За два дня до исчезновения Владислава на одну из высочайших гор мира поднялись харьковчане Сергей Бершов и Игорь Свергун. На рывок к вершине они отважились, несмотря на ураганный ветер и 40-градусный мороз
Перед последним рывком к вершине одной из высочайших -- 8201 метр -- гор планеты Чо-Ойю мастера спорта международного класса 57-летний Сергей Бершов и 38-летний Игорь Свергун надеялись поспать. И в обычных условиях, не выспавшись, чувствуешь себя разбитым, а что уж говорить о восьмикилометровой высоте, где, как утверждают альпинисты, силы человека уменьшаются в три раза, из-за того что организм получает кислорода втрое меньше. Но на сон у Сергея и Игоря времени почти не осталось -- вечером заболел их чешский товарищ -- 51-летний Йозеф Кубичек. Он сильно простудился, почти не мог говорить, вдобавок к этому его стала мучить «горняшка» -- горная болезнь (ее причина -- кислородный голод), вызывающая сильную головную боль, тошноту, рвоту… Харьковчане провозились с «расклеившимся» Йозефом до полуночи. А уже в два часа ночи нужно было вставать, готовиться к выходу. Как назло, подул ураганный ветер. Но украинские альпинисты решили рискнуть -- перед рассветом, освещая дорогу фонарями, они отправились в путь…
-- Это не был безрассудный риск -- решили, если непогода не будет «пускать» нас на вершину, вернемся в палатку, -- говорит мастер спорта международного класса по альпинизму Сергей Бершов. -- Очень сильно хотелось спать, но мы заставляли себя быть предельно внимательными. Стоило оступиться или зацепить «кошками» (острыми шипами на подошвах) за штанину, и запросто можно было упасть с гребня. Сбросить вниз могли и сильные порывы ветра. Постоянно шевелили пальцами рук и ног -- их запросто можно обморозить, несмотря на то мы надели трехслойные суперсовременные ботинки (ценой 0,5 тысячи долларов. -- Авт. ), носки из собачьей шерсти -- мне их связала супруга, -- а на руках две пары перчаток, также очень теплых. Дело в том, что, приспосабливаясь к сильнейшему морозу и кислородному голоду, организм снабжает кровью прежде всего мозг и внутренние органы, конечностям же достаются «крохи». К тому же кровь на таких высотах становится гуще, и ее прохождение через капилляры пальцев замедляется.
-- От бывалых альпинистов приходилось слышать, что нехватка кислорода замедляет и мыслительные процессы. Человек попросту начинает хуже соображать…
-- С некоторыми такое действительно случается, -- отвечает мастер спорта международного класса по альпинизму Игорь Свергун. -- Есть надежный способ проверить, будешь ли ты «терять голову» на экстремальной высоте, -- это застолье. Если после граммов четырехсот водки ведешь себя в рамках приличия, не буянишь, контролируешь свои действия, значит, и на восьмитысячнике мозги тебя не подведут. У нас с Бершовым с этим все в порядке.
Штурмовой выход мы запланировали без ночлега и долгих остановок -- «на одном дыхании» подняться на вершину и спуститься в лагерь, где остался Йозеф. Нам предстояло за день подняться с высоты 7100 до 8201 метров. Быстро идти было невозможно из-за кислородного голодания. На видеокадрах это выглядит так, как будто альпинисты чуть ли не спят на ходу. Пройдя пару десятков шагов, приходится останавливаться и отдыхать около минуты.
Путь к вершине Чо-Ойю в основном несложный, но есть и участки отвесных скал -- ледовых и каменных -- и очень крутой склон, покрытый льдом. На этих участках мы вбивали или вкручивали (если это лед) крючья, провешивали веревку. И все это на сильнейшем морозе и ветру.
-- Какой запас вещей и продуктов был у вас с собой?
-- Пытались максимально облегчить рюкзаки, но все равно каждый из них весил килограммов восемь, -- говорит Сергей Бершов. -- Нужно было взять с собой кинофототехнику, аккумуляторы. Еды было совсем немного. У альпинистов принцип: отъедаться внизу, а у вершины главное -- питье, поскольку организм там быстро теряет влагу. У нас были облегченные термосы собственной конструкции: обычная пластиковая бутылка, обложенная пенопропиленовым ковриком. Взяли по одному такому литровому термосу и несли их под пуховыми куртками. У меня вместо чая был кисель, ведь на большой высоте меняются даже вкусовые ощущения, скажем, черный чай многим перестает нравиться. Зато хорошо пьются зеленый чай, компоты, кисели.
-- Как вы были экипированы?
-- На нас было надето по две пары трехслойного, но очень тонкого и легкого альпинистского белья, поверх него -- по два костюма из материала полар (он прекрасно пропускает наружу пот), затем толстая куртка на пуху (она весит всего лишь 1,5 килограмма) и поверх нее -- ветрозащитная куртка. На ногах -- пуховые штаны.
-- Правда ли, что существует специальная альпинистская косметика?
-- Это солнцезащитные кремы и гигиеническая помада. Без них лицо превратится в сплошную рану от солнечных ожогов, мороза и ветра.
-- Самым психологически сложным оказался последний участок, -- говорит Игорь Свергун. -- Макушка горы Чо-Ойю представляет собой необъятных размеров плато с небольшим углом наклона. Поди определи, где вершина. Но помогает ориентир -- самая высокая гора планеты Эверест (8848 метров). Дойдешь до места, откуда виден Эверест, -- значит, ты уже на вершине. Нам казалось, что до этой точки минут 20, максимум полчаса ходу. Мы ускорили темп подъема, хотя на той высоте это было очень непросто, сердце стало бешено биться, чуть ли не вырываясь из груди, но Эверест мы не увидели ни через полчаса, ни через час. Это выводило из себя, тем более, что на ногах мы уже были часов двенадцать, а ветер стал еще сильнее. Голову вытягиваешь, думаешь: «Ну, если не отсюда, то за тем бугром уже точно покажется Эверест». Ан нет!.. Я даже стал думать, не миф ли все эти разговоры, что с вершины Чо-Ойю он виден как на ладони? Но когда мы дошли до места, откуда открывалась панорама Эвереста, я испытал одну из счастливейших минут в жизни. Мы сразу начали фотографироваться. Для этого пришлось снять толстую пуховую рукавицу, оставшись в тонкой перчатке. Уже через минуту-другую я почувствовал, что пальцы почти не сгибаются -- температура была около минус сорока… Планировали пробыть на вершине полчаса, но уже через пять минут пришлось «ретироваться». В штурмовой лагерь мы спустились около полуночи. Освещали дорогу фонарями и шли на ориентир -- Йозеф зажег яркую лампу, и палатка светилась изнутри, словно маячок. Йозеф к тому времени немного оклемался и, самое главное: -- мог самостоятельно идти, ведь мы опасались, что его придется спускать на руках.
-- Что вам удалось узнать о судьбе лидера Украинской сборной Владислава Терзыула, который исчез в те дни на другом гималайском восьмитысячнике Макалу?
-- Мы поднялись 16 мая, а он пошел на вершину Макалу (эта гора почти такая же по высоте, как Чо-Ойю -- 8243 метра) 17 мая. Но находятся эти две горы на довольно большом расстоянии друг от друга. Спустившись, мы стали расспрашивать о Владиславе представителей местной фирмы по сервисным услугам, к которой обращаются практически все украинские альпинисты. Но фирма «секретила» информацию. Оказалось, они надеялись, что Терзыул объявится в одной из высокогорных деревень. Он-де перед выходом из штурмового лагеря предупредил, что, возможно, спустится не по тому пути, по которому поднимался, а по классическому. Но уже минул почти месяц, а Владислав нигде не появился. Есть вероятность, что он мог попасть в руки местных воинствующих коммунистов-маоистов. Но они иностранцев в заложники не берут, требуют лишь деньги за проезд по «их» территории: с американцев -- большие суммы, с нас, как с бывших советских, -- меньшие…
Нам удалось узнать лишь, что Иль -- руководитель казахстанской экспедиции, в составе которой был Владислав, видел Терзыула в бинокль, когда тот находился на вершине Макалу. Затем набежала туча, и больше Владислава никто не видел. Он стал первым украинским альпинистом, поднявшимся на Макалу.
-- Объясняя, почему не начаты поиски Владислава, альпинисты говорили, что это практически невозможно…
-- Это правда. Когда в 1997-м на подступах к вершине Эвереста группа альпинистов прошла мимо нуждавшейся в помощи россиянки Арсентьевой, бросив ее умирать, непрофессионалы возмущались этим фактом, -- говорит Сергей Бершов. -- Но осуждать в этой ситуации никого нельзя -- на той высоте сил на оказание помощи у человека нет. Так что спасение у вершины Эвереста украинской командой киевлянина Володи Горбача в 1999-м -- случай по сути уникальный. Игорь Свергун вместе с Колей Горюновым на руках спустили Володю до 8300 метров. Там переночевали и понесли до восьми тысяч. Затем их встретили по моей просьбе шерпы (местная народность. -- Авт. ). Тем временем участники экспедиций из других стран провешивали на меньших высотах веревки, чтобы как можно быстрее доставить Володю в базовый лагерь.
-- Сергей, вы ведь в 1982-м непосредственно участвовали в спасении участников 1-й советской экспедиции на Эверест и попали после этого в Книгу рекордов Гиннесса за первое в мире ночное восхождение на эту гору?
-- Тогда ситуация была не столь сложной. Балабердина и Мысловского не пришлось спускать на руках. Они дошли до вершины, но затем почувствовали себя плохо и попросили по рации о помощи. Мы поднялись к ним из штурмового лагеря, разбитого на 8500 метрах, не мешкая. Принесли им кислородные приборы, питье, еду… Вершина была совсем близка, и с разрешения руководства мы поднялись на «макушку мира» в темноте. На спуске догнали Балабердина и Мысловского и благополучно вернулись в штурмовой лагерь. Знаменитые альпинисты Рейнхольд Месснер (он первым покорил все 14 восьмитысячников мира) и Питер Хабеллер договаривались, что до 8 тысяч метров они друзья, а выше -- как придется. К нам с Игорем этот принцип неприемлем -- уверен, случись что-либо со мной или с ним на Чо-Ойю, мы бы друг друга не бросили. Впрочем, когда Месснер, получив ожоги глаз (слишком часто снимал очки) и временно утратив зрение, запаниковал, стал умолять Хабеллера не бросать его. И тот не оставил друга в беде.
-- Сергей, как вас поощрили за участие в первой советской экспедиции на Эверест?
-- Мы тогда прошли по еще нехоженому маршруту. Для его выбора за год до начала экспедиции к Эвересту ездила специальная команда.
А чествовали нас достойно -- был прием у тогдашней премьер-министра Индии Индиры Ганди в ЦК КПСС, мне выплатили около трех тысяч рублей, дали трехкомнатную квартиру. Было еще постановление Совета Министров СССР о награждении нас автомобилями за… наличный расчет. Я тогда влез в долги, но «Волгу» (машины в СССР были дефицитом) за 16 тысяч все же купил.