«Гробокопатели» выходят на охоту, вооружившись данными для… служебного пользования
Недавно сотрудники Севастопольского управления Службы безопасности Украины передали в Национальный заповедник «Херсонес Таврический» 115 изделий из керамики, стекла и бронзы работы античных мастеров. Раритеты, представляющие историческую и культурную ценность, возвращены государству благодаря спецоперации СБУ по предотвращению контрабанды. И это не единичный случай. В прошлом году сотрудники спецслужбы передали в музей партию старинных предметов, датируемых I-IV веками.
Эти предметы не были выкрадены из музеев или частных коллекций. Их добыли прямо из крымской земли так называемые «черные археологи» -- расхитители гробниц, ставшие в последнее время настоящим бичом Крымского полуострова.
-- Нет ни черной, ни белой археологии, -- убежден заместитель генерального директора Национального заповедника «Херсонес Таврический» Олег Савеля. -- Есть археология и мародерство, которое существовало во все времена. Но если, скажем, в царской России с ним успешно боролись полицейскими методами, а сейчас в большинстве стран Европы работает специальная археологическая полиция, то мы… проспали двенадцать лет. Хорошо хоть СБУ не дает вывозить раритеты за границу. Но у нас предостаточно и отечественных «любителей древностей», которые заводят коллекции и очень гордятся этим: вот, мол, мы сохраняем культурное наследие, не вывозим его за рубеж. А толку-то, ведь все это просто-напросто награблено из могильников, срытых бульдозерами, варварски развороченных, и утратило 80 или даже больше процентов своей научной ценности!
По словам Олега Яковлевича, гробокопательское дело сегодня -- это сложный многоуровневый бизнес. Причем люди, задействованные в раскопках, как правило, ничего себе не нажили, кроме бронхита и радикулита. Деньги имеют только перекупщики. Уже сформировались целые кланы «черных археологов», которые поделили между собой территорию Крыма. И не дай Бог сунуться туда человеку со стороны!
-- Я с трудом представляю себе, как можно средь бела дня вот так просто проводить раскопки. А если милиция нагрянет?
-- В основном, копают ночью. Но бывает и так: стоит посреди степи обычный туристический лагерь -- несколько палаток, костер, водка, женщины, песни под гитару… А одна палатка -- без дна, и под ней -- шурф. И если я в одиночку сунусь туда, то меня могут убить и в этом же шурфе прикопать.
-- А если с милицией прийти?
-- Недавно «бомбили» могилы немцев, похороненных в Байдарской долине. Милиционеры задержали этих ребят, накостыляли им по шее -- и едва не вылетели из органов за… превышение власти. «Мы просто землички хотели здесь накопать. Очень уж земля хорошая», -- оправдывались «черные археологи». И поди докажи, что это не так.
-- В моей практике был один странный случай, -- вспоминает Олег Савеля. -- Я нашел могильник у скалы Кызыл-Кая. Никому его не показывал, данные о его местонахождении были только в отчете, отправленном в Институт археологии. И вдруг… его начали грабить. Приезжаю на раскоп, а там вокруг отвалы -- гробокопатели постарались. Значит, откуда-то идет утечка информации! Археологические отчеты нигде не публикуются и существуют только в двух экземплярах: один остается у нас, второй передается в Симферополь, в архив филиала Института археологии.
-- В этот архив имеют доступ только сотрудники института?
-- Да нет, в принципе, отчет может взять любой исследователь, который работает над соответствующей темой. И я не исключаю, что доценты с кандидатами, получающие от государства смешную зарплату, «сливают» информацию на сторону.
-- Сейчас мы составляем подробные археологические карты Севастополя и его окрестностей, -- включается в разговор генеральный директор Национального заповедника «Херсонес Таврический» Леонид Марченко. -- И сразу же думаем, как эти карты закодировать, засекретить. Будет ужасно, если они станут достоянием «черных археологов». Между прочим, в Законе об охране культурного наследия 2000 года самые жесткие статьи касаются археологии. К примеру, чтобы получить разрешение на раскопки, необходимо оформить открытый лист Института археологии -- документ с фотографией, в котором четко указан конкретный участок раскопок. Кроме того, исследователь должен иметь разрешение Министерства культуры. Обо всех своих находках он должен отчитываться письменно, приложив фото и описания каждого черепочка.
Однако заместитель генерального директора заповедника Олег Савеля считает, что такие строгости отнюдь не мешают бизнесу «черных археологов»:
-- Все эти документы и разрешения -- ерунда! Для того, чтобы найти и раскопать что-то, мне не нужны разрешения ни Министерства культуры, ни Института археологии. По-моему, Институт археологии должен лишь решать -- имеет ли данный человек достаточную квалификацию, чтобы проводить раскопки. А все остальное -- дело организаций, охраняющих памятники.
Конечно, мой вопрос может показаться наивным и обывательским, но я все же поинтересовалась, какой может быть реальная рыночная стоимость древних вещей, переданных Службой безопасности Украины музею.
-- Их цену определить сложно, -- говорит Леонид Марченко. -- Все вещи целые, древние. Если их вывезти, к примеру, на выставку за рубеж, там определят их страховую цену. Не так давно в нью-йоркском Метрополитен-музее проводилась выставка. Среди экспонатов была маленькая византийская иконка из нашего музея с изображением трех воинов. Так вот, эту иконку выбрали символом выставки, ее изображение было на афишах ив буклетах. Сколько она может стоить?
-- Существует ли среди коллекционеров «мода» на вещи определенного периода и кто определяет их стоимость?
-- В последнее десятилетие у коллекционеров появилась мода на восточные вещи, гото-гуннские, варварские, -- рассказывает Олег Савеля. -- В Европе ведь рынок хиленький, к тому же там археологическая полиция не дает развернуться гробокопателям. Что же касается цен… В большинстве каталогов, появившихся у нас, сомнительная датировка вещей, смешные цены. А вот в Великобритании вышел великолепный каталог, представивший музейные экспонаты, которые никогда и нигде не продавались, с указанием их страховой цены. Есть там и вещи, прошедшие через аукционы. Вот по этому каталогу можно определить реальную стоимость древних изделий…
К слову, один известный севастопольский коллекционер, пожелавший остаться инкогнито, рассказал занятную историю о том, как он купил по дешевке на местном антикварном рынке, известном как Севастопольская Горка, одну вещицу:
-- Есть у нас один собиратель -- он скупает все. Татарские кувшины, античные черепки -- лишь бы был на них налет древности. Однажды я увидел у него амулет римского воина: стилизованная голова быка из бронзы размером в несколько сантиметров, которую носили на шее. Хорошая патина, примерно V-VI век нашей эры. Я купил у него эту штучку за 10 гривен. А потом увидел точно такую же в каталоге аукциона «Сотбис» за… 350 долларов.
Руководитель пресс-центра Управления СБУ в Севастополе Юрий Кондратьев рассказал «ФАКТАМ», что коллекционерам, желающим раздобыть древнюю вещь, совсем не обязательно идти с лопатой к могильному кургану, достаточно побродить по севастопольской антикварной толкучке, названной в народе Горкой.
Правда, упоминавшийся выше коллекционер считает, что несведущему человеку невозможно отыскать там что-то по-настоящему ценное:
-- Когда говорят, что на Севастопольской Горке лопатятся ежемесячно сотни тысяч долларов, не верьте. Да, там может мелькнуть солид -- древняя монета. Ее принесут в спичечной коробочке один раз в пять лет, на задворках за храмом покажут сведущему человеку, тот возьмется за голову от цены, а потом с ужасом подумает: а вдруг фальшивка?
-- А почем нынче «выкопанный» антиквариат?
-- Керамика VIII-XII века стоит совсем немного. Простой кувшинчик -- где-то 100--120 гривен, фигурный, с ручкой, двести. Но не больше. Солонка -- пять долларов. Тарелка -- в пределах 15 долларов. Но как только на ней обнаруживается знак мастера -- цена возрастает в три раза.
-- На рынке продается только средневековая керамика?
-- Нет, попадается и сарматская. Черная, обугленная (особенно курильницы), она сбывается за 80--120 гривен. Греческие амфоры -- подороже. Во-первых, их мало, во-вторых, это третий век до нашей эры или второй-третий век новой эры. Маленькие, с узким горлом, или, как мы их называем, узкоустые, так называемые «песочницы», потому что их находят в песке, тянут примерно на 80 долларов. Большая целая амфора -- 120--140 долларов. Иногда попадаются амфоры с клеймом мастера, хорошо переводимым -- например, «гончар такой-то тысячную амфору клеймил». Они подороже. Чернолаковая греческая посуда продается, как правило, из-под полы и попадается крайне редко. Она тянет на 200--300 долларов за предмет.
-- Но ведь в Москве цены на эти вещи больше раз в десять, а в странах дальнего зарубежья -- порой и в сотни раз!
-- Люди, которые продают все это, никогда не занимаются вывозом. Разрешение на вывоз может дать только Министерство культуры, однако перед этим вещь должна пройти экспертную оценку. Некоторые наивные ребята считают, что если они купили, скажем, монетку в нумизматическом магазине и получили квитанцию, то не будет никаких проблем. Ан нет. Таможенник посмотрит и скажет: бумажку можешь засунуть куда хочешь, а теперь отвечай по закону -- почему ты вывозишь из страны ценный предмет искусства?
Особо ценные вещи всегда отслеживаются. Лет 15 назад в Севастополе жил известнейший нумизмат Гранд-Мезон. В его коллекции была уникальная шумерская монета, по которой «тосковал» даже Спасский -- главный нумизмат Эрмитажа. Она числилась во всех каталогах. Больше в мире такой монеты не было. И вот нашелся покупатель на эту редкость. В день продажи, ожидая его, Гранд-Мезон вынул монету из сейфа и положил в стол под бумаги. В это время раздался звонок, и на пороге возникли… две цыганки. Юбками трясут, кричат! А потом ввалились мужики, закатали нумизмата в ковер. Ничего не взяли, кроме этой редкой монеты, и скрылись. Сразу же милиция приехала, но было поздно. Похитители знали не только о существовании монеты, но и о том, кому и когда она будет продана!
-- Серьезные покупатели, охотящиеся за настоящими редкостями, чтобы затем выгодно продать их за рубежом, не толкаются на рынке -- они выходят прямо на специалистов с конкретным заказом, -- рассказывает «ФАКТАМ» начальник Управления СБУ в Севастополе Владимир Кунцевский. -- Общаются, изучают спрос -- на это порой уходят недели. Наконец, когда искомые предметы найдены, совершается сделка. Покупатель и продавец встречаются втихую где-нибудь в гараже или на даче. Внутри страны деятельность «черных археологов» попадает под действие статьи Уголовного кодекса «Разрушение исторических памятников». Нам закон определил право возбуждать и расследовать уголовные дела, только в том случае, если зафиксирован факт контрабанды культурных и научных ценностей. Для примера могу привести специальную операцию, проведенную совместно с коллегами из управления СБУ в Харьковской области на таможенном посту «Казачья Лопань». При попытке незаконного перемещения в Россию через таможенную границу Украины исторических реликвий в поезде «Севастополь--Москва» были задержаны житель Мурманска Владимир Барашко и москвич Игорь Жуков. В отношении дельцов от археологии нашим следственным отделом было возбуждено и расследовано два уголовных дела. Суд признал Барашко и Жукова виновными в покушении на контрабанду и назначил им наказание соответственно в виде трех лет и одного года лишения свободы с конфискацией имущества.
… По словам сотрудников музея «Херсонес Таврический», сейчас у гробокопателей пик сезона. В сентябре-октябре, когда становится прохладно, воздух чист и прозрачен, земля размягчена дождями, а ночи длинны, артели расхитителей гробниц выходят «на дело». А значит, вскоре приедут в Крым и «любители древностей», делающие бизнес на перепродаже антиквариата.