Через неделю после похорон приговор был вынесен, но преступникам удалось скрыться
29 ноября 2003 года «ФАКТЫ» сообщали о покушении на жизнь прокурора Железнодорожного района Симферополя Василия Романюка. 28 ноября в середине рабочего дня в кабинет прокурора зашел Сергей Никифоров (имена и фамилия героев материала, кроме прокурора, изменены), а спустя некоторое время раздался взрыв. Выяснилось, что посетитель принес с собой гранату РГД-43, от взрыва которой погиб сразу. Василию Романюку оторвало руки и осколками разворотило живот. Через несколько часов от полученных ранений он скончался в больнице. Место трагедии не видел никто, кроме членов следственной группы. Работники прокуратуры не разрешили тогда журналистам войти в кабинет Романюка.
Следствие по этому делу продолжается. По распоряжению министра внутренних дел Украины Николая Билоконя в связи со взрывом в Симферополе в Крыму была проведена оперативно-профилактическая работа по выявлению и изъятию незаконно хранящегося у граждан оружия и взрывчатки.
В прокуратуре республики рассказали, что Василий Романюк должность прокурора Железнодорожного района занимал с июля 2001 года. До этого возглавлял прокуратуру Центрального района автономии, он «высококвалифицированный прокурорско-следственный работник, строго соблюдавший действующие нормы права и законов государства». Начальник крымского главка милиции Николай Паламарчук назвал две версии, которые могут рассматриваться в ходе расследования: психическая неуравновешенность Сергея Никифорова или его недовольство какими-либо действиями Романюка.
«ФАКТЫ» решили обратиться за информацией к супруге Сергея Никифорова Татьяне Павловне. В этот же день в гости к матери пришла младшая дочь Ира. Это ее доброе имя и честь пытался отстоять отец, рассчитывая в этом на помощь прокурора Романюка.
-- Все началось пять лет назад, -- рассказывает Татьяна Павловна. -- 31 октября в три часа ночи Иру привели домой сотрудники милиции. Дочь в изорванной одежде дрожала и плакала… Муж поехал с ней к судмедэксперту. Утром мы получили заключение, а через три дня нам показали совсем другой документ! Явные разногласия были видны даже неспециалисту. Наш адвокат, изучив материалы, только и смогла произнести: «Это кошмар!» Но когда дело дошло до суда, то получалось, что дочь чуть ли не сама виновата в случившемся! Виновники несчастья, постигнувшего нас, приходили ко мне, буквально преследовали: «Мы вам дадим деньги». Я им ответила: «Если хотите возместить моральный ущерб, пожалуйста, пошли к нотариусу. Оформим все, как положено, и это вам зачтется на суде». На такое они не согласились. А мать одного из них подошла ко мне и со словами: «Ну подожди! Будет твоя дочка выходить замуж, я ей такое сделаю, что ты меня запомнишь на всю жизнь». И началось… Дочь вызывали на очные ставки с насильниками… Что она пережила перед этими встречами, словами не передать. Мы в таком аду пребывали, пока дело не передали в суд. Ира пострадала не только физически, но и пережила сильнейший стресс, последствия которого пришлось лечить в психиатрической больнице.
-- Говорят, у Сергея Ивановича целая папка документов была?
-- Да, но все изъяли во время обыска у нас в квартире. Хотя я мужу сказала сразу: мы живем не в правовом государстве, у нас его практически нет. Но он все равно пытался добиться правды. Стучался во все двери, но нигде не находил поддержку. Когда произошел этот ужас, Ире еще не было 17-ти. Два года этих нелюдей разыскивали, потом начался суд, который тоже растянулся надолго: то переносился, то откладывался, то не явился какой-то свидетель, то заболел. Они ведь тоже адвоката наняли и знали, как затянуть процесс.
-- А Романюк знал обо всем с самого начала. Когда эти двое были в бегах и их якобы искали, я пришла к следователю и говорю: «Видела обоих, торгуют арбузами… » На другой день их на рынке уже не было. А ведь этой информацией располагали только я и следователь. И таких случаев было много. Тогда муж сказал, что сам будет заниматься этим. Сережа не раз был у Романюка, просил, чтобы прокурор не брал грех на душу, не шел против совести. Он предоставил ему соответствующие документы. Только благодаря настойчивости Сергея уголовное дело завели. Затем муж настоял, чтобы его передали в прокуратуру другого района. Романюк в это время был в командировке. Но когда он вернулся, дело забрали обратно. Ну скажите, если человек честный, зачем ему такими вещами заниматься?! И если у супруга еще были какие-то сомнения насчет чистоты следствия, то после этого они исчезли.
-- Сережа пришел, -- продолжает Татьяна Павловна, -- а суд опять перенесли. Для него это был настоящий удар, и он решился на крайний шаг… Сейчас его пытаются сделать неуравновешенным. Я 30 лет прожила с ним. Да, иногда он мог вспылить. Но это же не болезнь. Муж всегда себя контролировал. Перед тем, как что-то сделать, он четко обдумывал каждое действие. И если он пошел на такое, то совершенно обдуманно. Это был крик души. Он больше терпеть не мог.
-- У вас не было предчувствия, что может случиться непоправимое?
-- Абсолютно никакого. Возвращаюсь с работы, а меня у дома милиция встречает. Участковый говорит, что надо проехать в райотдел. Я пытаюсь объяснить, что ничего противозаконного не сделала. Но он сказал, что это приказ. Я ему говорю: «Так наденьте на меня наручники. Пусть все соседи видят, что вы меня, как преступницу, ведете». Правда, вел он себя корректно и вежливо. Приехали в райотдел, а начальник говорит: «Отправляйтесь в прокуратуру». Приехали туда, там тоже ничего не сказали.
-- Так ведь уже днем в СМИ прошло сообщение.
-- Я же на работе была, не в курсе. Лишь поздно вечером пришла следователь и спросила: «Вы дома оружие храните?» Да в жизни у нас никакого оружия не было! Затем заходит ее коллега, мужчина, и интересуется: «А ваш муж кому-то гранаты предлагал?» Правда, женщина-следователь его сразу же оборвала. Я их прошу: «Объясните же, наконец, что происходит». Еще подумала тогда, может Сережа в какую-то неприятность попал… Затем мне объяснили, что поступили сведения, будто у нас есть оружие и попросили разрешение на обыск. Я сразу дала письменное согласие, поскольку уверена, что никакого оружия у нас нет. Правда, спросила есть ли санкция прокурора. Следователи сказали, что не могут ее предоставить, но очень хотели бы произвести обыск.
Я не возражала. По дороге подумала: муж, наверное, уже дома. Возле квартиры нас встретили еще пять милиционеров и не разрешали без понятых открывать двери. Я отказалась приглашать соседей, чтобы не позориться перед ними. Милиция сама нашла людей. Во время обыска все аккуратно приподнимали, отодвигали и тут же ставили на место. Я напрасно боялась, что все попереворачивают. На мои просьбы объяснить, что же, в конце концов, происходит, неизменно отвечали: «Не имеем права». Забрали паспорт мужа и папку, в которой были все документы по делу Ирочки. Я позвонила старшей дочери, рассказала все. Она тут же приехала и мы с ней тоже все в квартире стали осматривать. На телевизоре обнаружили аккуратно сложенную бумажку. Это оказалось поздравление с днем рождения и 100 гривен (29 ноября у старшей дочери, а 30 -- у внука дни рождения).
А в кармане пиджака мужа я увидела торчащую бумажку. Разворачиваю -- это рисунок внука ко дню рождения деда и 350 долларов. Сергей написал на этой же бумажке: «На первое время вам хватит, а в декабре получите у… » И тогда мы поняли: что-то случилось. В ванной оказалось нижнее белье мужа. Он помылся, оделся во все чистое и пошел… Если бы все были такими, как он, может и жили бы лучше…
Потом старшая дочь Сергея Никифорова через своих знакомых узнала, что днем к прокурору зашел мужчина 66 лет, его фамилия начиналась на букву Н.
-- И все, -- продолжает Татьяна Павловна. -- Мы проплакали до утра. А утром пошли в прокуратуру, и там подтвердили, что это он.
-- На следующий день после похорон позвонила адвокат и сказала, что нам с Ирой надо прийти в суд, -- продолжает свой рассказ Татьяна Павловна. -- Я ей сказала, что в таком состоянии мы не можем никуда идти. Написали заявление, адвокат отвезла его в суд. Но затем вернулась и сообщила, что судье необходимо до Нового года закрыть дело. Но Ира по состоянию здоровья не смогла присутствовать на заседаниях, и мы попросили зачесть ее предыдущие показания. Я повезла дочь в поликлинику. Ее хотели положить в стационар, но она не согласилась.
Судебные заседания продолжались неделю, с утра до вечера. Негодяи, принесшие нам столько горя, приходили ко мне, просили, а один из них упал перед Ирой на колени, просил, чтобы она изменила показания. Я им сказала: «Как вы себе это представляете: отец жизнь положил, а дочь будет менять показания?!» Тогда они все поняли. Когда зачитывали приговор, этих двух в суде не было. Я это предчувствовала. На сто процентов уверена, что у них заранее были подготовлены документы. Они уже, скорее всего, где-нибудь в Турции.
-- Им дали по шесть лет, но они снова сбежали. Видимо, получили возможность скрыться, -- сказала Ира, до этого молча слушавшая весь наш разговор. -- Снова будет розыск. Та же история повторяется.
Потом мы долго рассматривали семейные альбомы. Везде хозяин дома смеется. В октябре прошлого года он выдал замуж обеих дочерей, поэтому за их судьбы был спокоен. Мне приходилось встречаться с теми, кто знал Сергея Ивановича. Все о нем отзывались как об исключительно порядочном, честном человеке. Он писал прекрасные стихи, очень любил жизнь, людей. Наша беседа затянулась до позднего вечера. Провожая меня на остановку маршрутки, Игорь (муж Ирины) спросил: «А вы знаете, как все произошло на самом деле?»
-- По словам моего знакомого, который работает в прокуратуре другого района, дело было так, -- рассказал Игорь. -- Когда папа зашел в приемную Романюка, секретарша сначала его не пускала. Но потом прокурор сказал, чтобы заходил. О чем они говорили, неизвестно. Но, услышав повышенные тона, женщина заглянула в кабинет. Папа в это время уже выдернул чеку гранаты. Повернулся к ней и крикнул: «Закрой дверь!» Он не хотел, чтобы пострадали невинные люди. Поэтому и выбрал обеденное время. То, что говорят и пишут о нем, как о неуравновешенном -- неправда. Он ничего сгоряча не делал. Направляясь к Романюку, все документы оставил дома, но в карман пиджака положил записку, в которой указал свое имя, адрес. Чтобы долго не искали. Он рассчитывал, что взрыв разнесет их обоих. Понимал: нельзя ему оставаться живым. А лицо у него уцелело потому, что повернул голову, когда секретарша заглянула. Как только дверь захлопнулась, граната взорвалась. И все-таки не понимаю, почему папа это сделал. У нас с ним столько планов было! Когда открыли гараж, в машине на сиденье обнаружили записку, адресованную мне. Он написал, что отключил аккумулятор. Сообщил, что нужно отдать в ремонт, он договорился….
«ФАКТЫ» обратились за комментариями в прокуратуру Крыма. Однако пресс-секретарь прокурора республики Анатолий Титарчук отказался от каких-либо заявлений. Судья Киевского районного суда Симферополя Виктор Можелянский, который вел процесс по делу дочери Сергея Никифорова, сказал: «Мнение судьи по уголовному делу Сулейманова и Усеинова изложено в приговоре и является исчерпывающим. Какие-либо комментарии и дополнения к нему уголовно-процессуальным кодексом не предусмотрены».
P. S. Судьба распорядилась так, что Василий Романюк и Сергей Никифоров похоронены на одном участке кладбища, практически рядом.