120 лет назад родилась Великая мадемуазель, изменившая облик женщин ХХ века
Писать о Шанель по поводу 120-летия со дня рождения -- вещь неблагодарная. Во-первых, ее заслуги уже сто раз оценили и переоценили. И выяснилось, что она революционерка, разрушительница устоев и феминистка. А еще содержанка, интриганка и вредная старушонка. Во-вторых, никаких новых фактов в биографии великой и ужасной не обнаружено. В-третьих, как и во всех подобного рода публикациях придется ссылаться на некую тайну Шанель.
Лагерфельду, унаследовавшему несколько обветшавшую империю Шанель, досталось наследство, которое выглядело, как по мне, дико старомодно. Круглая шляпка с полями, длинные жемчужные бусы, жакет из джерси без бортов, цветок белой камелии на черном банте, туфли с носком более темного цвета (для эффекта сужения ноги и большей сочетаемости с гардеробом). Все это, положа руку на сердце, хорошо для бабушек. И когда сейчас пишут, что это классика, не верьте. Все это мишура, а загадка Шанель в другом. Над этим и поразмыслил Карл Лагерфельд, обновив Дом «Шанель» и заново прочитав идеи ее создательницы.
А все, как у любой француженки, у Шанель начиналось с постели. Ведь она была родом из бедной крестьянской семьи. Отец -- уличный торговец сомнительной репутации, мать -- крестьянка из Оверни, рано умершая от тяжелой работы. Семейка была еще та: дочке приходилось терпеть оскорбления и побои со стороны отца. Но Шанель все равно его любила. Позже она признавалась, что никогда не знала ласки, и это наложило отпечаток на всю ее жизнь. Когда 12-летнюю девочку отдали «теткам» -- монахиням в сиротский приют, она все равно хотела, чтобы ее забрал отец и называл не Габриэль, а Коко -- цыпленочек.
Есть и другая версия происхождения знаменитого имени. В 18 лет Шанель с помощью благотворительной организации поступила в интернат для дочерей из знатных семей, где была вынуждена ночевать в неотапливаемой комнате, а после уроков, как взятая из милости, мыть полы. Ей всегда напоминали о ее происхождении: выскочка из Оверни -- этот ярлык преследовал ее всю жизнь, как бы яростно она ни избавлялась от него. В интернате она научилась презирать аристократических цыпочек, ни на что не способных. И шить.
Работая продавщицей в лавке тканей в гарнизонном городке Мулен, Шанель увлеченно штудировала дамские романы и, мечтая о карьере певицы варьете, пела в местном кафе «Ротонда» -- «Тот, кто видел Коко» и «Ко-ко-ри-ко».
И здесь начинаются ее любовные похождения. Она всегда пользовалась мужчинами. Пресса называла ее человеком без сердца, но те, кто знал ее близко, говорили, что Коко любила всех. Все говорили, что в ней есть изюминка, но за глаза называли некрасивой. Это и есть главная тайна Коко. Тайна, впрочем, для глупых обывателей: чем она завоевывала сердца своих знаменитых возлюбленных? Так или иначе, мужчины помогли ей создать дело, дали деньги.
Когда ей стукнуло 25, Коко, мечтавшая вырваться из провинциального захолустья, согласилась на предложение богатого наследника текстильных предприятий Этьена Бальзана стать его любовницей. Она переехали с ним в Руаллье, научилась гарцевать на лошади и изменила имидж, познакомившись с дамами полусвета. Второразрядные кокотки определяли облик десятилетия. Женщина-цветок, вся в волнах и рюшах колышущихся тюлей, была ненавистна Коко. Она называла их фруктовыми палатками. Сама же в знак протеста не выщипывала свои густые брови, волосы забирала вверх, носила брюки для верховой езды, соломенные шляпки и спортивные куртки. Некоторые зашнурованные мадам начали интересоваться ее вещичками. Шанель поняла, что на своем вкусе можно сделать карьеру. Любовник предоставил ей свои парижские апартаменты, где она открыла шляпное ателье. На посту рядом с Коко финансиста Бальзана сменил Артул Кейпел (Бой), наследник угольных шахт и игрок в поло, который был, по словам Шанель, главным мужчиной ее жизни. Он-то и перевез маленькую модницу на улицу Рю Камбон, которая станет штаб-квартирой реформаторши моды. Коко открыла бутики на побережьях и провозгласила загар уделом богатых и праздных -- ведь только бедняки не загорают, сидя в подвальных мастерских.
Шанель не упразднила корсет, как это приписывают ей легенды, -- это сделал Поль Пуаре до нее. Но она захотела придать облику женщины независимость и подвижность, дать ей свободу. Дамы становились мобильными, облачившись в созданные ею прямые юбки до щиколоток, костюмы из демократичного и удобного джерси.
Великая мадемуазель нюхом чуяла новую эпоху. Кощунственно звучит, но если бы не было Коко, все эти вещи за нее придумала бы другая. Настолько они были необходимы. Наступала эра автопробегов, танцев до утра, кокаина, дансингов, эмансипации и свободной любви. Нужны были платья, не ограничивающие движения, и брюки, и спортивный стиль. Все это дала женщинам Шанель. Она создала одежду, которая не отвлекает от стремительной и интересной жизни, одежду, о которой забываешь. Ее вытянутые стройные силуэты напоминают об увлечении Шанель верховой ездой. Но теперь в ее коротких жакетах и кардиганах без воротника, в юбках чуть ниже колен можно было если не коня оседлать, так, по крайней мере, запросто вскочить на подножку отходящего трамвая. Маленькое черное платье-футляр, удобное и роскошное в своем минимализме, было признано «фордом» от моды -- за распространенность и многофункциональность. Его можно было надевать и на прогулку, и на званый ужин. В 20-е годы XX века уже некогда было переодеваться, а оказаться в течение дня можно было где угодно.
Шанель и сама исповедовала этот жизненный принцип: жить богемно. Но при этом была деловой женщиной с железной хваткой и ни на секунду не забывала о деле. Прокутив всю ночь с друзьями-художниками, утром она была, как стекло, и строго следила за примерками в Доме. Она дружила с гениальным Кокто и даже оплатила ему курс лечения от опиумной зависимости. Была любовницей богатейшего человека из английской королевской семьи -- герцога Вестминстерского, ездила с ним на уикэнд ловить лосося, играла в шахматы с Черчиллем и рассуждала о жизни с поэтом Пьером Реверди. Суровая жизнь в юности зажгла в ней буржуазную страсть к роскоши: ее апартаменты над ателье украшали китайские ширмы и мебель XVII века, а вилла на Ривьере была покруче жилищ голливудских звезд.
Коко дарили жемчуга, а она соединяла их с собственной бижутерией, не менее роскошной, чем подарки. Впрочем, ее яркая бижутерия на фоне знаменитого жакета с кантом и петлицами придавала простому решению элегантность. С любовниками, дарителями драгоценностей и благодетелями Шанель позволяла себе экстравагантные выходки. К примеру, путешествуя на яхте с герцогом Вестминстерским, она потребовала высадить на берег симпатичную художницу. А после того как он подарил ей роскошный изумруд, отомстила: полюбовалась камешком, и бросила его в морскую пучину. Узами брака связывать себя не спешила: герцогу сказала, что не может выйти замуж за человека, с которым прожила три года (он все это время разводился)! При этом помогла поставить «Весну священную» своему любовнику Стравинскому, давала деньги Дягилеву, дружила с Сержем Лифарем, крутила роман с великим князем Димитрием Романовым.
В сорок лет под влиянием склонного к мистицизму великого князя Шанель выпустила первые духи -- знаменитые «Номер пять». Ее парфюмер в Грассе экспериментировал с альдегидными композициями и включил в состав более 80 компонентов, что стало сенсацией. Это были первые духи-модерн, аромат которых нельзя было разложить на составляющие, выделив доминирующий.
Однако были и неудачи. Грандиозный миллионный проект в кинематографе с голливудским продюсером Голдвином не пошел: Глория Свенсон не одобрила стиль Шанель, посчитав его слишком скучным. В конце 30-х годов праздник жизни подпортился атмосферными осадками в виде экономического кризиса и сползания к войне. Коко устала бороться, а тут еще ее работницы устроили бунт на производстве. В 1939 году мадемуазель (она всю жизнь просила называть себя только так, подчеркивая, что ни разу не была замужем) закрыла Дом, бежала в Виши, но позже вернулась в оккупированный Париж, закрутила роман с немецким дипломатом, чтобы освободить племянника, а после войны переехала с ним в Швейцарию. Ее называли коллаборационисткой, и на 15 лет в Париже забыли об индустрии моды под именем Шанель. Но она вернулась.
«Нью лук» (новый стиль) Диора, покоривший послевоенный Париж, Шанель придумала еще до войны, но тогда идеи не пошли на ура -- не до роскоши было. Продажи знаменитых духов «Номер пять» упали, несмотря на заявление Мерилин Монро, что она спит, облачившись лишь в каплю «Шанель». Первые показы после возвращения не дали ничего, кроме холодной и отчужденной реакции. Но вскоре наступила оттепель. Великая мадемуазель знала, что мода будет цитировать самое себя и 60-е превратятся в те же знаменательные для нее 20-е. Так и случилось. Костюмчики с золотыми пуговицами в виде головы льва и твидовый костюм-двойка без воротника с отделкой из тесьмы стали бестселлером, как когда-то маленькое черное платье. А возвращение двухцветных туфель, только с более узким носком, было симптоматичным. Шанель победила.