Пенсионер, ставший в преддверии своего девяностолетия отцом, и его 37-летняя подруга отметили год со дня появления на свет малыша, сам факт рождения которого вошел в отечественную Книгу рекордов Гиннесса
Ровно год назад «ФАКТЫ» сообщали о том, что 87-летний пенсионер Георгий Лахновский из небольшого села Качкаровка на Херсонщине стал папой. К тому времени у новоиспеченного отца уже было семь правнуков и столько праправнуков, что он и сам со счета сбился. И тем не менее неожиданно даже для себя дед Жора решил, что еще на многое способен.
Когда я приоткрыла дверь старенькой сельской хаты, ставшей в последний год местом паломничества журналистов не только из Украины, годовалый Толик спал. История эта хоть и давняя, но продолжает горячо интересовать СМИ, наверное, не столько самим фактом позднего отцовства, сколько тем, что уж очень колоритная фигура этот дед Жора! Вот и едут до сих пор в украинскую глубинку репортеры газет и телеканалов. Между тем роль звезды пенсионеру вовсе не по душе.
-- Я отказываюсь от их предложений, -- машет рукой Георгий Иосифович. -- Российское ОРТ уж как уговаривало приехать на съемки в Москву! Близкий свет! Да еще с младенцем! А телевизионщики знай настаивают: оплатим, мол, приезд няни, медсестры, соглашайтесь. Только с малышом даже дома нелегко, а в поезде? Не стоит слава таких мучений, да и зачем она мне в мои-то годы? Авторы телепередачи «Что хочет женщина» пытались в Киев наше семейство вытащить, но и Киев по моим меркам -- край земли.
Деда Жору и приезд корреспондента «ФАКТОВ» скорее огорчил, чем обрадовал.
-- Ладно, спрашивайте, все равно день пропал, -- хмурит он брови.
В ответ на вопрос, какие такие его планы я нарушила, хозяин начинает загибать пальцы: собирался ульи отремонтировать, колорадских жуков в огороде собрать да с сорняками повоевать -- мало летом забот у деревенского человека? Мужик трезвый, Лахновский намерен в наследство сыну оставить не только фамилию, но и крепкое крестьянское хозяйство.
-- Мне бы еще годков десять! -- мечтательно говорит дед Жора. -- Всему успел бы научить сынка! Я свой возраст с рождением Толика перестал чувствовать, верите? Но все же 88 -- это не шутка. Днем обязательно вместе с малышом ложусь поспать, иначе до вечера без валидола не дотяну.
Десять не десять, а пять лет вытребовать себе у судьбы Георгий Иосифович просто-таки обязан. Он сам так говорит.
-- Почему пять? -- переспрашивает. -- Мой отец погиб в первую мировую, и уходил он на фронт, когда мне только-только пять исполнилось. А вот я очень хорошо помню родителя. Значит, и мой Толик запомнит своего папу, коль Господь подарит мне еще каких-то четыре годочка. Я ведь много не прошу. Хочется, чтобы на донышке его души жила память о моих руках, которые его качали, кормили, гладили по головке.
Будто подслушав, что разговор о нем, в соседней комнате заплакал ребенок, и дед Жора по-юношески подхватывается, чтобы через минуту вновь появиться уже с маленьким сыном на руках.
-- Ну, взгляните-ка на нас! -- призывает меня хозяин. -- Разве он -- не моя копия? То-то! Толик подрос и всем языки укоротил! А поначалу в селе насмешек было -- не твой да не твой! Даже дети мои новость о рождении мальчика в штыки приняли. «Валя тебя обманула», -- говорили мне в лицо. А теперь, когда в облике моего поскребыша находят черты свои, своих детей и внуков, не считают зазорным сказать: прости, батя!
88-летний Георгий и 37-летняя Валентина вместе без уже малого пять лет. Похоронив супругу, с которой в любви и согласии прожил почти полвека, Лахновский два десятилетия о женитьбе и не помышлял.
-- Валя работала в местном совхозе дояркой, -- рассказывает председатель сельсовета Тамара Мельник. -- Когда хозяйство распалось, стала вместе с мужем наниматься к людям. Лахновский хоть и крепкий хозяин, а после смерти супруги в огороде сам не управлялся, вот Валентина у него и трудилась за кусок хлеба. Когда муж умер, запила страшно. Иосифович попытался помочь женщине. Сам непьющий, он пьяниц на дух не переносит, но что-то в Валюше деда Жору подкупило. Правду сказать, исправлению работница поддавалась с трудом. Уж чего только Лахновский не придумывал: и кодировал ее, и «лечил» хворостиной, но таки своего добился -- бросила пить. Как-то, помню, пришли они вдвоем за ручки в сельсовет, и дед Жора с порога: хотим зарегистрировать свои отношения. Я возьмись их отговаривать. Зачем это вам? Кто знает, как дети Иосифовича к такому шагу отнесутся?! Живите себе, штамп в паспорте счастья вам не добавит.
Жалеет, наверное, сейчас Тамара Афанасьевна о столь опрометчивом шаге, потому что пара, ради которой в Качкаровку приезжают журналисты со всего бывшего Союза, до сих пор живет в гражданском браке.
-- Да разве могла я подумать тогда, что они собираются ребенка заводить? -- изумленно разводит руками сельский голова.
-- Я и сам не мечтал, что судьба сделает мне такой подарок! -- улыбается папа-дедушка.
Но вот кому пришлось по-настоящему поволноваться из-за столь неожиданного поворота, так это Вале.
-- Медики, когда узнали, кто зачал малыша, -- вспоминает женщина, -- настоятельно рекомендовали мне избавиться от него. Есть огромная опасность, уверяли, что ребенок родится с патологией. Точки над «i» расставил Иосифович. «Что Бог даст, то и будет», -- сказал он.
Бог дал здоровенького крепенького мальчишку весом 3 килограмма 200 граммов. Говорят, трое сыновей и дочь Лахновского, сами уже давно дедушки и бабушки, восприняли новость с холодной настороженностью.
-- Дочка позвонила в Россию, где живет семья моего старшего сына, -- рассказывает дед Жора, -- там трубку сняла невестка. Ну, каких новостей можно ждать из Украины, когда свекру под девяносто? «У нас тут такое случилось… » -- начала дочь издали. «Наверное, с папой», -- догадались на том конце. С папой, подтвердила дочка и не успела закончить: невестка упала в обморок. «Да совсем не то, что ты подумала», -- кричала в трубку Аня, но ее уже не слышали.
-- Едва не вышел конфуз и с определением отцовства, -- говорит инспектор Качкаровского сельсовета Алла Зубенко. -- Наш новоиспеченный папа написал заявление, что признает себя отцом ребенка, на этом настаивала и мама новорожденного, но никто ни в районном, ни в областном загсе не знал, можно ли его регистрировать. Всех смущал возраст заявителя. Ведь разница между старшим и младшим его сыновьями почти 70 лет! Вы такое встречали когда-нибудь? После множества консультаций и согласований мне все же разрешили принять заявление.
Самый маленький, пятый ребенок 88-летнего Георгия Лахновского только-только учится ходить. Он уже умеет говорить «папа», «мама», причем папины руки, похоже, предпочитает маминым. Есть у маленького Толика еще одна нянька -- 16-летняя Танюшка, старшая Валина дочка. Девочка-школьница живет в соседнем селе с дедушкой и бабушкой, папиными родителями, но каждый день прибегает поиграть с годовалым братишкой. Только и все втроем они не поспевают за карапузом: наделав шкоды в огороде, паренек принимается за домашних кошек, норовя открутить им хвосты, а вскоре и сам, укушенный пчелой, заходится в слезах.
-- Ничего, пусть привыкает, -- замечает папа Жора. -- Пасеку свою я кому передам? Толику! Вот и пора знакомиться со своим будущим хозяйством!
Валентина давно уже не кормит сынишку грудью, и с этим связана одна довольно неприятная семейная история.
-- Однажды поздно вечером, -- вспоминает сельский голова Тамара Мельник, -- смотрю, кто-то мчится ко мне домой на велосипеде. Это Лахновский. «Беда! -- кричит с порога дедушка. -- Скорей к нам! Валя напилась!» Едем. А улочка там узкая, каменистая. Дед Жора зацепился, упал с велосипеда, меня сбил. Лежим вдвоем в траве, и мне от всего этого вдруг так смешно стало! Только Иосифовичу, вижу, не до смеха. Он буквально дрожит над своим сынишкой, и мысль, что пьяная мама может покормить ребенка своим молоком и тем самым причинить ему вред, приводила его в отчаяние. Наконец, приезжаем и застаем такую картину: с орущим малышом возится сердобольная соседка, а Валя в полной прострации. «Ну, теперь не женюсь на тебе, а то и вовсе выгоню», -- бросает хозяин подруге в сердцах. События, помню, приняли такой оборот, что чуть было не нарушили супружеского счастья. И хотя с Валюшей больше подобных срывов не случалось, в загс Лахновский теперь и в самом деле не торопится. Бракосочетание их все время откладывается.
11 июня большое семейство Лахновских собралось на торжество, -- маленькому Толику исполнился годик.
-- Странно, конечно, такую кроху называть братиком, -- сказала «ФАКТАМ» дочь Лахновского 51-летняя Аня, -- но я просто обожаю этого маленького человечка! Как можно его не любить? Толичка и в самом деле -- вылитый папа! Не скрою, когда узнала, что в нашей семье такое неожиданное пополнение, сначала приняла эту новость за розыгрыш. А потом… Мы так воспитаны, что авторитет родителей никогда не ставили под сомнение. Это папино решение. Не знаю, как братья, а я его уважаю. И на дне рождения братишки я так папе и сказала: не переживай! Если с тобой что случится, мы Валюшу без поддержки не оставим. Ребенка все вместе вырастим. Он расчувствовался, прослезился…
-- Конечно, мне нужна уверенность, что у Толи и его мамы будет поддержка нашей большой семьи, -- комментирует Анины слова ее отец. -- И в душе теплится надежда, что так и будет. Недавно приезжал ко мне правнук из Магадана, Валера. «Дед, -- говорит, -- о тебе и в России судачат! Это кем же малец мне приходится? Неужто дедушкой?!» «А я ему: надеюсь, за судьбой своего новорожденного дедули ты будешь следить не только по газетам!» Парень это мне твердо пообещал!
А вообще дед Жора и сам еще ого-го! Сдаваться не собирается. К тому же, у него с небом какие-то свои особые отношения.
-- Я когда на фронт в 1941-м уходил, -- открывает мне свой секрет дедуля, -- попросил Бога: я за спины прятаться не стану, но только и Ты со мной чтоб по-честному! И всю Отечественную прошел, до последнего дня! Не то чтобы без единой царапины, ранения были, однажды осколок череп пробил, я уж думал, комиссуют, а меня -- в трофейную роту. Знаете, что это такое? Наступаем вместе с пехотой, первыми входим в населенные пункты и берем под свою охрану магазины, чтобы их не разграбило население, музеи и иные «злачные» объекты. Помню, в Венгрии фашисты не успели сжечь огромнейший универмаг, напичканный добром. Сколько тогда мои боевые товарищи домой посылок отправили! И с отрезами на платья женам, и с часами, костюмами! А я ни к чему пальцем не притронулся! Потому что помнил свое обещание Всевышнему. Мне ничего не нужно, твердил себе, лишь бы свою душу спасти, живым домой вернуться. Так и вышло, как мы договорились с Ним! Хлопцы, мои боевые товарищи, считали меня дураком, но как в русских сказках -- дурак, он всегда умнее умного оказывается. Многих давно уже нет, а я все еще под роддомом бегаю, счастливые записочки передаю…
Дед Жора дрожит над своим годовалым сынком, бережет его даже от глаз местной патронажной сестры. Сельские медики жалуются, что Иосифович не разрешает делать прививки ребенку. Когда я спросила у папаши, с чем такой запрет связан, Лахновский разразился возмущенной тирадой:
-- Прививки? Да какие прививки?! Это же уколы! Были бы витаминки-порошочки, пусть бы, но колоть дитя я не позволю! Мне вот уже 88, а никто никаких прививок сроду не делал мне. А результат, как видите, неплохой. Один бизнесмен стал сейчас в нашем селе разливать и продавать питьевую воду, так ему советуют назвать ее «Лахновкой». А что? Совет, по-моему, дельный!