60-летней киевлянкой, которая организовала в своей квартире кошачий концлагерь, не хотят заниматься ни медики, ни милиционеры
Звонка в квартире Антонины Павловны (имя женщины по этическим соображениям изменено. -- Авт. ) нет -- приходится стучать. Откликается она не сразу, но, в конце концов, из-за двери слышится раздраженное: «Кто?». Представляюсь посыльной от ветеринарной клиники -- иначе, как мне сказали, хозяйка разговаривать не станет, а человеку из клиники, которая недавно прислала корм для ее кошек, может быть, даже откроет.
Замок действительно щелкнул, дверь отворилась, и в щель выглянула взъерошенная женщина. В квартиру Антонина Павловна меня не впустила, но велела не уходить, а подождать, пока она вынесет корзину с подаренным ей кормом: не подходит он ее кошкам! Выставив корзину на лестничную площадку, женщина мгновенно захлопнула дверь, за которой истошно орали голодные животные.
Сколько кошек сегодня в квартире Антонины Павловны, точно неизвестно, ведь «охотится» она на них по вечерам, а возвращается домой за полночь. Соседи видят только, как она выходит из дому -- обычно в семь вечера, когда городская жизнь сосредоточивается в ресторанчиках, кафе, закусочных, куда заглядывают и братья наши меньшие -- собаки и кошки. Собаки Антонину Павловну не интересуют, а вот кошки… Она присматривает тех, что покраше: если и не породистые, то с изюминкой. Но как их поймать?
Разжалобив сидящих за столиками в кафе рассказами о том, как трудно прокормить бездомных тварей, над которыми она взяла шефство, Антонина Павловна запасается объедками и подманивает кошек… На том вольная жизнь животных и заканчивается. В квартире Антонины Павловны, где, бывает, собираются до 50 (!) котов и кошек, их ожидает голодная жизнь, а затем и смерть. Если, конечно, не повезет быть проданными в хорошие руки.
Некоторых женщина действительно продает, поэтому соседи Антонины Павловны долго верили, что ее страсть к кошкособирательству объясняется желанием найти им, бездомным, добрых хозяев. И не только терпели кошачьи концерты, но и помогали женщине подкармливать ее четвероногих подопечных. Однако число «поголовья» возрастало, и некоторые кошки стали дохнуть. По этому случаю Антонина Павловна ставила у двери в квартиру коробку с табличкой: «Помогите на похороны». Сердобольные соседи бросали в коробку деньги.
Деньги Антонина Павловна брала, а вот от продуктов для кошек стала отказываться. Тут-то соседи и заподозрили неладное. Подозрения подогревались тем, что Антонина Павловна никому не позволяла переступать порог своей квартиры. Но однажды в парадное за ней выскочила кошка, вид которой заставил содрогнуться узревшую ее соседку: это был скелет, обтянутый шкурой, пораженной лишаем! Соседи -- в санстанцию: мол, проверьте, что делается в этой квартире. Однако на вызов никто не отреагировал. А вот во Всеукраинском фонде защиты животных Антониной Павловной заинтересовались.
-- Когда мы вошли в квартиру, картина глазам открылась не для слабонервных, -- вспоминает ветеринар Елена Легедзовская. -- Изо всех углов к нам бросились истощенные животные, а те, которые уже не держались на ногах, смотрели на нас просящими глазами.
Первое время Антонина Павловна позволяла приходить ветврачу -- и животных подкормили, пролечили, ведь у них чего только не было: ушной клещ, грипп, лишай… Два десятка кошек, которых привели в порядок, Фонд защиты животных раздал людям. Но Антонина Павловна наловила новых, а от лечения и корма стала отказываться: дескать, ей не корм нужен, а деньги. Чтобы войти в квартиру, врачу приходилось выкладывать из своего кармана то 5, то 10 гривен.
-- Но однажды я заглянула балкон, а там!.. -- говорит Елена Легедзовская. -- Среди картонных коробок валялось около десятка кошачьих трупов. Тогда-то и подумала, что, может быть, врач нужен не столько кошкам, сколько… их хозяйке.
-- Если человек сознательно морит голодом животных, значит, его нужно либо лечить, либо судить, -- считает президент Фонда защиты животных Мария Никиточкина. -- Но чтобы лечить, нужен диагноз, а чтобы судить -- протокол, в котором было бы зафиксировано содеянное. Мы обратились к психиатрам -- те отказались заниматься случаем Антонины Павловны: вот, дескать, если бы она резала кошек, тогда можно было бы диагностировать ей шизофрению и госпитализировать. Вызывали и милицию, однако на балкон участковый не стал выходить, а орущие от голода животные его не впечатлили: «Здесь нет состава преступления», -- сказал он и ушел, не составив протокола. Но разве действия Антонины Павловны не подпадают под 299 статью Уголовного кодекса, которая предусматривает наказание за жестокое обращение с животными?
Если говорить о психиатрах, то они, как я выяснила, готовы обследовать Антонину Павловну, но…
-- Закон «О психиатрической помощи» ставит нас в очень жесткие рамки, -- говорит главный врач Киевского городского психоневрологического диспансера N1 Анатолий Волошин. -- Обследовать на предмет психического здоровья можно с согласия больного или по настоянию его родственников. Родственников у Антонины Павловны нет, а сама она, понятно, ничего странного в своих действиях не усматривает. Однако если ее дело пойдет в суд, и тот примет решение направить ее на экспертизу, мы свой профессиональный долг выполним.
Но чтобы дело попало в суд, этот самый профессиональный долг следовало выполнить сотруднику милиции, а он им пренебрег. За это, как заверил меня старший инспектор по особым поручениям административной службы МВД Виктор Короленко, участковый получит выговор. Только разве это поможет четвероногим «узникам» Антонины Павловны? Ответом на этот вопрос был удивленный взгляд Виктора Васильевича: оплакивать судьбу голодающих кошек в то время, как вокруг полно нуждающихся в куске хлеба стариков и детей -- это смешно.
Если следовать логике Виктора Васильевича, то и вышеупомянутая 299 статья в Уголовном кодексе не нужна. Но она есть -- в частности, и потому, что проблемы животных в городе, как правило, перерастают в проблемы людей. Происходит это и в случае Антонины Павловны и ее кошек. За стеной у нее растут двое малышей, и вот что рассказывает их мать:
-- У меня такое впечатление, будто мы живет рядом с концлагерем. По ночам, когда дети просыпаются от крика голодных кошек, мне хочется взять топор и проломить дверь в соседскую квартиру. Да ведь арестуют. Можно, конечно, посоветовать детям не обращать внимания на происходящее за стеной, но и это тоже не приведет к добру. Сегодня дети «не услышат» криков животных, а завтра бросят в беде человека.
Выход из ситуации Мария Никиточкина видит в том, чтобы опираясь на 154 статью Гражданско-процессуального кодекса, которая регламентирует действия желающих держать животных в городской квартире (если речь идет о кошках, то их должно быть не больше трех), подать на Антонину Павловну в суд иск с требованием изъять у нее «лишних» животных. Но даже если этот иск удовлетворят, вряд ли можно будет считать вопрос исчерпанным. Ведь останутся у женщины все кошки или только три -- она, судя по всему, не прекратит над ними издеваться.
Кроме того, Антонина Павловна не единственная в своем роде. В Киеве сегодня достаточно много людей, собирающих пожертвования на содержание кошек и собак. Многие действительно любят животных, но встречаются и такие, которые четвероногих подопечных используют в корыстных целях. Можно ли найти управу на таких «любителей» животного мира?
Как я поняла из разговора с начальником городского управления ветеринарного обеспечения Валентином Свидерским, инициативу в этом деле должны проявлять должностные лица, в обязанности которых входит следить за состоянием жилого фонда. Каждый дворник в курсе того, в какой квартире есть животные, а уж если их много, об этом знает весь двор. Жэк должен пригласить представителей санстанции -- вот и будет дан ход делу. Если же примут решение об изъятии животных у недобросовестного их владельца, к этому могут подключиться соответствующие структуры управления ветеринарного обеспечения.
Вот, оказывается, как все просто. Но пока за узников кошачьего концлагеря вступилась только общественная организация -- государственные же закрывают на нее глаза.