Жительница села Каменка Черкасской области Евдокия Вышемирская, которой в марте этого года исполнилось 114 лет, может претендовать на титул самой старой женщины планеты
Когда речь заходит о долгожителях, многие представляют себе седобородых кавказских аксакалов с кинжалом в одной руке и рогом красного вина -- в другой. Или древних и мудрых, как черепахи, японцев, поедающих рис и предающихся многочасовым медитациям. Впрочем, после смерти японки Камато Хонго самой старой женщиной Земли была признана 114-летняя пуэрториканка Рамони Тринидад Иглесиас Хордан, но и она, увы, скончалась в марте нынешнего года. Теперь на этот титул претендует 113-летняя жительница Нидерландов Хендрике ван Андель-Шиппер.
Но кто бы мог подумать, что настоящая страна долгожителей -- Украина! В ноябре 2003 года «ФАКТЫ» уже писали о жительнице Волыни Домне Туревич, которой (дай ей Бог здоровья!) осенью должно исполниться 116 лет. Правда, старушка, количество правнуков которой уже перевалило за сотню, не собирается доказывать, что она -- старейшая женщина планеты. Как, впрочем, не собирается этого делать и Евдокия Федосеевна Вышемирская, отпраздновавшая не так давно свой 114-й день рождения.
Евдокия Федосеевна Вышемирская родилась в селе Сосновка Кировоградской области 14 марта 1890 года. После замужества переехала в село Косари, где прошла большая часть ее жизни. Сегодня Евдокия Федосеевна живет в городе Каменка Черкасской области. Год назад, после смерти дочери, бабушка перебралась к внуку Михаилу, а его жена Светлана преданно ухаживает за старушкой.
-- Когда мы с мужем только поженились -- это было в 1972 году, бабка Явдоха была уже старенькой, ходила согнувшись, -- вспоминает Светлана Гавриловна. -- Но работала не покладая рук. Помню, когда мы пришли поздравить ее со столетним юбилеем, она встретила нас… с сапкой на огороде. Огород у нее был замечательный, по 15 ведер клубники с него собирали. Летом бабушка вставала до рассвета, часа в 4 утра, работала по хозяйству, затем в 10 часов -- завтрак, и -- спать до четырех вечера. А потом -- опять за работу.
Бабка Явдоха -- удивительный человек! За тридцать с лишним лет, что я ее знаю, она ни о ком худого слова не сказала. Сплетни терпеть не может. Ни разу не слышала, чтобы она молодежь обсуждала: та в короткой юбке, а та слишком накрашена… Для нее есть только два критерия: хороший человек или плохой. Верите ли, мы с ней даже не поссорились ни разу!
До 105 лет Евдокия Федосеевна прекрасно вышивала. Провожая в армию правнука, вышила ему на память рушник. Но потом стала понемногу слепнуть. Сегодня эта маленькая сухонькая старушка смотрит на мир глазами, затянутыми мутной пленкой катаракты. Ей под силу только разглядеть, есть на небе солнце или нет, видит она и колышущиеся за окнами тени деревьев.
-- Ходить бабка Явдоха перестала тоже лет в 105, -- продолжает Светлана Гавриловна. -- Вначале мы выносили ее во двор, в кресло сажали. Теперь вот почти не встает. Попросила поставить ее кровать на веранде, где воздуха больше и солнце видно. Там и живет: когда спит, а когда, смотрю, палец к губам приложит и лежит -- думает…
Единственное, что осталось в жизни Евдокии Федосеевны -- это воспоминания. Тем более, что память она сохранила замечательную. По словам Светланы Гавриловны, бабушка очень любит рассказывать своей праправнучке Насте сказки, которых знает великое множество.
-- Я таких сказок и не слышала даже, -- улыбается Светлана Гавриловна. -- Вообще бабка Явдоха до сих пор любит пообщаться. Одна беда -- туга на ухо стала. Разговаривая с ней, приходится кричать так, что весь поселок слышит. Придется мне, видно, и сегодня поработать у вас «переводчиком».
Так мы и разговаривали с Евдокией Федосеевной: я спрашивала, Светлана Гавриловна, приставив ладонь к уху бабушки, громко выкрикивала вопрос, а бабушка Явдоха, немного задумавшись, отвечала.
-- Да зачем со мной разговаривать -- что во мне интересного? -- недоумевает Евдокия Федосеевна.
-- А может, вы самый старый человек на свете!
-- Неужто есть еще такие старые люди, как я? Помню, в Косарях жила одна такая старуха… Умерла, говорите? Жалко…
-- Бабушка прожила очень спокойную жизнь, -- добавляет Светлана Гавриловна. -- Работала на земле, ни в какую политику не влезала.
Правда, в сложные для государства времена политика сама влезала в дела простых людей. Впервые в жизни Евдокии Федосеевны это случилось в 1905 году, когда отца забрали на русско-японскую войну. Впрочем, и войну 1905 года, и первую мировую Евдокия Федосеевна называет «николаевскими». Ее мать осталась одна с пятью детьми. Явдоха была самой старшей и училась тогда в земской школе.
-- Когда была николаевская война и отца забрали, я ходила в третий класс, -- вспоминает старушка. -- В тот день уроков не сделала, а учительница вызвала меня. Стою, плачу. Она спрашивает: «Чего плачешь?» -- а я слова не могу сказать. Подружка рассказала учительнице, в чем дело, а та говорит: не плачь, война скоро кончится, батько придет. А пока его не было, мать с трудом управлялась с хозяйством: все-таки волы, теленок, свиньи, пятеро детей. Тогда она сказала: «Бросай ты эту школу да помогай мне, потому что одной тяжело. Школа тебе есть не даст». Отнесла я в земскую школу книжки, что нам выдавали, и стала помогать матери.
-- А помните, когда немцы пришли?
-- Так они два раза сюда приходили. В первую войну эти немцы какие-то не такие вредные были, как во второй раз. По селам не ходили — только один раз по нашей улице на броневике проехали. Интересно! А партизаны на конях ездили, с шашками. Песни пели. В первый раз немцы недолго побыли и назад отправились -- люди говорили, что у них дома восстание.
… Отец Евдокии Федосеевны благополучно вернулся с войны и прожил почти до ста лет. Впрочем, точно его возраст она назвать затрудняется: «Я же не записывала. Долгонько жил… » Но умер не от старости, а от… укуса пчелы: сорвал вечером дыньку на колхозном баштане, где работал сторожем, и не уберегся. К утру руку раздуло, и вскоре старик скончался. Не так давно умер и младший брат Евдокии Федосеевны -- ему было 96 лет.
Справка «ФАКТОВ». Самой знаменитой женщиной-долгожительницей была француженка Жанна-Луиза Кальман. Она родилась в городе Арль на юго-востоке Франции 21 февраля 1875 года и умерла 4 августа 1997 года, прожив 122 года и 164 дня. Французский врач Жорж Гаруайан в диссертации, посвященной Жанне Кальман, утверждает, что немалую роль в ее долголетии могла сыграть наследственность: мать Жанны-Луизы скончалась в возрасте 90 лет, а отец прожил более 96. Впрочем, врачи выводят еще несколько закономерностей: большинство долгожителей, как правило, небольшого роста и миниатюрного сложения, в течение жизни не предаются излишествам и, как правило, серьезно не болеют. Но главное, практически все они отличаются счастливым, бесконфликтным характером и оптимистическим взглядом на жизнь.
-- Вспомните, какие времена были самыми тяжелыми для вас? Может, в голодные годы?
-- Никогда мы не голодали: отец был хороший бондарь и плотник, хаты делал людям. Когда излишки зерна конфисковывали, кто не успевал припрятать, у тех все выметали. А у нас была бочка большая, в которой брагу возили, мы успели засыпать туда зерно и припрятать его. А тут уж комиссия ходит… Мы даже дырку в бочке не успели закрыть, и туда мышей набежало. Но комиссия зерно так и не нашла. Еще у нас между хатами была комора: мы сделали двойную стенку, туда засыпали пшеницу и замазали-замаскировали. Так что хлеб у нас был -- еще и людям одалживали.
После второй войны, когда в колхозе работали, было тяжело. Ох, и издевались тогда над людьми! Кто сколько в колхозе отработал, на заработанные деньги должен был заем взять. Я наработала на сто рублей, а мне назначили взять облигаций на триста. Говорят, раз сын в армию не пошел, то плати. А где взять триста рублей? Корову сдали, бычка сдали, что хочешь делай…
Сыновей у Евдокии Федосеевны было трое, и все приемные. Сама она родила дочь Нину. Сегодня у нее один внук Михаил, правнук Олег и праправнучка Настя. Впрочем, история с замужеством -- тема отдельная.
Может, один из секретов долголетия Евдокии Федосеевны в том, что замуж она вышла по сельским меркам чудовищно поздно -- аж в 39 лет. Думала, так и останется в девках, пока не присватался к ней Марко из Косарей, 48-летний вдовец с тремя детьми.
-- В молодости я гуляла-гуляла с одним, а родители не разрешили за него выходить, -- вспоминает старушка. -- А чего, уж и не помню. Потом ко мне сватались, но я решила совсем замуж не ходить. Того, первого, Юхим звали. Непоганый был. Марко тоже неплохой.
-- Много в вашем селе было незамужних женщин?
-- Много, много… Война повыбивала мужчин (гражданская. -- Авт. ).
У Марка умерла жена, и он искал себе женщину, которая бы смотрела за хозяйством. Одну нашел было, но она не захотела у него остаться. Вставать нужно было рано, хозяйство большое, дети. Пожила она с ним немного, а потом пошла калину собирать, да и… не вернулась. Вот он и стал просить людей помочь ему найти хорошую хозяйку. Люди и подсказали, что в селе Сосновка есть, мол, подходящая старая дева -- работящая, хозяйственная и с веселым характером.
-- В тот день мы с отцом ездили в соседнее село менять хлеб на материю, -- продолжает долгожительница. -- Как вернулись, я пошла к подружке показывать, что наменяла. Тут пришла женщина от Марка: «Где Явдоха?» -- «Пошла к Ониське». -- «Как придет Явдоха домой, пусть объявится -- я ей кое-что получше, чем материя, наменяла!» Вернулась я в субботу, она сразу ко мне: «Пойдем, покажу кое-что». Повела меня к себе, а там уже Марко сидит. Я поздоровалась и тоже села. Сижу. Молчу. Хозяйка сварила вареники, налила по чарке. Я отказалась (я тогда водки не пила совсем -- родители не разрешали) и спрашиваю: «Так что ж ты наменяла?» -- «Да вот мужчина, он хочет в дом хозяйку найти». Марко рассказал, какое у него хозяйство, дети…
А мне еще давно ворожка ворожила: «Тебе молодой -- не судьба. У тебя за плечами вдовец ходит». Тут меня и толкнуло: наверное, это и есть тот самый вдовец! Он еще не старый был, лет 48. Когда вышли во двор, спросил: «Можно мне прийти?». Я сначала подумала: а стоит ли? Потом: «Наверное, это моя судьба». Он меня провел -- наша хата рядом была, через два дома -- и спрашивает: «Согласна?» Я говорю: согласна!
Марко пришел на следующий день, в воскресенье. В хате у нас теленок, ягнята, поросята под полом. Я встала, до рассвета, растопила печь, теленка в другую хату выгнала, ягнят -- к овцам, поросят -- к свиньям. Повыметала все, натрусила свежей соломы. А он уж в хату: здравствуйте! Молчу, ничего не говорю. Марко рассказал родителям о себе и предложил поехать посмотреть его хозяйство. Отец согласился, и после завтрака они отправились на «смотрины». Вечером батько вернулся и рассказал: хата под железом на две половины, сарай 12 метров длиной, весь из досок. Коняка и жеребенок, корова, свинья и двое подсвинков. Огород 50 и 25 соток. В общем, батько согласился. Договорились, что в четверг Марко приедет за мной. Мать дала мне с собой две подушки, постель… Вот так я замуж выходила.
-- При Брежневе, бабушка, как вам жилось?
-- А черт его знает: Брежнев, Сталин, Ленин… Столько их было -- разве всех упомнишь?
-- Как сейчас живется?
-- Ох, когда один остался, разве это жизнь? Не вижу ничего, слышу плохо. Поела и спать…
Из глаз Евдокии Федосеевны, затянутых голубой пленкой и от этого чем-то напоминающих глаза новорожденного ребенка, потекли слезы. И плакала она как малое дитя -- тихо, но безутешно… Светлана Гавриловна нежно обнимала старушку, а потом, чтобы побыстрее успокоить ее, перевела разговор на вещи более приятные.
-- Ба, расскажите, когда по 50 граммов стали пить?
Услышав вопрос внучки, Евдокия Федосеевна вытерла глаза краем платка, вздохнула и… хитро заулыбалась:
-- Как замуж вышла. У родителей никогда не пила: они сами могли выпить по чарочке, а детям не давали.
-- Бабушка и сейчас иногда просит налить ей капельку самогонки, -- добавляет Светлана Гавриловна. -- Да не просто так пьет, а смакует по капельке и даже за ушами по чуть-чуть мажет, чтобы пахло.
-- В Косарях мы самогон сами варили, -- вспоминает Евдокия Федосеевна. -- Из патоки и буряков. Буряки, случалось, в колхозе крали. А из сахара, как сейчас, не делали никогда.
Никакой особенной «диеты долгожителей» Евдокия Федосеевна никогда не придерживалась. Да и сейчас она ест все то же, что и остальные члены семьи: и хлеб, и борщ, и вареники. Правда, Светлана Гавриловна говорит, что твердую пищу бабушке сейчас приходится перетирать, как маленькому ребенку. Но больше всего она любит пельмени, называет их «галушками с мясом».
-- А чем вы болели в жизни?
-- Да ничем. Один раз кровотечение было: работала в колхозе на буряках, простудилась и попала в больницу. А сейчас уже все болит…
-- Вы скучаете за подругами?
-- Скучаю. В Косарях жила моя хорошая подруга, она была не замужем. Все новости рассказывала, но не сплетничала. А таких, которые брехали и сплетничали, не было.
-- Еще недавно бабку Явдоху проведывала ее двоюродная сестра, -- говорит Светлана Гавриловна. -- Но ей уже под 90, тяжело стало к нам добираться. 14 марта, на Явдохи, когда бабуле исполнилось 114 лет, от депутата привезли букет и коробку конфет «Птичье молоко». Это хорошо, но лучше бы передали муки и сахара -- она очень блинчики любит. А так ее никто не проведывает. Лежит, бывает, и плачет: «Как была здорова, могла детей смотреть, так нужна была, а теперь никому не нужна. Лучше бы мне умереть!» Я ее обниму да уговариваю: «Живите, бабуся, мы вас любим», -- и она успокаивается.
Справка «ФАКТОВ». Долгожителей на Земле будет становиться все больше. Предполагается, что число тех, кому перевалило за сто, в первой половине следующего века увеличится более чем до 2,2 миллиона. А количество людей старше 80 лет возросло с 26,7 миллиона в 1970 году до 66 миллионов в 1998 году. Это 147-процентное увеличение по сравнению с 60-процентным ростом мирового населения.