Несмотря на то, что диагноз «китайская пневмония» в Каховке не подтвердился, местные жители продолжают укреплять здоровье сомнительными снадобьями
В эту командировку мои близкие, напуганные тревожными сообщениями из Каховки (где на прошлой неделе в больнице сразу двое молодых людей скончались якобы от «китайской пневмонии»), провожали меня, словно на иракскую войну -- с нескрываемым недовольством и явной опаской. А в дорожной сумке рядом с диктофоном и фотоаппаратом лежала защитная марлевая повязка и медицинские перчатки. «Эх, да разве марля спасет?!» -- читалась тревога в укоризненных взглядах домашних.
-- Все эти страхи совершенно беспочвенны, -- едва ли не с порога успокаивает меня заведующий реанимационным отделением Каховской районной больницы Владимир Алмазов.
Именно сюда в тяжелом состоянии были доставлены 21-летний Максим Бурнашов и 20-летняя Алена Надтока. Их смерть посеяла настоящую панику в городе с 40-тысячным населением и дала основания предполагать, что молодые люди -- жертвы страшного вируса.
-- Эти предположения напрочь опровергнуты выводами компетентной комиссии в составе ведущих херсонских врачей и эпидемиологов, -- утверждает Владимир Алексеевич.
Обращаю внимание на любопытное обстоятельство: медсестры, санитарки облачены в защитные маски, резиновые перчатки, а врачи явно пренебрегают всем этим.
-- А какой смысл? -- говорит Алмазов. -- Я лично принимал больных, которых заподозрили в том, что они носители опасного вируса, пытался их спасти, без малого неделю не уходил домой раньше полуночи, сам подключал их к аппарату искусственной вентиляции легких, имел контакт с кровью умерших, -- и после всего прятаться за марлевой повязкой?!.
Кстати, не подтвердилась и первоначальная информация о том, что медперсонал, который непосредственно контактировал с ныне покойными Максимом и Аленой, получает антибактериальное профилактическое лечение. Официальная точка зрения такова: зачем травить людей антибиотиками, если клинических показаний к этому нет?
-- Видите ли, -- уточняет Владимир Алексеевич, -- я ведь с первого дня понимал, что имею дело не с какой-то китайской пневмонией, а с обычным сезонным вирусным простудным заболеванием, осложненным воспалением легких. Еще до выводов комиссии был в этом абсолютно уверен.
-- Но ведь в наше время смерть молодого человека от пневмонии -- ЧП, пусть и местного масштаба. А тут в маленьком городке сразу два таких случая в течение трех дней. Неужели ваше сердце ни разу не екнуло: а вдруг! -- допытываюсь у доктора.
-- Один раз екнуло, -- после долгой паузы признается собеседник. -- Когда я взял медкарты, заполненные в приемном покое нашей больницы, и там в графе о месте работы поступивших прочитал: «Бар «Лилия» (название изменено. -- Авт. ). Максим и Лена именно так ответили медсестре при оформлении карты. Почему? Не знаю. Может, стыдились признаться, что на самом деле без работы. Но мы проверили, и оказалось: ни он, ни она к бару отношения не имеют. По крайней мере три-четыре последних месяца. У нас есть официальные документы, которые это подтверждают, да и родители умерших соглашаются: их дети в упомянутом заведении не работали, друг друга не знали.
-- Владимир Алексеевич, как по-вашему, почему в Каховке началась паника по поводу двух смертей?
-- Понимаете, городок небольшой, а Надтока и Бурнашов -- люди молодые, у них масса знакомых. К тому же Максим работал в барах ди-джеем, любил музыку, был необычайно общительным и пользовался авторитетом у сверстников. Когда вдруг обоих хоронят! Вот и пошло гулять: мол, тут что-то не так…
Первым в реанимационное отделение поступил Максим. 11 апреля мама привезла его на прием к участковому, тот принял решение об экстренной госпитализации.
-- Я оценил состояние юноши как очень тяжелое, -- восстанавливает недавние события Владимир Алмазов. -- Он задыхался. Когда больного на каталке подняли в рентгенкабинет и сделали снимок, мы увидели двустороннюю полисегментарную пневмонию. Но дело осложнялось еще и тем, что последние три года больной страдал диабетом, был инсулинозависим. К тому же после недавней травмы на его левой голени образовались трофические язвы. Пациенту были назначены три сильнейших антибиотика, но через три дня рентген-обследование повторили, и выяснилось: гнойный процесс не только продолжается -- в обеих долях легкого появились уже полости. Больной жаловался на нехватку воздуха. Я назначил еще более мощный препарат -- тиенам. Он дорогостоящий, 150 гривен только одна ампула, но родители немедленно приобрели лекарство, тем не менее Максиму становилось хуже. 15 апреля пришлось перевести его на искусственную вентиляцию легких. Мы опасались, что на фоне прогрессирующей пневмонии это может разорвать их (забегая вперед скажу, что на вскрытии худшие предположения подтвердились), но другого выхода просто не было. Явления легочной и сердечной недостаточности нарастали, 17 апреля больной скончался.
-- 14 апреля к нам в отделение поступила Алена Надтока, -- продолжает Алмазов. -- Причем тоже в критическом состоянии. Замечу, что у девушки с раннего детства слабые легкие. Потом ребенок перерос эти беды, но из-за хронической патологии в легких девушка легко подхватывала простуду и с трудом избавлялась от нее. Если бы Алену привезли хоть на день раньше! Но пациентку доставили почти без пульса, она была синюшного цвета, с эндотоксическим шоком и одышкой (50-56 дыхательных движений в минуту!). Мы сразу перевели ее на искусственную вентиляцию легких, назначили мощные антибиотики. Я ни на минуту не отходил от постели больной, срочно вызвав из Херсона пульмонолога и реаниматолога. Осмотрев пациентку, коллеги на всякий случай пригласили областного инфекциониста, но предпринимать что-либо было поздно: через 11 часов после поступления в больницу девушка скончалась. И в одном и в другом случае, полагаю, мы имели дело с банальной вирусной инфекцией, осложненной пневмонией.
А роковое стечение обстоятельств, -- рассказывает Владимир Алексеевич, -- заключается в том, что эти два случая совпали во времени: и девушку, и парня привезли в критическом состоянии к нам почти одновременно. И обоим мы были уже не в состоянии помочь. На фоне постоянных информационных сообщений о случаях заболевания атипичной пневмонией, которая стремительно расползается по всему миру, это и срезонировало в обществе: началась паника. Я десять лет заведую реанимацией, от воспаления легких умирали на моей памяти и раньше, но это не имело эффекта разорвавшейся бомбы. Так что можете не бояться, а марлевую повязку оставьте себе на память об этой не совсем обычной командировке…
Причин не доверять собеседнику у меня не было. К тому же и на пресс-конференции, которую в минувшую пятницу провели в Каховской райбольнице для СМИ члены комиссии, расследовавшие два трагических летальных случая, официально было заявлено: подозрение на атипичную пневмонию не подтвердилось. Главный санитарный врач Херсонской области Василий Стряпачук сообщил журналистам, что эпидемиологическое расследование показало: между собой оба случая пневмоний, повлекших за собой смерть, никак не связаны, контакт молодых людей и передача вирусной инфекции не подтвердились. Атипичной пневмонии в Каховке нет. Можно было и в самом деле спокойно выбросить свои средства защиты и поставить точку в журналистском расследовании.
Простое человеческое любопытство все же заставило меня заглянуть в бар «Лилия», чье название сейчас на слуху у каждого каховчанина.
-- Вы были знакомы с ребятами, чья смерть так всех напугала? -- обращаюсь к симпатичному приветливому парню, разливающему пиво за барной стойкой.
-- Конечно. Как не знать?! -- удивляется он. -- Мы здесь вместе работали. Лена была у нас официанткой, Максим -- по музыкальной части.
-- А когда вы видели Лену в последний раз?
-- 11 апреля, -- невозмутимо отвечает бармен. -- Наши смены в тот день совпали. Лена жаловалась на плохое самочувствие, ее знобило. А на следующий день сюда пришла ее мама и предупредила, что дочка не выйдет -- она заболела. Максим тоже работал у нас до последнего дня.
-- Они были в близких отношениях? -- задаю откровенный вопрос.
-- Нет, однозначно, она не была его девушкой, -- отвечает собеседник.
С хозяйкой заведения мне встретиться не удалось, но коллеги, которым повезло больше, предупредили: дама настроена весьма агрессивно, грозится подать в суд на телеканал или газету, которые как-либо свяжут ее бар с последними скандальными событиями, ведь и без этого бизнес терпит убытки из-за всего произошедшего. Ссылки же официальных лиц, расследовавших ЧП, на то, что документы не подтверждают факт знакомства Алены и Максима, объясняются очень просто: парень и девушка работали в «Лилии», не будучи в штате. Их работодательница, очевидно, экономила на налогах.
-- Как это Аленка в баре не работала? -- изумленно поднимают брови ближайшие соседи Надток Людмила и Владимир Тишко. -- Хозяйка бара очень материально поддержала Галину, Аленкину маму, в организации похорон: подвенечный наряд сама купила, стол на поминки помогла накрыть -- сама Галя вряд ли бы все это потянула. Если девочка там не числилась, с чего бы это чужой женщине такой благотворительностью заниматься?!
-- Мы видели Аленку за несколько дней до трагедии, -- говорит Людмила Тишко. -- Она в огороде возилась, грядки копала. Еще таблетку от температуры у нас попросила. «Чего же с температурой-то копать вздумала?» -- пытались ее вразумить. «А я потихонечку», -- заверила нас девушка. Худенькая, от ветра клонится, а работает. Потом, в два часа ночи, Галина «скорую» Леночке вызвала, хуже ей стало. Но «скорая» примчалась, укол жаропонижающий сделали и были таковы. А потом заявляют, что запущенный случай, что не обращалась, что если бы хоть на день раньше привезли, то удалось бы спасти. Так чего же вы не забрали ее сразу той первой «скорой», раз такая тяжелая -- вам ведь видней?! А на следующий день уже на носилках юную соседку из хаты выносили, -- и «скорых» понаехало! Для нас ее смерть, как гром среди ясного неба. Я не знаю, китайская у нее пневмония была или наша, украинская, люди по-разному считают, но на похороны сошлись дружно -- человек пятьдесят было. И молодежь, и пожилые. Но мы с дедом, хоть двор в двор живем, в панику не падаем. Что Бог даст, то и будет.
Другая соседка Надток, Людмила Александровна, представилась мне старшим инспектором отдела кадров Херсонского государственного технического университета и призналась, что очень напугана происходящим.
-- Мы все в шоке, -- говорит женщина. -- Страшно. Город гудит, люди ходят в масках, не знают, как защититься от опасности…
Ни один врач не пропишет лекарств, которыми пользуют себя нынче каховчане.
-- Я капаю пять капель перекиси водорода в пол-литровую банку с водой и пью, -- рассказывает мне пожилая жительница Каховки. -- Не знаете, это можно пить? А то еще такого присоветуют, что отравимся! Ну а что делать, если в аптеках ничего нет? Настойку эхинацеи не успеют завезти, как ее сразу разбирают. То же самое с оксолиновой мазью. Говорят, нужно ноздри и губы смазывать перед выходом на улицу. Еще нельзя разговаривать за порогом дома, особенно когда ветер. А сейчас ветер каждый день…
Сколько спасительных рецептов, столько же в Каховке и версий случившегося. Пока медики еще только пытались понять, с чем имеют дело, и выстраивали схемы лечения, улица давно все знала: одна версия сменялась другой, еще более нелепой, и тут же опровергалась.
Молодая женщина, назвавшаяся Мариной, утверждает, что перестала водить сына в детский садик.
-- Боюсь, -- признается она. -- Ну как можно верить официальным заявлениям, что в последнее время в Каховку не приезжали иностранцы? Тут не одно брачное бюро -- не исключено, что кто-то приезжал за невестой. Как это проконтролировать? Или возьмите челноков -- сел в самолет и улетел. Он, что, перед властями отчитывается?..
И последний штрих этой командировки: на автостанции захожу в чистый аккуратненький платный туалет. В вестибюле между двумя входами с надписями «Для мужчин» и «Для женщин» сидит пожилая женщина, рядом -- мелкая тарелочка для монет.
-- Не опасайтесь, -- предупреждает Николаевна каждого входящего, -- дверные ручки чистые, я их каждые пять минут хлоркой протираю. Если хотите, можете вымытые руки в хлорном растворе сполоснуть. Не повредит, зато спокойно на душе будет. Лучше перестраховаться.
Оказалось, это личная инициатива Николаевны, никто ее не уполномачивал подобным образом заботиться о приезжих. Просто так она нынче понимает свой долг. Очень долго, до самого Херсона, не выветривался с рук едкий, но и в самом деле успокаивающий запах.