В Национальном театре русской драмы имени Леси Украинки состоялась премьера спектакля «Насмешливое мое счастье»
-- Ваш театр открывает сезон хорошо известным в прошлом спектаклем о жизни Чехова? Почему вы вернулись к своей давней работе?
-- Этот спектакль для нас знаковый, в какой-то мере легендарный, потому что ни один спектакль в истории нашего театра не шел 18 лет! Спектакль «Насмешливое мое счастье» был поставлен мной в 1966 году, премьера состоялась 29 июня… Спектакль о жизни, любви и смерти Антона Павловича Чехова был на нашей афише 18 лет… До 1984 года, когда я на время ушел из театра. Для нас самих это было совершенной неожиданностью -- внимание и любовь зрителей к такому, в общем-то, не шлягерному спектаклю.
Оказалось, что мысли Чехова, его боль, его ирония, его парадокс и дыхание его души, выраженные в словах, настолько интересны людям… Тогда Антона Павловича сыграл совсем молодой актер нашего театра Вячеслав Езепов. Теперь Вячеслав Иванович Езепов -- народный артист России, актер Малого театра.
Роль Лики Мизиновой играла Ада Николаевна Роговцева, Ольги Книппер -- Лариса Кадочникова, старшего брата, Александра, -- Николай Рушковский.
Мы возвратились к этому спектаклю через 37 лет после премьеры по двум причинам. Во-первых, следующий год объявлен ЮНЕСКО Годом Чехова. Во-вторых, нам представляется, что сегодня ощущается такой дефицит духовного искусства, что такой спектакль очень важен для зрителя.
Мысли Чехова сегодня безумно важны, потому что, с одной стороны, самолюбие-самомнение у нас европейское, а поступки-то азиатские, и его мысли, анализ того, что происходит, сегодня достаточно своевременно и просто КРИЧИТ на всех перекрестках.
С другой стороны, сегодня произошел резкий переход от одной общественной формации к другой, но очень многие этого не осознают, потому что произошел бескровный передел собственности. Это сказывается и на отношениях между людьми, на их психологии. Поэтому мысль Чехова, что «желание служить общему благу должно стать непременно потребностью души, условием личного счастья», очень актуальна.
-- Это новая постановка или вариант старой?
-- Это абсолютно другой спектакль, потому что у нас есть возможность черпать мысли Чехова из его переписки. Кроме того, тогда по разным причинам -- и цензурным, и всяким прочим! -- мы не могли показать резкость Чехова, его гражданскую позицию…. Тогда казалось, что это чересчур, что это не нужно зрителю…
Во-вторых, этот спектакль совершенно иной по выразительной манере, по зрелищу и по тому, что говорит Чехов. Раньше спектакль шел в двух актах. В нем были гости, была Марья Павловна Чехова -- мы исключили этих персонажей. Сегодня на сцене четверо: Лика, Ольга Книппер, Антон Чехов и его брат Александр. Всех, кроме Лики Мизиновой, играют те же актеры, что и тогда…
-- Вы не думаете, что это рискованно?
-- Нет, отнюдь не рискованно. Весь спектакль строится на воспоминаниях. Это момент драмы Чехова, Книппер и Александра в последний период жизни, поэтому действие начинается в 1903 году. И Лика в спектакле возникает как воспоминание Чехова, как его молодое юношеское увлечение -- увлечение молодого человека! -- поэтому она возникает как юная героиня. Играет ее наша, по-моему, очень хорошая актриса Наталья Доля.
Понимаете, в этом спектакле -- в чеховском спектакле! -- изложена история его жизни. После разрыва с Ликой Чехов написал: «Я не совсем здоров. Непрерывный кашель». Очевидно, нездоровье и привело к разрыву с Ликой. Исследование этого феномена -- того, что он прозевал свою любовь, которая могла состояться! -- беспощадности реальной жизнь великого человека, гения, которого не щадит жизнь, любовь Чехова и Лики, и отторжение Чехова Ликой, процесс увлечения Чехова Книппер, холодной, как подобает быть актрисе, -- этот процесс был для нас очень важен. Известен совершенно потрясающий факт: когда после смерти Чехова вскрыли его завещание, и собрались Книппер-Чехова, Марья Павловна, братья, пришел нотариус, то оказалось, что практически все, что Чехов имел, он завещал сестре. А не жене!
Это был просто удар для Ольги Книппер. Чехов завещал дачу в Ялте -- трехэтажный особняк -- и доход с драматических произведений сестре. А жене -- пять тысяч рублей, дачу в Гурзуфе -- маленький домик, в общем-то хибару… Возникла напряженная пауза, и Книппер сказала: «Я согласна». Это был итог всей их жизни: он был в Ялте, а она -- в Москве. Она не пожертвовала театром для Великого, для Гения даже на два месяца! И исследование этого процесса нас очень интересовало.
В спектакле это, мне кажется, выражено достаточно серьезно, драматично. Кроме этого, в спектакле есть и другая сторона. Например, Чехов пишет, что «нынешние артисты отстали от современного развития лет на 75, когда бездарная актриса ест куропатку, мне жаль куропатку, которая в тысячу раз талантливее этой бездарной актрисы» -- нас интересовало вот ЭТО еще в Чехове. Эти его умение и способность к такому замечательному парадоксу, который вдруг ошарашивает зрителя… Чехов, например, подмечает то, что никто другой не мог подметить в жизни. Например: «Вы знаете, почему в провинции солнечные зайчики пахнут мылом?» Кто, кроме Чехова, может вот так схватить, обработать, передать?
Он подмечает в жизни сногсшибательные парадоксы, мимо которых мы проходим, что, например, самарский купец Бабкин все свое состояние оставил на памятник Гегелю.
-- Дело в нравственной позиции писателя…
-- Есть спектакли, которых ждешь всю жизнь. Я поставил этот спектакль совсем молодым человеком и вернулся к нему через много лет, уже совсем немолодым человеком. И даже не старым молодым человеком! И если бы меня спросили: «Чем бы вы хотели заниматься?», я бы ответил: «Хочу быть режиссером! Это вечно». Чехов был самым нравственным среди великих русских классиков! В нем эта планка -- духовного благородства и порядочности! -- была так высока! Нам кажется, что в спектакле удалось это передать. Эта тема -- духовной порядочности! -- бесконечно важна сегодня.
Известно, что Чехов и Короленко отказались от звания почетных академиков, когда Николай II перечеркнул избрание Горького почетным академиком! Чехов не мог понять, «как я мог поздравлять сердечно Горького, а потом я же мог признать выборы недействительными! Такое противоречие не укладывается в моем сознании. Примирить с ним свою совесть я не мог, и поэтому я почтительно прошу вас о сложении с меня звания почетного академика». Понимаете, это поступок, с одной стороны, простой, а с другой стороны!..
И в том материале, который был у нас, этого очень много. Это исключительный материал о человеке, который не плыл по течению жизни. О человеке, который выстоял! И рядом -- его старший брат Александр, который был не менее талантлив, чем Антон. Но он не выстоял, спился. То, что Антон в душе копил, сдерживал, у него выхлестывалось! В нерве, в пьянке, в протесте!.. Он был слаб.
Например, Александр мог написать Антону: «Новый год встречал у Суворина. Преподлая была встреча». Но он ВСТРЕЧАЛ Новый год у Суворина! Потому что он у Суворина работал и был поденщиком… А Чехов не пошел бы на «преподлую встречу» Нового года! И вот эта разница -- тоже очень важная часть наследства. Духовного наследства Антона Павловича.
И еще одна вещь, почему мы поставили этот спектакль. Когда-то, в 60-е годы, у политологов было такое понятие: усталость нации от своих вождей. Она была -- усталость -- и у нас от наших вождей, она была -- усталость -- и в Африке… И вот сегодня существует некая усталость от чеховских пьес, и их надо на какое-то время отставить, потому что выразительные средства не обновляются, и возникает перпетуум мобиле в постановке, и начинаются изыски, начинается китч, начинаются поиски, которые переходят в изгаляние, и нам важно было поставить сейчас спектакль о Чехове, в который вошли мгновения-всполохи всех великих чеховских пьес, но который бы поворачивал чеховскую тему несколько в другом плане. И я думаю, что это может быть очень интересно и нужно людям.