцать лет, вспоминала о нем каждый день. С легендарным именем отца росли и его дети -- сын Юрий и дочь Тамара. К сожалению, уже несколько лет никто из них не живет в Украине. Тамара Игоревна с мужем и дочерью Ириной теперь в Германии. Юная Ира Шамо -- певица. Недавно выпустила диск с классическими произведениями, в том числе и знаменитой дедушкиной песней «Києве мiй… ».
-- Теперь я редко приезжаю в Киев, -- рассказывает Тамара Игоревна, на пару дней приехавшая в родной город. -- Но квартиру родителей мы так и не продали. Не можем. Ведь это память нашей семьи… Дом Игоря Шамо всегда был открыт для друзей. Когда еще были живы мои дедушка и бабушка, друзья сочинили небольшое стихотворение: «Что-то пили, что-то ели у Шамо на Руставели!.. » Вернувшись с фронта, папа с мамой жили на улице Шота Руставели. Это была квартира папиных родителей. Сначала она была большая, шестикомнатная, потом ее «сократили» до двух комнат. Папа с семьей жил в 16-метровой комнате, его старший брат и мама -- в 19-метровой. При этом в нашей комнате стоял еще и рояль! Когда мой брат был маленький, его кроватку часто ставили под инструментом. А я первое время спала в коляске. В общем, было тяжело. К тому же, папа начал учиться…
-- Он поступил в консерваторию?
-- Сразу после возвращения с фронта. Он мечтал о ней! Кстати, когда папа подавал документы, ему предложили сразу пойти на второй курс. Он был прекрасно подготовлен и музыкально одарен. Но щепетильность и требовательность к себе не позволили ему этого сделать, и он поступил на первый курс. А ведь до войны папа окончил музыкальную десятилетку имени Лысенко -- первую специализированную школу в Украине.
-- Его родители были музыкально образованны?
-- К музыке они не имели никакого отношения! Его мама была домохозяйкой, папа -- директором аптеки. Но мой дедушка обладал хорошим слухом и неплохо играл на трубе. Бабушка как-то мне рассказывала, что, когда папе было всего полтора года, он вдруг чисто запел «Ямщик, не гони лошадей… » Правда, он не мог тогда выговорить «лошадей» и пропел «соладей». А позже папа стал блестяще рисовать. И у родителей была дилемма, куда отдать учиться сына -- в музыкальную или художественную школу. Музыка перевесила. В 1936 году, когда Игорю Шамо было 11 лет, он попал в первый набор школы имени Лысенко. Кстати, папа сидел за одной партой и дружил с Яном Френкелем. Они остались верны этой дружбе на всю жизнь… Закончить школу им так и не удалось. Началась война.
-- Разве ваш отец попадал под призыв?
-- По возрасту -- нет. Сначала он вместе с мамой уехал в Уфу, в эвакуацию. Но отец все время стремился на фронт. Он экстерном окончил Второе медицинское училище, получил профессию «фельдшер» и в начале 1942 года в 18 лет добровольцем ушел на фронт. Прошел всю войну, был ранен… И уже после войны, 3 июня 1945 года, познакомился с моей мамой.
-- Романтическая история любви?
-- Очень! Война окончилась, и молодым людям, конечно же, хотелось веселья, музыки, нормальных человеческих отношений… В Австрии рядом стояли две армии Второго украинского фронта -- артиллерийская дивизия, в которой папа служил фельдшером, и второй авиационный полк, где мама заведовала аптекой. Ребята из папиного полка нашли трофейный аккордеон, и папа легко начал играть на нем -- лад аккордеона очень похож на фортепианный. Решили устроить танцы. К тому времени мама впервые купила себе туфельки на каблучках (сапоги ей страшно надоели) и решила блеснуть ими на танцах. Папа, игравший на аккордеоне, заметил ее и попросил своего друга поиграть, тем временем пригласив маму на танец. Она очень хорошо танцевала, а папа почти не умел. И первая их встреча закончилась огорчением -- он оттоптал ей все туфли. По признанию мамы, она тогда подумала: «Боже, какой увалень!»
Папа начал за ней ухаживать. И… 31 декабря 1945 года они поженились. Прямо в Австрии, в советском посольстве. Сам посол зарегистрировал брак двух лейтенантов -- Игоря Шамо и Людмилы Большаковой, которая тогда же и стала Людмилой Шамо. А через год они вернулись в разбомбленный, голодный, холодный Киев. Было очень тяжело. Чтобы прокормить семью, папе приходилось ночами играть на свадьбах, в ресторанах, писать музыку для радиопостановок.
-- Он тогда уже сочинял?
-- Папа начал сочинять очень рано. В 12 лет в пионерском лагере дирижировал оркестром, который исполнял марш его же сочинения. Папа всегда тяготел к творчеству и всю жизнь занимался только им. Нигде не преподавал, не был редактором, не участвовал в общественных организациях, не был членом партии…
-- Не предлагали?
-- Думаю, предлагали. Но папа никогда не обсуждал этот вопрос дома. Просто он был необщественным человеком. Любил свой дом, семью, друзей, обожал животных. У нас была собака Нотка -- огромный немецкий дог, белый с черными пятнами. Добрейшее существо, один только вид которого вызывал испуг у авторов, приходящих к нам. Папа сам ее мыл, водил гулять, дрессировал. Страсть к животным разделял и его большой друг поэт Дмитро Луценко…
-- Ведь именно с ним Игорь Шамо написал свои самые известные песни.
-- Мы дружили семьями. Как правило, папа и Луценко работали у нас дома. Папа придумывал музыку, и под ее ритмы Луценко создавал поэтические ряды. Или наоборот: поэт приносил стихотворение, а папа подбирал под него музыку…
-- И на заказ писали?
-- Даже знаменитая песня «Києве мiй» была написана на заказ. В 1962 году Киеву должны были вручать очередной орден. Песни о Киеве к тому времени были, но министр культуры Ростислав Бабийчук решил, что нужна новая. Оставалось совсем мало времени. Папу пригласили в министерство и дали задание написать песню о Киеве. Он вызвал Луценко, и они, закрывшись в папином кабинете, работали всю ночь. Папа выкурил две пачки «Беломорканала», прикуривая одну папиросу от другой, и пил чай с лимоном. Мама только успевала приносить им свежую заварку. Утром песня была готова. Ее первым критиком и слушателем была мама. Но… песня ей не понравилась.
-- Кто же ее исполнил?
-- Авторы! У папы был приятный баритон. Но маме песня напомнила какой-то вальс, и ей показалось, что это не очень солидно для торжественного случая -- вручения ордена. Времени переделывать песню не было, и папа с Луценко пошли в Министерство культуры. Прослушав наигрыш папы и их дуэт с Луценко, Бабийчуку песня понравилась. Правда, не хватало одного куплета, и Луценко тут же в кабинете министра его дописал.
Потом он любил рассказывать, что, как-то гуляя с папой на Владимирской горке, они увидели двух молодых людей, которые остановились возле них, посмотрели на днепровские кручи и произнесли: «Как же тебя, Киев, не любить?» Мол, это и стало толчком к появлению рефрена: «Як тебе не любити, Києве мiй!» Хотя, может, это и легенда…
-- Первым знаменитую песню спел Юрий Гуляев…
-- Папа считал, что он был лучшим исполнителем этой песни. Она блестяще звучит в его исполнении. До сих пор! Хотя прошло уже более 40 лет…
-- Папа был дружен с Гуляевым?
-- Да, Юрий был милым, добрым, очень одаренным человеком. Папа всегда говорил, что Юра обладал бархатным, уникальным тембром голоса. Помню, он приходил к нам домой всегда улыбающийся. У него была такая обаятельная улыбка! Папа часто репетировал с ним дома и всегда бывал на записи. Я помню, как в нашем доме появился молодой Анатолий Мокренко. Он только начал петь в филармонии, и кто-то сказал папе, что у него красивый тембр. Отец пригласил его домой, а после репетиции вышел и сказал: «Какой Толя талантливый парень!» Надеюсь, с папиной легкой руки и началась карьера Мокренко. Вообще, папа был очень требовательным композитором.
-- Игорю Наумовичу предлагали работу в Москве?
-- Когда в Москву уехал Юрий Гуляев, мы все думали, как к этому отнесется отец. Но он всегда уважал мнение других людей и никогда не осуждал его решения. А в 1958 году папе тоже предложили переехать в Москву. Приглашение пришло от председателя Союза композиторов СССР Тихона Хренникова. Его идею очень поддерживал Ян Френкель. Но папа не смог уехать из Киева -- он слишком сильно любил Киев и Украину. Возможно, его карьера могла бы лучше сложиться в Москве. Хотя… по внешним признакам, она весьма удачно сложилась и в Украине -- народный артист Украины, лауреат Национальной премии имени Шевченко, лауреат премии имени Ленинского комсомола… В 1977 году он был лауреатом «Песни года» -- за произведение «Товарищ песня» к кинофильму «Как закалялась сталь». Нельзя сказать, что его забывали. Но… Честно говоря, ему трудно работалось в Украине.
-- Почему?
-- Думаю, в какой-то мере это было связано с национальностью -- он был евреем, а в те годы даже официальные правительственные круги отдавали предпочтение национальным кадрам. Хотя это знали только ТАМ. Никто не мог бы сказать, что человек, создавший песни, ставшие буквально народными, неблагонадежен… Бывали моменты, когда его забывали отметить, слишком критически относились к его творчеству… Он ведь и Шевченковскую премию получил лишь на третий раз. Хотя все признавали первенство папы, но по ряду причин премию не давали. Для творческого человека это было мучительно. Папа был очень эмоциональным и болезненно реагировал на такие вещи. Запирался в своем кабинете и допускал к себе только Григория Майбороду. Они были очень дружны.
-- Да еще и соседи по знаменитому дому композиторов на Софиевской.
-- Тогда она называлась улицей Калинина. Нам дали трехкомнатную квартиру в 1956 году. После 16-метровой комнаты она казалась нам просто огромной! Это был рай. У папы появился отдельный кабинет. Моя комната соседствовала с ним, и я слышала, как он сочиняет музыку. Правда, папа любил работать ночью.
-- Ночью играть на пианино?!
-- Он практически никогда не играл. Мог писать музыку, сидя за столом, совершенно без инструмента. Папа обладал уникальным слухом. Он сразу писал партитуру! Бывало, мы все вместе смотрели телевизор, а папа сидел и что-то записывал. Потом оказывалось, что он писал партитуру очередного произведения. А если садился к роялю, то играл очень тихо, пиано. Но мы всегда знали: если папа работает, шуметь нельзя. Мне было годика три, когда я поняла: мой папа -- композитор! Став постарше, я любила сидеть в его кабинете под роялем, слушать, как папа работает, разговаривает с людьми. Наверное, он видел меня, но никогда не выгонял из комнаты. Я могла сидеть там часами…
-- Игорь Наумович написал много музыки и к кинофильмам.
-- Сергей Параджанов снимал свой первый фильм «Андриеш» вместе с папой. Это было в 1954 году, я тогда должна была вот-вот появиться на свет. Музыку к картине записывали в Молдавии, и папа очень нервничал в ожидании потомства. Часто бегал на почту звонить маме, справляясь, как она себя чувствует. Вся съемочная группа вместе с ним переживала этот трепетный момент. И вот когда я уже появилась на свет, к нам домой пришла телеграмма: встречайте молдавский поезд. Папа пошел на вокзал, и ему передали огромный ящик винограда и молдавское вино. Так с рождением дочери поздравил нашу семью Сергей Параджанов.
-- Папа любил выпить?
-- Он был абсолютно безразличен к алкоголю. Мог выпить бокал вина, и все. Он был человеком домашним, безумно любил свою жену. Это был совершенно уникальный фамильный дуэт.
-- Они никогда не ссорились?
-- Никогда! Очень гармонично существовали. Думаю, в этом заслуга нашей мамы, которая ради отца отказалась от собственной карьеры. Она жила семьей, но при этом великолепно разбиралась в музыке. Первой читала пьесы, сценарии, которые приносили папе. Он всегда спрашивал: «Люся, ну как? Тебе кажется это интересным?» Если она говорила: «Ты знаешь, это поверхностно… », папа даже не смотрел материал. Он говорил: «Давай, Люсенька, лучше отдохнем». Они любили ездить на ВДНХ в маленький ресторанчик «Прага», где было очень вкусное разливное пиво. Папа сам садился за руль нашей «Волги» и вез туда всю семью. Он водил машину осторожно, корректно, внимательно. Сам ее мыл. Вообще многое в нашем доме было сделано его руками. Папа прекрасно рисовал, лепил. На его его столе всегда стояли красиво заточенные карандаши (он писал только карандашами). Чешские, с резинками. Тогда это был большой дефицит, и многие, зная его эту страсть, привозили карандаши из-за границы. Он сам точил их перочинным трофейным ножиком с ручкой из слоновой кости. Иногда пара таких блестящих карандашиков доставалась и мне. Я была просто счастлива!
-- Говорят, он рисовал прямо на партитурах.
-- Это были потрясающие шаржи! А на рояле у него стояли его собственные статуэтки из дерева. На даче в Конче-Заспе он собирал в лесу коренья и что-то из них мастерил. Сам сделал беседку, скамеечки. Ефим Березин (Штепсель из знаменитого эстрадного дуэта. -- Авт. ), дача которого была по соседству с нашей, всегда восхищался его работоспособностью. Все говорил: «Игорь, ты же можешь все это купить!»
-- Папа хорошо зарабатывал?
-- Достаточно, для того, чтобы семья жила, не ощущая материальных трудностей. Вообще мама говорила, что папа у нас добытчик. Помню, у него был большой зеленый портфель, из которого перед праздником, как по волшебству, появлялись всевозможные деликатесы. Произведения папы шли через закупочную комиссию Министерства культуры Украины. За музыку к многосерийному фильму он мог получить до 8 тысяч рублей. А средняя зарплата тогда была 100 рублей!
-- Да на эти деньги можно было жить с размахом!
-- При этом папа не был франтом. Он был безразличен к одежде. За его внешним видом следила мама. А папа, даже часто выезжая на всевозможные конкурсы за границу, никогда ничего не покупал себе. Только маме или мне с братом. Тут уж покупалось все, невзирая на цену. Он был прекрасным отцом… С 12 лет каждое воскресенье мы с папой гуляли по Киеву. Он великолепно знал историю города! Рассказывал о каждой улице, домах, событиях прошлого. Я всегда с трепетом ожидала этих воскресных прогулок. А мама… В нашей семье она была как бы правительницей…
-- Мама пережила мужа?
-- На 14 лет. Она очень тяжело болела. Собственно, когда умер папа (ему было всего 56 лет), и она начала медленно угасать. У папы обнаружили онкологическое заболевание. Но я не помню, чтобы папа когда-то болел. Рослый, красивый, улыбающийся, веселый, с юмором человек! Болезненной была у нас мама. Когда она заболевала, папа не мог ни работать, ни есть. В 1952 году у мамы обнаружили общее заражение крови. В те годы люди с таким диагнозом просто не выживали! Но папа забрал ее из больницы и сам выхаживал дома. Он вытянул ее, и потом еще мама родила меня.
-- Папа тяжело угасал?
-- Целый год он мучительно болел. Папе сделали операцию, но она оказалась неэффективной. Это тяжело вспоминать… Видя, как папа мучается, мы не отдали его в больницу, ухаживали за ним до последнего. Особенно тяжелыми были ночи. Я уже не подпускала к нему маму, потому что это было невыносимо… Папа умер в три часа ночи 17 августа 1982 года. У меня на ру-ка-х!..
-- Он был в сознании?
-- Практически без сознания. Уже не воспринимал окружающее. Но за неделю до кончины он позвал нас к себе -- был какой-то момент просветления! -- меня, маму, брата и слабеющим голосом сказал: «Живите дружно!» Это был его завет…
С 1968 года мы жили в большой четырехкомнатной квартире на улице Костельной, где папа работал последние годы, откуда он ушел в мир иной… Сейчас на этом доме папина мемориальная доска. В квартире никто не живет, но там все сохранилось, как прежде: рояль, письменный стол, шкафы с папиным архивом… Надеюсь, что когда-нибудь мы откроем там квартиру-музей, где будут звучать песни Игоря Шамо -- композитора, подарившего городу песню, ставшую легендой…