Сотрудники киевского «Электронприбора», в чьих стенах родился «черный ящик», считают, что присвоить предприятию имя его создателя было бы актом искупления вины перед ним
Вряд ли найдется человек, не знающий, кто такие Антонов и Туполев, Микоян и Сухой. Их имена увековечены в названиях созданных ими конструкторских бюро и самолетов. А кто такой Ястребов? Да, его бюст стоит во дворе киевского «Электронприбора», в чьих стенах родился тот самый «черный ящик», без которого мы давно не представляем авиацию. А вот имя его создателя, главного конструктора и генерального директора, стирается из памяти -- во всяком случае, в газетных материалах, рассказывающих о деятельности всемирно известного объединения, оно уже не фигурирует. Те, кто работал с Игорем Александровичем, считают, что откладывать решение вопроса о присвоении предприятию имени Ястребова больше нельзя: ровно через год -- 15 лет со дня его смерти, а следом и 80-летие со дня рождения.
Как я поняла из беседы с нынешним руководителем предприятия, председателем правления открытого акционерного общества «Электронприбор» Вадимом Дробиновым, он не против. За чем же дело стало? Разве что за тем, чтобы напомнить, как жил и при каких обстоятельствах умер этот удивительный человек…
В одноэтажном особнячке, где жил Игорь Александрович в кругу многочисленной семьи, все осталось так, как было при нем. В комнатушке, служившей генеральному директору кабинетом, теснятся книжный шкаф, письменный стол с подломившейся ножкой, тахта, прикрытая видавшим виды «лiжником». Над ней фотография «Су-27» и икона -- Иисус в терновом венце. Не странное ли соседство? Странным оно могло казаться только тем, кто мало знал Игоря Александровича. Близким было известно, из каких переплетов его вытаскивала чья-то невидимая рука.
Вот что вспоминает об этом двоюродная сестра Ястребова Светлана Вербняк:
-- Игорь поступил в Киевское военно-морское училище, а тут война. Курсантов в эшелон -- и на Новороссийск! Там все и остались. Игорь же в дороге заболел тифом. В Днепропетровске его сняли с поезда, а матери сообщили, в каком госпитале искать. Тетя Настя нашла его, привезла в Киев, а тут уже немцы. Игорь зашил в подошву ботинка свой комсомольский билет, да так и проходил все годы оккупации, хотя обстоятельства складывались по-разному: когда свободно ходил по городу, а когда и прятался. Чуть было не оказался в Бабьем Яру.
Освобождала Киев 3-я танковая армия -- с ней и ушел на фронт. И там ему везло. В рукопашной финкой полоснули -- лезвие прошло в миллиметре от сердца. В танке горел -- жив остался. А однажды возле печки чуть не задохнулся. Ходил в разведку, а после того бойцу полагалось: стакан спирта -- и на боковую! Хлопнул Игорь свой стакан и прилег у горячей печки. А тут команда «По машинам!» Когда погрузились, народ заметил: что-то тихо. А ведь там, где Игорь, всегда был шум, смех. «Да он же спит», -- всполошился кто-то. Кинулись в землянку, а там полно дыма -- это фуфайка на Игоре тлеет. Вытащили его -- и в снег!
Когда Игорь шел на фронт, где-то на дороге ему встретилась монашенка, которая сказала: «Живой вернешься». Так и вышло. Как ни гонялась за ним смерть на войне, а не догнала. Как будто судьба хранила его для какого-то большого и важного дела. Такого, которое было по плечу только ему.
Что это было за дело, стало ясно после войны.
-- Еще мальчишкой отец смастерил радиоприемник, чем удивил семью, -- рассказывает дочь Игоря Ястребова Наталия Игоревна. -- А во время оккупации «технические мозги» его даже спасли. У немцев испортилась какая-то аппаратура, но они прослышали о пареньке, который разбирается в радио. За папой пришли. С неисправностью он совладал, после чего мог некоторое время не скрываться. После войны отец закончил вечернюю школу с медалью, потом Политехнический институт. К 30 годам уже был заместителем главного конструктора объединения «Квант», в 40 возглавлял конструкторское бюро, которое и превратил в известный «Электронприбор».
-- Ястребов одним из первых заговорил о том, что нужно для развития авиастроения, -- говорит бывший главный инженер «Электронприбора» Юрий Борисенко. -- В прессе об этом не писали, но специалистам из закрытых сводок было известно, как часто разбиваются (или, пользуясь терминологией авиаторов, сыплются) самолеты -- и на гражданке, и в войсках. Ястребов при поддержке Антонова «пробил» решение о создании конструкторского бюро, которое бы целенаправленно занялось разработкой аппаратуры, способной давать информацию о состоянии самолета. Под это бюро Игорю Александровичу предоставили… казарму конной гвардии -- туда и пришли с ним человек двадцать сотрудников отдела автоматизированного контроля ОКБ Антонова. А через несколько лет наше научно-производственное объединение стало надеждой и опорой для ОКБ Антонова, Сухого, Микояна, Яковлева, Туполева… Впрочем, поначалу ни самолетостроители, ни эксплуатационники не выражали восторга по поводу появления новой аппаратуры. Ведь до того как было: приземлился самолет -- и ладно. Аппаратура Ястребова выявляла просчеты конструкторов, отказы оборудования, ошибки летчиков -- и у всех прибавилось головной боли.
Даже министр авиастроения Петр Дементьев как-то сказал Игорю Александровичу: мол, не торопись ты делать эту свою технику, потому что весь парк самолетов остановишь. И в войсках смотрели на дело скептически: живучесть самолета -- полтора вылета. К чему все эти «черные ящики», шифровки-расшифровки?
Только Ястребова было уже не остановить. И вскоре системами регистрации полетной информации были оборудованы самолеты, а устройствами для расшифровки полетных данных оснащены все аэродромы огромной страны. Ни один пилот не поднимал машину в воздух, прежде чем не обрабатывались данные о предыдущем полете. И результат превзошел все ожидания: количество аварий и катастроф уменьшилось в 10 раз! Это же сколько машин осталось цело! А сколько жизней спасено?
Для освоения техники были выделены заводы в Курске, Смоленске. Игорь Александрович чувствовал, что нужно наращивать мощности, поэтому стал искать резерв территорий и рабочей силы. И находил. В одном только Закарпатье 38 колышков забили: «завод», «завод», «завод». На месте нескольких таких колышков выросли не только заводы, но и жилые поселки, школы, магазины, аптеки… В украинской глубинке люди получали профессию и участвовали в изготовлении приборов, делавших честь огромной стране: при сравнении технических характеристик нашей и зарубежной контролирующей аппаратуры ястребовская выигрывала на порядок.
Удивительно, как за считанные годы удалось столько создать! А удалось потому, что и сам Ястребов не знал ни дня, ни ночи и другим дремать не давал. А проблемы решал -- хоть смейся, хоть плачь. Нужно 500 машин песка -- он начальнику автопредприятия: «Ты дашь мне песок, потом получишь выговор с занесением (в учетную партийную карточку. -- Авт. ), а потом… мы его отобьем». Его конструкторы держали наготове «тревожные чемоданчики». Не ладится что-то у исполнителей -- на самолет и в путь. Месяцами не бывали дома. Ведущие специалисты годами не ходили в отпуск.
Но Игорь Александрович и заботился о людях. Строил базы отдыха, открывал кафе, где можно перекусить в любое время. Добросовестным и перспективным работникам он «пробивал» прописки, квартиры. А самые талантливые и работоспособные выросли при нем в классных руководителей, стали орденоносцами, лауреатами Государственной премии… Все это и сегодня не забыто. А тогда было и в душе, и на слуху. Поэтому коллектив потрясло известие: генеральный подал в отставку!
Давно замечено: на полях сражений командуют одни генералы, а в тиши кабинетов -- совсем другие. Пока «Электронприбор» создавался, Ястребов очень даже подходил начальству -- и киевскому, и московскому. Когда же дело стало «на колеса» и по накатанному пути двинулось в нужную сторону, выпустили коготки те, перед кем он не расшаркивался, перед чьими кабинетами не высиживал, предпочитая решать вопросы государственной важности на том уровне, где они действительно решались. Недоброжелателям было на кого опереться: под крылом у Ястребова уже подросли амбициозные выученики, и «наверх» полетели анонимки: то, видишь ли, обедает генеральный в отдельном зале, то возвеличивает себя -- развесил фотографии в вестибюле.
-- Отец немедленно снял фотографии, хотя и не понимал, где на них это самое «возвеличивание»: вместе с коллегами копает ров под кабель, демонстрирует Олегу Антонову первое детище разработчиков -- тоже вместе со специалистами… Это же история «Электронприбора»! -- вспоминает дочь Ястребова Наталья Игоревна. -- А если говорить о «греческом зале», как в шутку называли закоулок в столовой, где в обед собирались ведущие специалисты, то они там между супом и котлетами решали рабочие вопросы. Но анонимки летели и летели…
На руку интриганам сыграло и время. Вы наверняка помните, как под видом демократизации общества в конце 80-х -- начале 90-х избавлялись от неугодных людей. Объявлено было, что руководителей теперь будут выбирать. Больше того, советам трудовых коллективов «подсказали», как эти выборы проводить. Например, установить возрастной ценз. На «Электронприборе» его ввели, после чего выставить свою кандидатуру на выборы имел право только человек не старше 60 лет. Ястребову было за 60 -- и он подал в отставку. На прощание попросил: если кого обидел, пусть простят. И, собрав все свои силы, добавил: «Я не идеальный человек. Но я порядочный человек -- такое звание даю себе сам».
-- И это была правда, -- вздыхает Владимир Кедров, который и нынче возглавляет на «Электронприборе» один из отделов. -- Оттого Ястребов и не ввязался в интригу. Хотя думаю, что зря написал заявление. Таким образом он лишил людей возможности бороться за него. Даже при том, что его не было в бюллетенях, не одна сотня человек внесла туда фамилию Ястребова. А если бы он подтвердил свою готовность работать дальше?..
Впрочем, Игорь Александрович не собирался уходить совсем. Он чувствовал, что нужен делу и людям. И при нормальном-то финансировании он, как теперь говорят, крутился. И на медицину, и на сельское хозяйство, и на милицию мы работали. Грянул Чернобыль -- тут же сделали измерители радиации. И они были нарасхват! Уходя с поста генерального, Игорь Александрович говорил, на что нужно обратить внимание коллективу, значит, уже продумал перспективы. Но… его лишили пропуска на предприятие. Это его-то, создателя! Илюшин в 80 уходил -- и за ним кабинет оставили: из уважения. Фирма носит его имя. Как и фирмы Антонова, Сухого. Из всей плеяды создателей отечественной авиации один Ястребов был выброшен за порог.
-- Я был тогда ведущим инженером, но достаточно молодым, -- говорит председатель правления ОАО «Электронприбор» Вадим Дробинов. -- Не владел всей информацией. Но когда голосовали за то, чтобы лишить Игоря Александровича свободного входа на предприятие, я был против. Это, правда, ситуацию не спасло.
-- Такого удара отец не выдержал, -- рассказывает Наталия Игоревна. -- Две ночи не спал. Потом сказал: «Умру -- не отдавай меня на «фирму». Положи на стол, с которого все наши уходили. Открой двери. Пусть придут в мой дом. Пусть увидят, как жил генеральный директор». Я еще нашумела на отца: мол, выбрось это из головы! Но через два дня его не стало.
Просьбу отца Наталия Игоревна и ее брат Николай Игоревич не смогли выполнить, потому что с Игорем Александровичем захотели проститься все, а это почти две тысячи человек. И из других городов люди приезжали и прилетали, так что похороны пришлось задержать на несколько дней. У гроба было много цветов и слез. Те, кто любил Игоря Александровича, понимали: он не умер -- он погиб. Были потрясены и те, кто принимал убийственные решения: ведь они не ожидали такого исхода. Было что-то мистическое в том, что умер Игорь Александрович 22 июня, а над гробом звучал его любимый «День Победы». Вся его жизнь прошла в битвах. И вся его жизнь -- победы. Свидетели этому награды -- орден Октябрьской революции, два ордена Трудового Красного знамени, Почетная Грамота Верховного Совета СССР… Но главная победа -- он выполнил то, для чего, по-видимому, родился и для чего хранила его чья-то невидимая рука.
Через 10 лет во дворе «Электронприбора» появился его бюст. Но грядет 15-летие, и люди, которые работали с Игорем Ястребовым, полагают, что предприятию необходимо присвоить его имя, а еще -- вернуть на место орден Трудового Красного знамени, который непонятно кто снял с фасада фирмы. По их мнению, это было бы актом искупления вины перед создателем «Электронприбора».