73-летняя жительница Закарпатья боится, что ее 42-летний сын, больной шизофренией, останется один, потому что тогда его отправят в психлечебницу
Каждый несет по жизни свой крест. У Елизаветы Щербан из Мукачева он особенно тяжкий. Уже 38 лет эта женщина с добрыми глазами ухаживает за душевнобольным сыном, принеся ему в жертву личную жизнь и свободу. Все, что удерживает ее в этом мире, -- безграничная материнская любовь.
-- Мой муж был прекрасным человеком, -- рассказывает Елизавета Юрьевна. -- Йони очень любил меня и сына, заботился о нас. Но я проклинаю тот день, когда вышла за него…
У матери венгра Йони Щербана шизофрения проявилась еще в молодости. Вскоре после рождения сына женщина умерла. Семья пыталась хранить свою тайну, чтобы никто не знал об этой страшной родовой болезни.
-- Когда родился Лоцико, мы с мужем не могли нарадоваться, души в нем не чаяли, -- говорит Елизавета Юрьевна. -- Ведь и я, и Йони хотели сына. Он рос вполне нормальным ребенком, и лишь в четыре года стало заметно, что с ним что-то не так: он начал отставать в развитии от сверстников. Мы бросились по врачам, и те поставили страшный диагноз -- шизофрения. Один киевский профессор сказал, что эта болезнь имеет генетические корни, и спросил, не было ли среди наших родственников больных шизофренией. Тогда муж и поведал о своей матери. Во время его рассказа я остолбенела, не могла вымолвить ни слова. Столько прожили вместе, а он ничего мне не сказал… Когда мы вышли из больницы, у меня из глаз полились слезы, а муж, пытаясь утешить, просил прощения.
Сначала болезнь не слишком проявляла себя. Мать гуляла с сыном по городу, в парке, по набережной. Но со временем Лоци становился все капризней и раздражительней. Он целые сутки напролет кричал, не позволяя взять себя на руки или требуя внимания, и родители дежурили возле него день и ночь. Со временем Лоци стал агрессивным: он мог напасть на прохожего, бросить в человека камнем, поэтому о прогулках пришлось забыть. Йони продал квартиру в многоэтажке, и семья переселилась в полуособняк с общим двором, который был обнесен забором с калиткой, закрывающейся на замок. В углу двора отец соорудил для сына беседку и оградил ее сеткой. Там Лоци проводил все дни. Но после того как в припадке агрессии он разнес соседский сарай, его перестали выводить даже во двор. С тех пор уже более двадцати лет Лоци все время находится в доме. И так же неотлучно с ним находится мать. Елизавета Юрьевна просто не представляет своей жизни без сына. Со времени рождения Лоци женщина нигде не работала и никуда не ездила, стала для сына круглосуточной сиделкой. Больного также регулярно посещает лечащий врач Иван Ставничук, которому женщина безгранично благодарна.
Лет десять назад Йони Щербан уговорил жену отдохнуть в одном из закарпатских санаториев, и Елизавета, накупив продуктов и приготовив еды впрок, отправилась на отдых. Но выдержать без сына смогла лишь сутки. Бросив все, она вернулась домой.
-- Я более десяти раз прерывала беременность, -- говорит Елизавета Юрьевна. -- Дело не в том, что боялась родить еще одного больного ребенка. Врачи сказали, риск составляет всего десять процентов. Просто я знала -- если рожу, буду меньше внимания уделять Лоцико.
Сейчас Лоци 42 года. Время от времени у него бывают припадки агрессии, и тогда он проявляет невероятную силу. Во время одного такого припадка мужчина на мелкие кусочки разломал шкаф в своей комнате и вдребезги разбил дверь. Вместо нее пришлось установить деревянную решетку с металлической цепью и висячим замком. Все время, пока я разговариваю с Елизаветой Юрьевной, из комнаты Лоци доносится грохот и нечленораздельные звуки -- мужчина сотрясает решетку и пытается что-то сказать, требуя внимания матери.
Почти каждый день мать приносит сыну сладости и свежие фрукты, а сама часто ест лишь хлеб с маргарином
-- Однажды Лоци удалось убежать из дома, -- продолжает Елизавета Юрьевна. -- Он выскочил в окно, которое мы открыли, чтобы проветрить комнату, сумел отворить калитку и исчез. Я обратилась в милицию, после чего несколько патрульных машин стали ездить по городу, оглашая через мегафоны приметы сына. Лоци нашли на окраине города спустя несколько часов. Он ходил возле овощебазы и плакал…
Четыре года назад после тяжелой болезни умер муж Елизаветы Щербан. Он был единственной нитью, связывавшей женщину с внешним миром. В день похорон мать приготовила сыну двойную дозу успокаивающих препаратов и, оставив одного, отправилась с процессией на кладбище. После этого на могиле мужа Елизавета Юрьевна не была ни разу.
-- Наверное, и самой могилы уже нет, заросла травой, -- говорит женщина с грустью. -- Пойти на кладбище я не могу, потому что не с кем оставить сына, родственников у нас нет. Зажгу иногда в комнате свечу, поставлю перед фотографией Йони цветы, помолюсь -- вот и вся память о нем.
После смерти мужа Елизавета Юрьевна ни разу не выходила из дому более чем на 20 минут. Она уже начинает забывать, как выглядят лес, поле, речка. Жизнь женщины замкнулась на доме, продуктовом магазине и аптеке, расположенной за ближайшим углом. Перед тем как отправиться за продуктами, мать просит сына вести себя спокойно и обещает купить шоколадку, печенье или мороженое. Лоци слушается, потому что очень любит сладкое, а мама всегда выполняет обещания. Она почти каждый день приносит сыну сладости, готовит на его день рождения в декабре торт и покупает свежие фрукты, а сама часто ест лишь хлеб с маргарином. Чтобы у сына было все необходимое, Елизавета Юрьевна давно продала добротную мебель, вместо которой купила старую и дешевую, картины и библиотеку, которую муж собирал на протяжении десятилетий. Пенсии (всего 189 гривен) едва хватает на самые дешевые лекарства. Иногда деньги заканчиваются за несколько дней до пенсии, и тогда продавцы, давно знающие Елизавету Юрьевну, дают ей продукты в долг.
По словам сестры милосердия мукачевского общества «Красный Крест» Марьяны Кепич, которая уже десять лет помогает семье Щербан и оформляет необходимые Елизавете Юрьевне документы, несмотря на катастрофическую нехватку денег, Елизавета Юрьевна все же каждый месяц выделяет из пенсии двадцать гривен на коммунальные услуги. Этого, конечно, мало. Если за электричество и телефон задолженности нет, то за тепло она уже превысила полторы тысячи гривен. Из-за этого Елизавете Юрьевне отказывают в оформлении субсидии. Поиски меценатов, которые взялись бы хоть частично погасить задолженность, результатов не принесли.
Врачи неоднократно советовали Елизавете Юрьевне отдать сына в специальное учреждение, но она об этом и слышать не хочет. Только однажды Лоци попал в психиатрическую лечебницу. И пробыл там всего лишь день.
-- Два года назад у сына случился эпилептический припадок, -- рассказывает женщина. -- Я была на кухне и услышала грохот (это сын упал с кровати). А когда вбежала в комнату, Лоци лежал на полу, у него изо рта шла пена. «Скорая» отвезла сына в горбольницу, а затем врачи убедили меня отдать его в психиатрическую лечебницу в соседнем городе. Я тоже поехала, но в отделение меня не пустили, пришлось вернуться домой. На следующий день я позвонила, чтобы узнать, как сын. «Нормально», -- ответили мне коротко. Но я все-таки поехала к Лоци. Попала сначала к главврачу, попросила свидания с сыном. Он отказал. Я настаивала, потом заплакала и сказала, что никуда не уйду, пока не увижу Лоци. И врач уступил. Сын находился в отдельной палате. Он лежал на кровати без матраца, привязанный ремнями и накрытый черной тряпкой. А вокруг -- кровь. Мне сказали, что Лоцико не позволял установить себе капельницу, и это сделали силой. Боже мой!.. Никогда не забуду лицо сына, когда он посмотрел на меня. В его глазах будто жизнь появилась. Он узнал меня и понял, что я спасу его. Я тут же сказала врачам, что забираю сына домой. Стала умолять выделить мне машину, чтобы отвезти его в Мукачево… Два дня Лоцико лежал дома без сознания, а врач, которого я вызвала, сказал: «Оставьте его, он умирает». Но я молилась, делала сыну лимонные примочки, и на третий день Лоци пришел в себя.
-- Я ведь для него как Бог, -- продолжает Елизавета Юрьевна. -- Он лишь на меня надеется, думает, я всесильна. Когда идет дождь, просит, чтобы перестал, а когда больно, требует, чтобы я помогла. Если не могу, он злится, считает, что я виновата. Может и ударить… Приближение припадка агрессии я научилась определять по глазам, и тогда, обещая сладости, отвожу сына в комнату и закрываю на замок. А затем даю успокоительное. Иногда после этих лекарств Лоци по нескольку дней ходит со вздутой печенью.
-- Знаете, иногда с ним очень легко, -- говорит Елизавета Юрьевна. -- Сын ходит по дому, смеется и просит: «Скажи, что я маленький». «Ты маленький». «Скажи еще раз, что малюсенький». «Ах ты мой единственный и малюсенький… » Очень не любит, когда я плачу, становится нервным, отнимает мне от лица руки. Но иногда с ним просто невозможно, я не знаю, что делать в таких случаях. Как-то тяжелый период длился очень долго, несколько недель, и я не выдержала. Собрала все лекарства, которые были в доме, смешала их в литровой банке с водой и решила половину отдать сыну, а половину выпить сама, чтобы раз и навсегда покончить с этой мукой. А потом подумала -- вдруг выйдет так, что я умру, а его организм выдержит? Вынесла потихоньку банку и вылила во дворе…
-- Для меня сын -- самое дорогое, что есть на свете, -- говорит Елизавета Юрьевна. -- А моя заветная мечта -- чтобы он умер. Я каждый день молюсь об этом. Хочу, чтобы утром проснулась, а Лоци мертв. Чтобы не мучился после того, как меня не станет. Но врач сказал, что при таком уходе ему еще жить и жить…
Во время нашего разговора я обратил внимание, что у Елизаветы Юрьевны перебинтована нога. Оказалось, на прошлой неделе женщина споткнулась, когда несла таз с бельем, и сломала палец. В больнице, куда она позвонила, сказали, что на ногу необходимо наложить гипс, и это займет как минимум несколько часов. Тогда Елизавета Юрьевна просто перебинтовала ногу. Отек через несколько дней сошел, а нога при ходьбе болит. Наверное, кость неправильно срастается. Женщина старается не обращать на боль внимания. Она привыкла и не к таким страданиям. Единственное «неудобство» в том, что теперь Елизавета Юрьевна не может быстро ходить в магазин за продуктами и вынуждена оставлять сына самого больше, чем на 20 минут.
-- Вы считаете справедливым терпеть такую муку всю жизнь? -- решаюсь спросить женщину.
-- Сын не просился на этот свет, -- отвечает Елизавета Юрьевна. -- Я виновата, что он таким родился и мучится с этой страшной болезнью, поэтому буду с ним до последней минуты. Это мой тяжкий крест, и я буду нести его до конца…
Мы попросили прокомментировать ситуацию старшего ординатора отделения N 27 Киевской городской психоневрологической больницы N 1 Андрея Герасименко:
-- Если один из родителей болен шизофренией, то вероятность, что заболевание будет и у ребенка, равна 12%. Дети, чьи тетя, дядя, бабушка или дедушка страдают шизофренией, с еще меньшей вероятностью рискуют унаследовать эту страшную болезнь. Но если оба родителя шизофреники -- то вероятность родить ребенка-шизофреника у них составляет 50%. Ребенок с таким недугом может появиться на свет и у здоровых родителей с генетической предрасположенностью.
P. S. Возможно, кого-то из читателей судьба Елизаветы Щербан не оставит равнодушным. Их адрес находится в редакции.